Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Историческая проза » Именем Ея Величества - Владимир Дружинин

Именем Ея Величества - Владимир Дружинин

Читать онлайн Именем Ея Величества - Владимир Дружинин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 92
Перейти на страницу:

Испугана амазонка.

Два герба

Торжеством грандиозным пышности небывалой обещает быть свадьба Анны и Карла Фридриха.

Деньги рекой текут.

Царица считать их, похоже, разучилась, а Данилыча оторопь берёт. Двор голштинца, и без того многолюдный, увеличится. Своей казны у него не хватит. За счёт мужика траты, за счёт солдата… Запасай, губернатор, порох для фейерверков и залпов, добудь сукно и всякий приклад на мундиры, оружие, парадно оснащённые ладьи!

Голштинцам радость…

Многим в столице горек этот праздник. Женившись, герцог пуще напыжится, Екатерина только мёдом не мажет его. Ещё больше станет потакать.

Кто будет править Россией?

Берхгольц, водя пером, грезит о великой Голштинии. Она охватит Швецию, Шлезвиг, кусок царской державы — ведь невесте полагается приданое. Так по крайней мере уверяет Бассевич, первый министр его королевского высочества. Карл Фридрих уже теперь владеет доходами с эстляндского острова Эзель и собирается ввести там порядки по шведскому образцу.

«В императорском саду мы видели новое здание, выстроенное к предстоящей свадьбе; там находился в это время и князь Меншиков, который прошлую ночь ночевал в новых комнатах, да и нынче намерен ночевать в них, чтобы иметь неослабный надзор за рабочими и всеми мерами торопить их оканчивать постройку. В подобных делах князь неутомим…»

Что творится в душе у него, голштинский летописец догадывается. Другом не назовёт князя…

Здание для брачного пира цветком алеет в Летнем саду — безлистом, едва просохшем. Деревянное, оно выкрашено под кирпич — красные стены прочерчены белыми пилястрами, фронтон оседлали фигуры Нептуна и Марса. Значение их вряд ли надо объяснять — бог войны и бог морей вдохновляют армию и флот России и стран, с нею союзных. Чувствуй, Европа!

Внутри открывается нечто феерическое — драпировки, расшитые богато, многоцветно, серебро литое и резное, светильники висячие и настенные, с пластинами, отражающими свет, а потолка будто и нет — голубой простор и хор небожителей, славящий новобрачных. Иностранцы дивятся — чьё творенье, неужели русского? Данилыч не устаёт повторять — русский задумал, Земцов Михаил [82], фантазии у него не занимать стать.

Изваяния Минервы — богини мудрости, Меркурия — бога торговли, могучего Геракла, поразившего монстра, воинов конных и пеших олицетворяют победы и свершения Петра. Щиты, мечи, связки копий сверкают вокруг, словно в арсенале. Данилыч не против — что ж, показать кулак полезно… Зал долго ждал свадьбы, работники заделывают щели, замазывают облезшее, заменяют линялое. Но весь декор меркнет для Данилыча, когда приходит голштинец — вечно с надменным видом. День ото дня надувается, яко езопова лягушка…

По пятам следует за господином камер-юнкер Берхгольц, перенимая ужимки, поддакивая, отражая настроения герцога зеркально.

Покои в доме Чернышёва будут тесны, голштинский двор переезжает. С помощью царицы арендован особняк Апраксина, на той же Дворцовой набережной, у перевоза, в соседстве с Адмиралтейством.

«Великий адмирал показывал нам некоторые из лучших комнат. Он весь дом меблировал великолепно и по последней моде, так что и король мог бы прилично жить в нём».

Здание — одно из лучших в столице, три этажа, добрых пропорций лепка, в интерьере орнамент тонкий ручейками серебра или золота по полировке деревянных панно, одевающих стены. Строил и украшал знаменитый француз Леблон — сам создатель моды, покорившей ныне Версаль. Вельможи завидовали адмиралу — выходит, устарели резиденции, перегруженные гобеленами, позолотой. А двусветный зал Апраксина — редкость, которой даже светлейший не может похвастаться.

«…мог бы жить и король». Забыл Берхгольц на минуту, что Карл Фридрих король. Почти наверняка… Волнует образ великой Голштинии — хочется верить в неё и страшно поверить совсем. В Швеции партия сторонников Карла Фридриха сильна, она господствует в риксдаге. Король Фредерик [83] бездеятельный вертопрах, по сути устранился и, как говорят, гоняет зайцев неделями. Карлу Фридриху уже и дотация идёт как признанному наследнику. Должен победить, должен…

Сомнения недопустимы, оттого на лицах голштинцев постоянно нарочитая мина уверенности и высокомерия.

