Последний удар - Эллери Куин

— Пока вас не было дома, мистер Крейг, — продолжал лейтенант Луриа, — я взял на себя смелость осмотреть основные жилые помещения первого этажа. Кстати, я пришел с готовым ордером на обыск, на тог случай, если вам заблагорассудится вдаваться в юридические тонкости. Если желаете взглянуть на него, сэр…

Крейг раздраженно махнул рукой.

— Каждый из подарков, предназначенных мистеру Себастиану за последние три вечера, оказывался где-то на первом этаже, — сказал Луриа с улыбкой. — Сегодня моя задача была в том, чтобы убедиться, что сегодняшний подарок — четвертый по счету — еще не подбросили.

— Чертовски умно с вашей стороны, лейтенант, — сказал Джон довольно прохладно.

— Здравый смысл. Когда вы все вернулись в дом, я сразу направил вас наверх и приглядывал за вами, пока вы не поднялись. Таким образом, я убедился, что никто ничего не подбросил по пути наверх. А когда вы спустились, я обыскал мужчин и осмотрел женщин, прежде чем направить вас в гостиную. Таким образом я удостоверился, что никто не принес коробку с собой. Иными словами, на текущий момент я готов под присягой поклясться, что этот этаж чист. Коробки здесь нет.

А поскольку все мы собираемся пробыть здесь, именно в гостиной, до полуночи… — тут последовал всеобщий стон. — Так вот, теперь этот невидимка Санта-Клаус, о котором вы мне говорили, имеет в своем распоряжении почти весь дом. И мы должны извлечь массу интересного из того, что произойдет и что не произойдет. Верно, Куин?

Оказалось, что семь часов — это довольно большой срок для более чем дюжины людей, запертых в одной комнате без всякой надежды выйти — даже в столь просторной комнате, как зала особняка Артура Крейга. Осадное положение началось уже в напряженной атмосфере, которая все сгущалась по мере того, как весьма неторопливо тянулось вечернее время. Это настроение совсем испортило футбол доктору Дарку. Он то пытался заглушить дам, включая звук на полную мощность, то припадал большим ухом к самому громкоговорителю. Когда Стэнфорд повторил свой триумф над армейцами, разгромив курсантов со счетом 34:13, славный доктор почти не наслаждался победой — слишком уж его вывели из себя болтуны в гостиной. Он даже не смог дать надлежащую отповедь Роланду Пейну, заметившему, что, невзирая на поражение армейцев, знаменитый Рыжий Кэгл покрыл себя бессмертной славой на прощание — ведь кто, как не он, сделал оба тачдауна и в одиночку принес своей команде все ее очки.

Страсти не улеглись, и когда сержант Девоу впустил через дверь столовой бедного Фелтона. Дворецкий внес несомненные атрибуты ужина а-ля фуршет. Крейг привстал было, но тотчас молча опустился назад. Со стороны Оливетт Браун последовал довольно визгливый комментарий: «Это переходит всякие границы, правда же, мистер Крейг?» Остальные тоже взроптали. Особенно выделялся доктор Дарк, заявивший, что никогда не обучался этому водевильному трюку — балансировать тарелкой, полной еды, на собственном колене — и учиться на старости лет не собирается. Но более серьезных возражений не последовало; напряженность, однако, возросла. Ужинали молча. Луриа за ужином был и любезен, и насторожен. Его стул стоял прямо перед портьерами, скрывавшими вход, и он ни на мгновение с него не вставал.

После ужина началась всеобщая тихая попойка. Мариус Карло напился самым целеустремленным образом, после чего заснул. Его судорожный храп нисколько не способствовал улучшению морального климата. Кто-то немного и довольно рассеянно поиграл в бридж. Расти по радио поймала джаз и вытащила Джона потанцевать с ней, а потом с Валентиной и Эллен. (Эллери оставался в своем углу и на сигналы Эллен не реагировал.) Позже, уже от полного отчаяния, компания вняла настоятельным призывам Валентины поиграть в шарады. Это представление позволило длинноногой блондинке продемонстрировать и ножки, и лицедейский дар. Но и то, и другое не произвело большого впечатления на всех, за исключением Роланда Пейна, чей респектабельный взор редко поднимался выше нижней границы короткой, по моде, юбки Валентины. Наконец в одиннадцать часов все прекратили игры и уселись послушать новости, что вызвало кое у кого не очень умный смешок: диктор искренним голосом вещал, что комиссия президента Гувера по контролю за соблюдением законности и порядка готова выступить перед конгрессом и «с уверенностью» ожидает более решительного исполнения закона о запрещении продажи спиртных напитков; один из грузовиков Голландца Шульца был похищен в нью-йоркском Ист-Сайде прямо с таможенного склада, а в чикагском Норт-Сайде два трупа, изрядно нашпигованные пулями из «пишущей машинки» — прямо второй экземпляр бойни в день святого Валентина, — были по частям извлечены из тупичка и запротоколированы, как документы «алкогольной войны» между Багси Мораном и «меченым» Эль Капоне; полицейский же комиссар города Нью-Йорка Уэйлен выдвинул принципиальное решение транспортной проблемы на Манхэттене: он призвал запретить всякую парковку автомобилей в деловых кварталах.

