Хранитель пчел из Алеппо - Кристи Лефтери
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мухаммед сжал мою руку.
– Я же говорил вам, – сказал он. – Разве не говорил?
– Да, но…
– Значит, это правда. Мы можем упасть в воду?
– Не упадем.
– Откуда вы знаете?
– Нас защитит Аллах.
– Почему Он не защитил других людей? Мы особенные?
Смышленый мальчик.
– Да, – ответил я, глядя на него сверху вниз.
Он изогнул брови. Поднялся сильный ветер, вздымая волны.
– Море похоже на монстра, – сказал Мухаммед.
– Не думай об этом.
– Как я могу не думать, если оно прямо передо мной? Поднесите к моему носу таракана, дергающего лапками, и скажите не думать о нем!
– Что ж, тогда думай до тех пор, пока не наделаешь в штаны.
– Я же не специально.
– Представь, что мы садимся на корабль.
– Но мы же поплывем не на корабле. А на надувной лодке. Если упадем в воду, возможно, рыбаки вытащат нас сетями. Подумают, что поймали крупную рыбину. Как же они будут шокированы.
Афра молча слушала разговор, повернувшись к нам спиной.
Мы ждали на берегу уже час. Люди заволновались.
– Возможно, это наши последние минуты на суше, – сказал Мухаммед. – Жаль, нет мороженого. Или сигарет.
– Сигарет? Тебе семь лет.
– Я знаю, сколько мне. Папа говорил никогда даже не пробовать, потому что сигареты убивают. Тогда я решил, что закурю в семьдесят лет. Но, учитывая, что мы можем умереть совсем скоро, сейчас самый подходящий момент. Что бы вы хотели получить, зная, что сегодня умрете?
– Мы не умрем сегодня. Прекрати об этом думать.
– Но что бы вы хотели?
– Немного верблюжьей мочи.
– Зачем это?
– От нее роскошные волосы.
Мальчик расхохотался.
Я заметил, что стоявшая рядом женщина смотрит на меня сверкающими глазами, переводя взгляд на Мухаммеда. Ей было лет тридцать, а длинные черные волосы, совсем как у Афры, растрепались на ветру. Она убрала непослушные пряди назад и снова посмотрела на меня.
– Вы в порядке? – спросил я.
– Я? – удивилась она.
Когда я кивнул, она снова посмотрела на Мухаммеда и подошла на шаг ближе.
– Просто… – Женщина замешкалась. – Я тоже потеряла сына. Просто… я знаю. Знаю эту пустоту. Черную, как море.
Она отвернулась, больше ничего не сказав, но ветер и эхо ее слов будто проникли мне в самую душу, замораживая сердце.
Назначенный нам капитан забрался в шлюпку, а проводник что-то показал ему по телефону, махнув в сторону моря. Люди подошли ближе к воде, чувствуя скорое отправление. Все взялись за оранжевые спасательные жилеты – я сперва помог Мухаммеду, потом Афре.
Проводник дал знак рукой, и все подступили ближе к воде, по одному забираясь в качающуюся лодку. Мухаммед сел рядом со мной. Афра по-прежнему ничего не говорила; ни словечка не слетело с губ жены, но мне передался ее страх: сейчас она была столь же мрачной, как небо и море.
Проводник велел выключить фонари и телефоны. Нам не следовало шуметь или светить, пока мы не доберемся до международных вод.
– А как узнать, – спросил мужчина, – что мы добрались до них?
– Вода изменится. Она станет чужой, – сказал проводник.
– Что это значит?
– Она изменит цвет. Вы заметите, что она выглядит по-другому.
Только капитан оставил телефон включенным из-за навигатора.
Проводник напомнил ему следовать по координатам, а если что-то случится с телефоном – нужно высматривать огни на горизонте и плыть в их сторону.
Завелся мотор, и мы устремились в темноту. Резиновая шлюпка слегка поскрипывала на воде.
– Все не так уж плохо, – услышал я детский голос. – Совсем даже не плохо!
В голосе девочки было столько триумфа, словно мы преодолели огромную опасность.
– Ш-ш! – шикнула ее мама. – Нам велели не шуметь!
Мужчина принялся читать стих из Корана, а когда мы отплыли дальше, к нему присоединились остальные. Голоса сливались со звуком волн и ветра.
Я опустил руку в воду и держал ее там, ощущая движение потока, волнение моря, замечая, как оно холодело, чем больше мы удалялись от берега. Второй рукой я накрыл ладонь Афры, но жена осталась безучастной, поджав руки и напоминая закрытую раковину моллюска.
Мухаммед стучал зубами.
– Мы пока не упали, – сказал он.
Я засмеялся.
– Нет, – сказал я. – Пока нет.
Глаза мальчика расширились от неподдельного страха. Казалось, он держится только благодаря моему фальшивому оптимизму.
– Не волнуйся, – сказал я, – мы не упадем. Все кругом молятся. Аллах услышит молитвы.
– Почему Он не услышал других?
– Мы уже это обсуждали.
– Знаю: потому что мы особенные. У меня промокли ноги.
– И у меня.
Мухаммед взглянул на Афру:
– А у вашей жены тоже замерзли?
– Полагаю, что да.
– Почему она ничего не говорит?
Мальчик некоторое время разглядывал ее лицо, платок, одежду, руки, ноги, ступни. Я следил за ним, пытаясь угадать его мысли. Где же все-таки его мать?
– Долго нам еще плыть?
– Шесть часов.
– А сколько уже прошло?
– Шесть минут.
– Не может быть! Прошло больше!
– Зачем тогда ты спрашиваешь?
– Шестнадцать минут!
– Хорошо, шестнадцать.
– Осталось пять часов и сорок пять минут. Я буду считать.
– Вперед.
Он принялся считать, но на пятой минуте уснул, опустив голову мне на плечо.
Я все еще держал Афру за руку, а вторую – в воде. Посмотрел на темное море и небо, не в силах понять, где заканчивается одно и начинается другое.
Не это ли видела каждый день Афра? Полное отсутствие формы.
Заплакала девочка.
– Ш-ш! – сказала ей мама. – Нам велели не шуметь!
– Но мы же в международных водах! – вскрикнула девочка. – Теперь-то можно!
Мать рассмеялась. Она хохотала во все горло, заражая смехом дочь.
– Нет, пока мы не в международных водах, – наконец сказала она, когда ее дыхание выровнялось.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Хорошо. Когда мы доберемся до места, ты мне скажешь?
– Чтобы ты могла покричать?
– Да. Я хочу громко кричать, – сказала девочка.
– Зачем?
– Потому что мне страшно.
– Поспи, – сказала ей мама.
Наступила тишина. Не было ни молитв, ни шепота.
Возможно, я тоже уснул. Передо мной промелькнули образы.
Цветные детали лего рассыпаны по полу.
На синем кафеле – черный цветок.
В желтом платье гуляет Афра.
И Сами играет в гостиной, он строит дом.
Пасека в поле под полуденным солнцем.
Сожженные ульи, пчелы мертвы.
Мустафа сидит в центре поля.
Река несет тела.
Фирас в морге, лежит на столе.
Мустафа берет сына за руку.
На базаре Афра, Сами у нее на коленях.
Глаза Сами.
Потом темнота.
Я вздрогнул и в страхе проснулся.
Волны усилились.
Один мужчина крикнул:
– Вычерпывайте воду! Здесь слишком много воды!
Люди включили фонари и принялись за работу; заплакали дети. Мухаммед с широкими от