Русские за честь должны почитать… Предстоящий брак роднит их с Европой, династия царя кровно соединяется с древнейшей германской фамилией Ольденбургов. Ей почти тысяча лет — куда старше Романовых. Карл Фридрих, верно, ни на миг не забывает об этом — знаки внимания, дары приемлет как должное, бесстрастно, с усталой снисходительностью. Русский язык пытался выучить, бросил, но делает вид, что понимает. Что ни скажешь ему, ответ один:

— Ах, з-зо! [84]

Вытянет шею, вскинет голову, а тебя словно не видит, глаза полуприкрыты рыжеватыми веками. Светлейший князь однажды, чтобы отучить, резко повернулся спиной.

Не помогло. Впрочем, и с немцами такой же, ни учтивости, ни остроумия. За словом в карман лезет долго. Среди молодых двадцатипятилетний герцог прослыл недотёпой, скучным тугодумом. В танцах вял, к охоте, к картам равнодушен, главное удовольствие находит в рюмке.

Новоселье справили в конце апреля. Пока женская половина покоев пуста, герцогу вольготно кутить, прощаться с холостой жизнью. Ночи напролёт пирует тост-коллегия, шутейное товарищество питухов и обжор. Карл Фридрих объявляет неизменно:

— За исполнение наших желаний…

Берхгольц заносит в летопись великой Голштинии тосты, а также постигшие участников неприятности — упал и расшибся, буен был во хмелю, уложен слугами в постель. К сведению потомков — камер-юнкер сам состоит в сей избранной компании.

«Я после вчерашнего моего опьянения был при смерти болен».

Возлияния голштинцев чрезмерны, возбуждают толки. Молва твердит — виноват Бассевич, спаивает молодёжь. У коварного министра некие далеко простирающиеся планы…

Уроженец княжества Ганновер, он обтёрся в разных столицах, интриган, говорун, любезник, всеобщий доброжелатель. Умеет расположить к себе — кого взяткой, кого дюжиной редкого вина, модной вещицей. Пьёт и не пьянеет. Карл Фридрих в политике безгласен, а если и вымолвит что, так по подсказке Бассевича.

Словом, герцог от забот государственных отстранён, и Берхгольц объясняет, как бы оправдывая, — жених влюблён безумно. И немудрёно — дочь Петра бесподобна.

«Она в своём неглиже походила на ангела. Вообще смело можно сказать, что нельзя написать лица более прелестного и найти сложение более совершенное, чем у этой принцессы».

Вот она в платье с крылышками — конечно, оно ещё более приближает её к ангелу. Трогательный роман вплетается в ткань дневника. Его королевское высочество женится по влечению сердца. А невеста? Она танцевала с ним. Милостиво беседовала. Любовное пламя, естественно, пожирает обоих. Им ведь нельзя встречаться наедине.

Анна владеет собой. Но притворяться в угоду бомонду её не заставят.

— Навязали мне дурака, стоероса, — сказала она матери.

Разве не влечёт её корона Швеции — вдобавок к голштинской? Возвысит себя, а купно и империю российскую, волю отца своего исполнит. Быть может, и править теми землями будет, если переживёт супруга… Доводы матери действовали слабо, за дверью спальни, закрытой не очень плотно, произошла ссора.

Ещё заметнее стала холодная отчуждённость Анны. Часы проводит с портнихой и с парикмахершей, ступает величаво, словно боясь нарушить причёску-башню, высокую, остроконечную, унизанную жемчугом и золотой тесьмой. Карл Фридрих, неопрятный, осунувшийся после ночных бдений, выглядел рядом с ней убого.

Екатерина попеняла ему. За два дня до свадьбы попойки прекратились. А в канун её отметил Берхгольц:

«Его королевское высочество первый раз мылся в бане».

Утро 20 мая выдалось солнечным. Сверкая литаврами и трубами, шагали по улицам Петербурга двенадцать гвардейцев во главе с капитаном, зычно выдували марш «Орёл российский», кант на взятие Дербента и прочую «музыку победительную». Капитан, скомандовав передышку, выкрикивал объявление о браке царевны Анны и голштинца — выбрали самого голосистого.

Меншиков до сего дня нервничал преужасно — кто будет обер-маршалом свадьбы? Кого назначит самодержица? Теперь сияет лицом и чрезвычайным, ослепительным убором. «Залит бриллиантами», — напишет о нём иностранный дипломат. Все четыре ордена, жар самоцветов на шпаге, подаренной царём, украшения дорогие на галстуке, на шляпе. Золотится расшитый красный кафтан, золотится жезл главного распорядителя праздника. Сидя в открытом экипаже, влекомом шестёркой коней, бросает улыбки толпе, хлынувшей на набережную. Ягужинский — маршал свадьбы — едет позади, завидует. Всё у него поплоше — карета, одежда и жезл.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 92
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Именем Ея Величества - Владимир Дружинин торрент бесплатно.
Комментарии