Руина, Мазепа, Мазепинцы - Николай Костомаров

гетмана его пригласили сесть. Король беседовал с ним стоя.

Так велась беседа шведского короля с гетманом до полудня.

Шведы с любопытством смотрели на Мазепу и слушали его речи.

По известию секретаря Карла XII, перед ними был старик 66

лет от роду, среднего телосложения, худощавый, без бороды, но

650

с усами по польскому обычаю. Вообще, он имел вид важный, но

временами проявлял проблески веселого и живого нрава, шутил

с очень метким остроумием и развеселял слушателей; в речах его

замечали большой такт и много ума. Видно было, что он был

человек образованный и превосходно владел латинским языкохМ.

Карлу он сразу понравился и был приглашен к королевскому

столу вместе с ближайшими к нему особами из генеральных

старшин. Для прочих Козаков накрыто было два больших стола и, кроме того, некоторых из них пригласили еще обедать к себе

граф Пипер и генерал Реншильд.

После обеда король отошел в свои покои, а за ним Мазепа с

бунчуком и булавой; в знак своей покорности королевской воле

он положил эти знаки к ногам шведского короля. Наконец гетман

простился с королем и сел на коня при звуке труб, на которых

заиграли его люди.

Пришло известие, что партия царского войска была выслана

схватить Мазепу, не допустив его до переправы через Десну, и

овладела несколькими экипажами из его обоза, не успевшими

переправиться. Король послал в тот же вечер полковника Дельдорфа

с шведскою кавалерией и козаками вниз Десны к Оболонью

следить за движениями неприятеля и прикрывать левое крыло войска.

От 25 до 30 октября шведская главная квартира продолжала

находиться в Горках.

29 числа совершился переход царского войска через Десну.

Русские, следуя позади шведов, спешили предупредить переход

через Десну своих неприятелей, приказавши задним частям войск

жечь на покидаемом берегу жилые местности, в том числе Почеп1

и Погар2. Русский главнокомандующий Шереметев долго не

подозревал Мазепы и в день своего перехода через Десну писал к

нему, убеждая послать универсалы по всей Малороссии, чтобы

народ не склонялся на <прелестные> шведские универсалы, распущенные по краю.

Между тем в воскресенье, 24 октября, Меншиков, как обещал

посетить лично гетмана, отправился в путь; но доехавши до

Мены3, встретил едущего к нему полковника Анненкова. Тот подал

Меншикову письмо от Мазепы и известил, что Мазепа приехал в

Батурин. Меншикову не приходилось уже ехать в Борзну, и он

сказал Анненкову: <Пошли же скорей нарочного к гетману

известить, что я к нему еду>. Ко вдруг приезжает киевский

губернатор, князь Дм. Мих. Голицын, должно быть, он находился где-

* Ныне местечко Мглинского уезда при р. Судости.

2 Ныне заштатный город Стародубского уезда при той же реке.

3 Ныне местечко Сосницкого уезда на р. Мене в 21 версте от Сосницы

и в 65 - от Чернигова.

651

нибудь вблизи, так как на него возложена была обязанность

наблюдать за спокойствием народа в Малороссии. Оба

военачальника стали догадываться, что происходит что-то недоброе: последние поступки Мазепы заставляли всех, и даже самого царя, призадумываться и приглядываться, хотя ни царь, ‘ни вельможи

не решались оскорблять гетмана явными сомнениями.

Меншиков и Голицын переправились в ночь с 24 на 25 число

через Десну и быстро покатили в Батурин. В селе Обмачеве, близ Батурина, явился к Меншикову некто Соболевский и объявил

за собою слово и дело государево. Его позвали на свидание с

Меншиковым в одну сельскую хату.

Он сказал: <Мазепа уехал к шведскому королю, а в Батурине

дал приказание не впускать русских, пока он сам не придет со

шведскими силами, если русские придут в большом числе, если

же в небольшом, то впустить, но задержать военачальников>.

Поразительна была такая весть. Меншиков обошелся ласково

с Соболевским, но вполне ему еще не поверил. Оба военачальника

поехали далее в Батурин и приехали туда к полудню.

В батуринском подворке оставались русские офицеры и

солдаты полка Анненкова. Они объявили, что гетман вчера, в

воскресенье, уехал в Короп. Сердюки и батуринские обыватели ушли

в замок и заперлись в нем. На стенах стояли вооруженные люди, наведены были пушки. Меншиков отправил Анненкова

объясниться с запершимися в осаду.

