Там, где мы служили... - Олег Верещагин

Сейчас Джек читал какую-то книжку, а Эрих писал письмо домой, и лицо немца было мечтательным и почти нежным — он думал о своей девчонке.

Из «старичков» Витьке больше всех нравился Ник Фостер — весёлый, не заносчивый, всегда готовый поговорить и помочь. Жозеф Вилье тоже был хорошим парнем, но ему бросила писать его девчонка, и он иногда срывался по самым незначительным поводам. Кроме того, недавно его серьёзно ранили, из госпиталя он сбежал, не долечившись, и теперь его часто мучили боли. К Елене Витька не знал, как и подойди, даром что она тоже русская — Золотова была первой девушкой-сержантом, которого мальчишка видел, де ещё и отличалась резкостью суждений.

Из «своих» он с удовольствием подружился бы с Майклом Фоем, но этот словно бы выжженный изнутри парень был молчун похуже капрала Брейди — и, как и тот, буквально распространял вокруг ощущение суровой надёжности. Собственно, из-за этого Витька и рад был бы поближе с ним сойтись… Пётр Заров любил подурачиться, посмеяться, но в то же время явно чувствовал себя неуверенно — Витька надеялся лишь, что по нему самому это же самое не очень заметно… Кайса Линнахямарри — вполне естественно — сдружилась с Еленой, и та ничего против этой дружбы не имела; вообще же финнка была не слишком общительной… Дэниэль Лир вызывал у Витьки лёгкое недоумение — вроде бы взрослый парень, а иногда ведёт себя совершенно по-идиотски, балованный какой-то, Витька про таких только в книжках читал раньше.

— Эрих, — послышался голос Джека, и Витька замер под одеялом.

— У? — немец с трудом оторвался от письма. — Чего?

— Не «чего», а что делать будем?

— А что такое? — Эрих удобней разместил ноги. — Дождь не скоро кончится. Снег вон ещё обещали…

— Да при чём тут дождь?! — Джек, похоже, хотел резко захлопнуть книгу, но сдержался, тихо её закрыл и положил на стол. — Отделения-то у нас нет, а тебя это и не колышет?!

— Не гони волну, — лениво посоветовал Эрих.

— Да какую волну?! — возмутился Джек. Оглянулся, понизил голос. — Ничего я не гоню, нет отделения. Не хотел я замом становиться, как знал… Вот нас пятеро. А остальные все каждый сам по себе. Ну, Кайса к Хелен прилипла… А другие?! Нет отделения, даже десяти человек нет, а есть шесть и четыре единицы…

— Чего ты хочеь? Виктор и П… Петер — сопляки совсем, — Витька завозился под одеялом, тихо, но возмущённо, — я вообще, если честно, думаю, что они того… в обход пришли. Этот канадец… или кто он там, Ника не обидеть… придурок какой-то…

— А старший?

— А что ты от него хочешь? Ты не видел, Джек, каким Андрей, пусть ему светит, был сначала. Расспроси этого потихоньку, семья-то, небось, погибла…

— Расспросишь… Всё равно что с памятником разговаривать.

— Успокойся, — махнул рукой Эрих. — Это всё до первого боя. Я тебе точно говорю. Там и разберёмся, и соберёмся в одно целое, так сказать.

— Те, кто жив останутся, — безнадёжно ответил Джек. — Пихнут нас — хорошо, если в обычный рейд, а если опять в мясорубку?! А мы даже ничего о них не знаем…

— А ты вспомни — ты что, сразу доложил всем, кто ты есть, чем интересуешься, чего хочешь? Такие вещи по команде не делают.

— Мудрец…

— А как же…

— Тогда ты мне скажи, мудрец, чего ты к ним, к новичкам, приматываешься?

Эрих помолчал. А потом сказал с неожиданной тоской:

— Понимаешь… ничего с собой поделать не могу. Кажется мне, что они во всём хуже, чем Ласло, Кнут, Андрей, Дик, Анна… Ты прости, это пройдёт. Я же сейчас нормально с Ником…

— Ладно, — Джек толкнул Эриха в плечо, — ты прав, прорвёмся… Прости, что оторвал, пиши…

— Да вроде как уже и завтракать пора, — немец посмотрел на часы. — О. живот мне правильно подсказывает… Сходить, что ли?

— Погоди, вот тут и правда пусть новички идут. Нечего.

— Будить?

— Да пусть ещё с полчаса поспят, потерпи.

— Тебя не поймёшь, — тихо засмеялся Эрих.

Витька ощутил неловкость. Свинство, в самом деле! В лагере сержант давно подкинул бы его в пинки, а тут только что мух не сдувают — и он же их ещё и критикует, высунув нос из-под одеяла!

Мальчишка отбросил одеяло и сел.

— Доброе утро.

— Доброе, — кивнул Джек. А Эрих посмотрел на часы и хмыкнул. — Я за завтраком схожу?