После новостей все сидели, отупев от выпивки, и ждали полуночи.

Когда же она пришла, возвестив о себе приглушенным боем напольных часов с верхней площадки, все с трудом подняли головы.

— Я очень устал, лейтенант, — со вздохом сказал мистер Гардинер. — Позвольте мне отойти ко сну.

— Одну минуточку, достопочтенный. — Луриа вскочил на ноги и устремился к двери в столовую. — Девоу!

Сержант просунул голову в гостиную.

— Приведи этих троих.

Когда в гостиную, волоча ноги, вошли миссис Янссен, Мейбл и Фелтон, Луриа приказал:

— Девоу, остаетесь здесь! Никому не двигаться!

Подбежав к сводчатому проходу, он нырнул в портьеры и исчез.

Все молчали.

— Час ведьм, — внезапно сказал Фримен и засмеялся. Вместо смеха получилось почти что эхо.

Так все стояли и сидели в полном молчании долгие девять минут. Затем портьера раздвинулась, и показался лейтенант Луриа. Он медленно достал из кармана пачку «Меликринос», медленно вынул сигарету, медленно прикурил.

— Эксперимент окончен, — сказал он.

— И что все это должно означать? — проскрипел Джон.

Луриа не торопясь сказал:

— Сегодня подарков не будет. Ни внизу, ни, кстати говоря, на крыльце. А знаете почему, господа? Потому что тот, кто подбрасывал их каждый вечер с тем расчетом, чтобы их нашли, не мог сегодня подбросить четвертую коробочку. А кто не мог подбросить, а? Да любой из вас, из тех, кто находится в этой комнате. Позвольте сказать, что никогда не верил в вашего Санта-Клауса. Теперь-то я точно знаю, что никакого Санта-Клауса пет. А если и есть, то он никакого отношения к этим подарочкам не имеет. Подарки по всему дому разбрасывал один из вас. Ну а теперь как насчет того, чтобы всех нас посвятить в эту шуточку? Что скажете?

Но никто ничего не сказал.

Как ни странно, это вывело лейтенанта Луриа из себя.

— Ладно же, давайте играйте в свои дурацкие игры! — прорычал он, размахивая руками. — Отныне я занимаюсь только убийством. А всю эту белиберду предоставляю вам, Куин.

— Но, лейтенант, — начал Эллери, не зная, как ему с должной деликатностью указать на огромные прорехи, зияющие в проведенном Луриа эксперименте. Но лейтенант рявкнул:

— Доброй ночи! — и опрометью бросился вон из этого дома.

— Слышу, сменщик мой идет. Пока! — сказал Девоу, осторожно кашлянул и вышел вслед за Луриа.

Никто не шевельнулся, пока шум двух полицейских машин, мчащихся по аллее, не стих в отдалении.

Тогда все устало разбрелись по спальням. По крайней мере, им казалось, что они направляются спать. Но в верхнем коридоре еще только начинали открываться и закрываться двери, когда Джон, который одним из первых отправился наверх, вылетел из своей комнаты, смеясь как демон.

— «Сегодня подарков не будет», — сказал он. — Вот это я только что обнаружил у себя на кровати.

Он держал, высоко подняв над головой, маленький сверточек в красно-зеленой фольге, перевязанный золоченой лентой. На знакомой бирке с Санта-Клаусом была знакомая машинописная надпись: «Джону Себастиану».

Джону пришлось дать успокоительное. Доктор Дарк оставался с ним, пока тот не заснул.

Сойдя вниз, доктор застал всю компанию возле коробки, которую Эллери открыл.

— Как Джон, доктор? — подавленно спросила Расти.

— Это всего лишь нервы, дорогая моя. Он и всегда взвинченный, а тут все эти загадки. Они его очень расстраивают. — Доктор откровенно потянулся к графину с виски. — Что же сегодня преподнес нам домовой, Куин?

Эллери поднял миниатюрный заборчик, покрашенный в белый цвет.

— Доктор, он идеально встает вокруг домика.

— А послание?

Эллери подал ему белую карточку. На ней были четыре аккуратно отпечатанные строчки:

В четвертый Святок вечерокШлю тебе, мой голубок,Белый-белый ч а с т о к о л,Оградиться чтоб от зол.

— Даже и вирши-то нескладные, — пробурчал доктор и протянул карточку обратно.