<Что это значит? - спрашивал Анненков, подъехавши к

стенам. - Зачем вы укрепились, будто против неприятеля? Отворите

ворота, впустите в город князей и с ними царских ратных людей>.

Ему отвечали со стен: <Гетман не велел впускать никого из

великороссийских людей, потому что от них делается великое

разорение малороссийским людям, и уже немало городов и сел

совсем от них пропали>.

<Но щ& же гетман?> - спрашивает Анненков.

Ему отвечали: <Он уехал в Короп, оттуда отправится к

царскому войску>.

<Злой у них поступок!> - сказали военачальники и

отправились в Короп, где надеялись, быть может, застать гетмана.

Доехали они до местечка Новые Млины1. Там получили они

известие, что Мазепа переправился через Десну под Оболонью.

<Теперь, - сказал Меншиков, - уже ясно, что он отъехал к

неприятелю! Вот зачем Войнаровский в прошлую пятницу ночью, не простясь со мною, уехал от меня и с тех пор гетман ко мне

не отзывался! Вот зачем, уезжая из Батурина, он никого из рус-

* Ныне местечко Сосницкого уезда при р. Сейме в 15 верстах от Со-

сницы.

652

ских с собою не взял, а заранее их по сторонам разослал. Иначе

нельзя рассуждать о том, как только, что совершенно изменил>.

Меншиков отправился в Макошин1. Там к нему стали являться

сотники и разные козаки из ближних мест, подтверждали известие

об отъезде Мазепы к неприятелю, порицали его поступок и просили

ходатайствовать за себя перед царем, так как они вовсе не прича-

стны измене гетмана. Меншиков отправил к царю курьера, извещал

о случившемся и подавал совет поскорее <утвердить> простой народ

чрез публичное извещение, выставивши на вид все озлобления и

тягости, какие чинились народу во время гетманского управления

Мазепы, чтобы таким образом народ не склонялся к его

<прелестям>. Впрочем, ни между полковыми старшинами, ни в простона-

родьи Меншиков не замечал пока ничего дурного.

Понятно, как была должна поразить царя такая новость; ни для

кого она не была так неожиданна, как для него, потому что никто, как он, не был так твердо убежден в прямоте и верности к себе

Мазепы. Но никакая неожиданность не могла поразить и потрясти

царя Петра; он всегда и везде умел найтись и сообразить, что ему

в данное время делать. Он получил письмо утром 27 числа в

Погребках, а в следующую ночь послал Меншикову такой ответ: <Мы получили письмо ваше о не чаянном никогда злом случае

измены гетманской с великим удивлением. Надлежит трудиться, как бы тому злу забежать и не допустить войску козацкому

переправляться через реку Десну по прелести гетманской: немедленно пошли к тем местам, где они, несколько полков драгун, которые бы им помешали. А полковников и старшину вели сколько

возможно ласково призывать и говорить им, чтоб они тотчас ехали

сюда для избрания нового гетмана. А буде полковник

миргородский где поблизости обретается, то прикажи его, сыскав, к нам

прислать, обнадежа его милостию нашею, потому что он великий

был неприятель Мазепе. И вы немедленно приезжайте>.

Ни царь, ни его близкие советники не знали еще, как отзовется

отступление гетмана к шведам на малороссийский народ, и потому

первое, за что тогда ухватились, было обращаться с

малороссиянами ласково, чтобы расположить их к себе и отвратить от гетмана.

Царю мало были известны внутренние отношения в Гетманщине и

оттого в письме к Меншикову, писанном, так сказать, сгоряча, обращается внимание на миргородского полковника, считавшегося

врагом гетмана. Никто не подозревал, что этот мнимый враг был

одним из первейших участников замысла Мазепы.

В тот же день написан был манифест: царь извещал все

войско козацкое, стоявшее у Десны и по иным местам, а равно и

все духовные и мирские чины в Малой России, что гетман Мазепа

1 Ныне село Сосницкого уезда при р. Десне в 13 верстах от Сосницы.

653

куда-то безвестно пропал и возникает сомнение, нет ли тут

неприятельских <факций>. Поэтому вменялось в обязанность всем