— Да в путь, — буркнул Эрих, — для нас это честь. Да и то — надо размяться, майк нас доканает… Я, пожалуй, с тобой пойду, один и не допрёшь…

— Я пойду с ним, капрал.

Это сказал Майкл Фой. Он сидел на кровати, потирая намятый рубец на плече. Ниже шёл настоящий — длинный, в весь бицпас, очень интриговавший Витьку, между прочим: где Майкл такой заработал?

— Я сейчас допишу, — заторопился Эрих, — занесите…

— И спросите почту, — добавил Джек.

Вода в душевой текла только холодная. Витька с удовольствием вообще отказался бы от мытья, но Майкл не только умылся, но и облился водой, выдохнул и повёл мокрыми плечами — стыдно было не последовать его примеру… Не попадая зубом на зуб, Витька растёрся полотенцем и начал по возможности быстро одеваться. «Переход на зимнюю форму одежды» тут означал просто поддевание под крутку чёрного свитера с кожаными манжетами и наплечниками, а так же ношение тёплых носок, нижних штанов и кожаных перчаток, да утеплённого кепи. Говорят, раньше в Африке любой, кто одел бы такое хоть зимой, хоть летом, попал бы в дурдом. Но это было в практически сказочные времена, которые Витька воспринимал даже не как историю, а именно почти как сказку. А сейчас во всём этом, да ещё и накинув капюшон, можно было испытывать уютное чувство автономной защищённости.

— Ну, мы пойдём, — сказал Майкл, застёгивая клапаны перчаток. Эрих передал ему письмо; Джек просто поднял руку, не отрываясь от книги. Никто больше ещё не встал, да и то — в блиндаже, который отапливала печка, было не больше +12…

…Снаружи шёл дождь. К счастью — без ветра и не очень сильный. Линии траншей с точками блиндажей, извивавшиеся по холмам, казались серыми и унылыми. В капонирах мокли, надвинув капюшоны, часовые.

Идти по траншеям было не так уж неудобно — решётчатые настилы над суженым дном не позволяли скапливаться грязи. Но по траншеям шагать становилось тошно с первых же метров, и посыльные, оскальзываясь в грязи, пошли по брустверу. Благо, в таком глубоком тылу опасаться было давно некого.

Шли мимо блиндажей, из которых никто не высовывался, мимо пустующих, раскисших самодельных спортплощадок, мимо зачехлённой техники, возле которой мерно расхаживали часовые. Витька уже успел сходить часовым в бронепарк и сейчас повёл плечами, вспомнив тягучие унылые часы дежурства…

Почти с удовольствием они зашли в блиндаж, где размещалась служба связи. Пока Майкл сдавал письма и получал конверт с почтой на отделение, Витька отошёл к «вертушке» со свежей прессой.

Он сразу взял свежий номер «Военного дайджеста» — его оставалось всего ничего, этот журнал расхватывали быстро. Из стойки с книжками — на серой бумаге, в мягких ярких обложках — выбрал с полдюжины новых выпусков русских «Хочу всё знать», «Умелые руки», «Библиотеки приключений», «Библиотеки фантастики»… Собирался уже было идти, тем более, что и Майкл двинулся к выходу — но взгляд упал на номер «Звёздной дороги» за этот месяц. Дома Витька брал этот журнал в библиотеке и однажды упёр номер про Кобрина.[16] И его застукали… и провели от библиотеки прямо до дома с журналом в руках…

Воспоминание было стыдным до последней степени. Но номер Витька не взять не мог — и поспешил следом за Майклом.

Не сдержавшись и прижав всё взятое локтем, Витька начал листать«…дорогу» — прямо на ходу, время от времени стряхивая с листов капли дождя. Нахлынули воспоминания, словно наяву, он увидел всеми правдами и неправдами добытые фотокопии страниц этого журнала, которыми была обклеена его маленькая комната — не очень хорошие фотки великих людей и стремящихся ввысь кораблей, первые шаги в космосе, такие робкие и дорогие — но мальчишки из его класса скопом, безрассудно и совершенно против мальчишеских правил вздули бы любого, кто предложил бы отказаться от этих шагов. Ради чего угодно отказаться. Вспомнились строчки из замечательной песни — они вспоминались всякий раз, когда он глядел на людей на плакатах…

Мы явились на светВ жесточайшем, стремительном веке —Чтобы люди людьмиОставались в пиру и в бою…

Забывшись, Витька вслух произнёс:

— Ого! Англичане всё-таки решили импульсник строить…

— Я посмотрю?

Голос Майкла и саам вопрос были настолько неожиданны, что Витька вздрогнул:

— А?

— Можно посмотреть журнал? — снова терпеливо повторил Майкл, глядя спокойными, холодными, но сейчас заинтересованными глазами.

— Да держи, конечно… — помедлив, Витька нерешительно спросил: — Увлекаешься?