Натюрморт для вампира - Наталья Хабибулина

надо бы пригласить Жураеву, для беседы. Сделаешь?

– Какой разговор! Во сколько будешь? Жураевой когда подъехать?

– Давай к двум, не промахнёшься, – Андрей отключился.

Авдеев искоса посмотрел на труп Кунги, лежащий на столе перед Веретухой.

– Что скажешь, Роман Анисимовичу?

– А что скажу, Никита Сергеевич? Дырка от Вальтера, пулька родная. Застряла в верхнем отделе позвоночника. Стреляли сверху вниз, с небольшого расстояния, как если бы этот гражданин сидел на полу, а кто-то над ним стоял. Перед смертью успел сильно испугаться – описался, бедняга. Руки, ноги целые, внутри всё чисто, относительно. Так, кое-какие болезни были, но не смертельные. Подробности письмом. Устраивает?

– Вполне! Потроши дальше! – Авдеев вышел из морга и направился снова в отдел, где Зубков допрашивал соседку Кунгоева.

Женщина плакала.

Зубков, морщась, пытался её успокоить.

– Ну, разве ж я знала, что он убьёт Ришатика? Да, я впустила его, но разве ж я знала? – всхлипывала женщина, громко сморкаясь в батистовый носовой платочек.

– Да никто, гражданка, вас ни в чем не обвиняет. Вы просто спокойно расскажите мне, как всё было, – Зубков подтолкнул к ней стакан с водой. – Вот, выпейте, выпейте!

– Так ведь я уже всё уже рассказала вашему товарищу, как его?.. Не помню фамилию, – женщина, всхлипывая, отпила воды и виновато посмотрела на капитана.

– Очень хорошо! Только теперь расскажите мне.

– Разговаривала я по телефону, вижу – Ришат пришел, прошел к себе, быстренько так, бочком. Потом звонок в дверь, один. Это значит, ко мне. А я в это время уже пошла к себе в комнату, свет в коридоре погасила, мы экономим. Ну, подошла к двери и открыла. Вижу, стоит мужчина какой-то, в шляпе, надвинутой на глаза. Худой такой, рот платком прикрывает, кашляет. Я спросила, к кому он пришел. Сказал, что к соседу. Сипло так сказал. Я говорю, что ему два звонка, он извинился. Я показала дверь Ришата, сама ушла к себе.

– Выстрел слышали?

– Нет, у меня громко говорило радио, вернее, пело. Как раз концерт передавали, я сделала погромче. Утром только увидела, что дверь в комнату Ришата открыта, а там он… – женщина опять залилась слезами.

– Мужчину запомнили? Сможете описать?

– Как я его опишу? Ему свет в спину с подъезда светил. Да и то сказать, какой там свет! Тусклая лампочка под самым потолком, а у нас же в коридоре темно было. Только одеколоном каким-то очень хорошим от него пахнуло.

– Подождите! Как же так? Приходит к вам человек, незнакомый, вы открываете ему дверь, и он идет по темному коридору? – укоризненно спросил Зубков. – Как же он мог найти комнату Кунгоева? В темноте?

– А я его спросила, надо ли ему включить свет, он сказал, что прекрасно ориентируется в темноте. Я и не стала настаивать. – Женщина опять шумно высморкалась.

– Он в комнату постучал?

– Не знаю, говорю же, концерт начался, я сразу же ушла к себе.

– Какой концерт?

– По заявкам радиослушателей, по «Маяку». Я всегда слушаю.

– Во сколько?

– В десять.

Вошел Авдеев и сел напротив женщины.

– Раньше кто-нибудь приходил к Кунгоеву? – спросил он.

– Да, такой патлатый парень, довольно симпатичный, – в заплаканных глазах женщины мелькнула кокетливая искорка.

«Ох, уж эти бабы!» – усмехнулся про себя майор. – «Только что рыдала».

– А в тот день он не приходил, случайно?

– Нет, никого не было, да и сам Ришат пришел только поздно вечером.

– А женщины? Бывали?

– Нет, я бы точно знала! – соседка поджала губы, будто обидевшись за такой вопрос.

Мужчины поняли, что с Ришатом у неё были более тесные отношения, чем просто соседские, или она пыталась их такими представить.

Услыхав от Хозяина об убийстве Кунги, Жила побледнел.

– Ну, и кто ж это за вами охотится? Как думаешь? – Хозяин посмотрел в зеркало на сидевшего на заднем сиденье машины Ширяева, не утруждая себя лишними поворотами головы.

Жила долго молчал, собираясь с мыслями. Потом, глянув на Хозяина исподлобья, прошипел:

– Думаю, твоя шкатулка прозвенела. Если охотник придёт меня гасить, я молчать не стану.

– Не кипишись! Залечь тебе надо на дно. Держи ключи от квартиры, там сейчас никто не живёт. Вот тебе бабки за товар, заработал. Все твои! – Хозяин хохотнул, вынимая из кармана толстую пачку десятирублевок. – Отсидишься пару месяцев, пока всё уляжется. Со мной встреч не ищи! Надо будет – приеду сам.

Ширяев почувствовал, что тот тоже боится. Тогда он решился задать самый главный вопрос:

– Что было в той шкатулке?

– Так! – рыкнул Хозяин. – Не суй свой ховальник куда не следует! Заказ не мой! Ты за него бабки получил! И не только свою долю! Скажи спасибо охотнику. Ныряй в нору и затухни. Всё, разбежались!

Этими словами закончилась последняя встреча подельников.

Охотник распорядился дальнейшей их судьбой по-своему.

– Ну, что у нас с вами получается, товарищи оперативники? – Антоник сел за стол Авдеева и положил ногу на ногу, откинувшись на стуле. – Есть некая женщина, которая увела мальчиков в неизвестном направлении. Так? А словесный портрет составили?

– Мальчик описал её не очень красочно. Да и понятно: пацан. И я не думаю, что она показалась ему в своем настоящем обличье. Очки, платок – явная маскировка. – Авдеева немного коробила фривольная поза майора из Москвы, и он незаметно морщился. – Да и то, что это была женщина, лишь предположение.

– Значит, надо пройтись ещё раз по деревне, сходить в Дом отдыха, возможно, что кто-то видел эту женщину. Вообще, товарищ майор, почему я должен читать вам прописные истины? Давайте, работайте.

На станцию «Озёрная» майор отправил Зубкова.

Авдеев невольно улыбался, глядя, с каким воодушевлением Иван Артемьевич принял это задание. Было понятно, что капитан думает о встрече с Татьяной.

– Иван, ты только работать не забывай! Иначе придётся и мне город менять на деревню, – он дружески похлопал Зубкова по плечу. – Я буду работать по Хорошеву, Прониной и Кунгоеву. Тоже головняк ещё тот! И стрелок этот с «Вальтером»!.. Всё чисто, как в аптеке!

– Не переживай, Никита Сергеевич! Где наша не пропадала? Выплывем!

Глава восемнадцатая. Второй кулон?

На следующий день ровно в два часа в кабинете Авдеева появился Дубовик.

Друзья обнялись.

Андрей положил на стол Никиты увесистый сверток.

– Это твоим девчатам, московские подарки. А где Жураева? Ты её вызвал?

– Должна появиться. Может, пока по маленькой? – Авдеев кивнул на сейф.

Дубовик отрицательно мотнул головой:

– Не против, но лучше потом, после дела. Голова должны быть светлой. Давай, рассказывай, что у вас нового? Мрачный ты какой-то, – он сел к столу и вопросительно посмотрел на друга.