Там, где мы служили... - Олег Верещагин

Проскользнув под его рукой, Джек выхватил финку и, перехватив её по-испански, контратаковал. Таких молниеносных ответных действий противник явно не ожидал — он даже не успел толком повернуться, как Джек ударил его трижды: в почку, в шею, по горлу. Вытер финку и, убирая её, поднял автомат. Противник ещё падал, изумлённо глядя в потолок, а Джек уже выскочил во двор.

Он остался жив только благодаря всё той же реакции. Бандосов там было двое — за большой ямой-печью и у ворот — и они стреляли почти одновременно. В прыжке Джека тяжело ударило в плечо, он, охнув, неудобно перевернулся в воздухе и упал в грязь лицом. Но не дал боли скрутить себя и откатился за угол.

Рука шевелилась, но из плеча текла кровь — несильно, но живенько так. Джек мазнул ладонью, ругнулся. Тот, который затаился у ворот, поднялся на колено, перебрасывая из-за спины одноразовый гранатомёт… но выстрелить не успел — его швырнуло к заалевшей брызгами стене. Ударившись о неё, бандос рухнул ничком, подёргиваясь. Над печной ямой встало мокрое облако — Ник вовсю молотил с дерева по цели, но достать второго не мог. Зато хоть не давал высунуться, и Джек перебежал к стене дворика и в упор прошил врага очередью.

В деревне стреляли в нескольких местах — так, словно бой шёл рота на роту, а не четверо на два взвода. Джек быстро затянул на ране повязку и влез на стену.

На улице тут и там лежали трупы. Больше всего стреляли за углом, и Джек, когда прополз по стене несколько метров, увидел Иоганна.

Швейцарец перестреливался с кем-то через улицу. С кем? Джек не видел противника, только изредка мелькал огонь выстрелов. Потом «бандос» выскочил из-под прикрытия — сухого кряжистого дерева — и рванулся сюда, к углу, стреляя назад, в Иоганна — автомат он зажал под мышкой.

Джек не узнал Визена. Начал бить в него длинными просто потому, что это был враг, а Иоганн никак не мог его подбить. Но и Джек мазал — бегущий петлял, а потом ушёл с линии огня, исчез.

Джек спрыгнул вниз. Удачно — зацепился за стену автоматом, едва не сломал здоровую руку и оставил оружие во дворе. Нелепость произошедшего могла иметь место только на войне… Лезть за автоматом было некогда, и англичанин приготовился перебежать улицу и зайти в тыл этому шустрику — с пистолетом.

Бросок! От боли мутилось в глазах. Джек распластался по стене, сделал, переведя дух, два осторожных быстрых шага к углу. Стреляли только в двух местах — и это был конец… но Джек ещё не нашёл того, что искал.

Офицер «синих беретов» появился из-за угла спиной вперёд, и вот тут — вот тут-то Джек узнал его. Узнал сразу, хотя и не видел в лицо. Но убить его в спину — значило помиловать. Это значило, что он так и не узнает, кто и за что его убил.

Затравленно дыша, офицер выбросил пустой магазин, зашарил в подсумках, что-то бормоча и постоянно выглядывая из-за угла. Джек сделал ещё один шаг и позвал, удивившись, какой у него ясный, спокойный и безразличный голос:

— Капитан. Я здесь.

Визен обернулся — словно ужаленный, вскидывая бесполезный автомат. Джек не шевельнулся — стоял, чуть наклонившись вперёд и опершись плечом на стену. Взгляд Визена скользнул по его рукам, плечу… Автомат сухо брякнул о камни. Холодно улыбаясь, капитан, не сводя полных ненависти глаз с Джека, правой рукой достал нож.

— Наконец-то, — с неподдельным облегчением сказал он, принимая боевую стойку. — Ты не представляешь, как я рад встрече…

— Я тоже… — медленно ответил Джек. Он не ощущал ни страха, ни облегчения, ни даже… да, ни даже ненависти. Он ждал этой встречи? В самом деле? Может быть. Как ждут момента, когда можно будет сбросить с плеч тяжёлый груз. — Сейчас я тебя убью, капитан.

— Как? — нож в руке «бандоса» казался врезанным рукоятью в скалу. — Тебе, мальчик, не одолеть меня даже с двумя руками. А у тебя одна, как я вижу.

— Мне и она не пригодится, — тихо сказал Джек. Он не верил, что Визен сможет его достать. И почти лениво наблюдал, как капитан скользящим шагом двинулся к нему…

… - Это тебе за Дика! — нож вылетел из руки Визена и ударился рукоятью в стену. — Это тебе за Анну! — Визен, молча открыв рот, прижал руки к животу. — Это тебе за Ласло! — он отлетел к стене и неловко ударился в неё плечом. — Это тебе за Эндрю! — изо рта Визена выскользнула струйка крови и он начал молча садиться, но Джек не дал: — Это — за всех наших, гадина! — он отшагнул, миг смотрел на шатающегося врага — прижавшись лопатками к стене, тот смотрел на англичанина полными удивления и неверия глазами, потом — оттолкнулся от стены, и Джек ударил его снова, опять ногой: — А это тебе за Стеллу! — впечатавшись затылком в стену с мокрым сильным звуком, Визен встал на колени и выплюнул кровавую нить наземь. — А вот этот — это от меня! — и Джек последний раз впечатал ногу — в склонённое лицо «синего берета». Он стукнулся затылком в стену ещё раз. Качнулся вперёд. И рухнул навзничь.

— Неплохо, — зло и весело сказал Иоганн, выходя из-за угла. — А я боялся, что он ушёл.

— Нет. На этот раз нет, — хрипло сказал Джек. — Посмотри, сержант, он жив? Я… мне… я не хочу к нему прикасаться.

Иоганн, хмыкнув, ногой толкнул Визена. Капитан шевельнул плечами и, глухо простонав, выпрямился кое-ка, опираясь руками, прислонился к стене. Иоганн длинно присвистнул:

— Здорово. Просто-напросто приятная картина.

Джек понял, что швейцарец имеет в виду. Лицо Визена представляло собой кровавую кашу. Глаза смотрели на англичанина — и только на него — с каким-то холодным изумлением. Визен облизнул с разбитых губ кровавые сосульки. Иоганн стоял рядом, но «синий берет» смотрел снова на Джека и только на Джека.

— Кончилась игра, — Джек ощущал, что плечо жжёт огнём. От боли хотелось плакать… или ещё от чего-то, а боль была лишь оправданием подступающим слезам. Визен снова облизнул окровавленные губы… и вдруг эти губы сложились в улыбку. Невесёлую, злую и горькую.

— Не вздумай играть с ним в благородство, — быстро сказал Иоганн. — Такие, как он — они понимают лишь пули. Убей его, или я… — Иоганн перехватил «сайгу».

Визен лишь на миг перевёл взгляд на него:

— Безоружного? — и вновь повернул голову к Джеку. Иоганн выругался по-немецки. Он не опускал оружия, но и не стрелял.

— Не беспокойся, — сказал Джек. — Я не собираюсь играть с ним. Я его просто застрелю.

И, расстегнув клапан, достал из кобуры «брен тен».

— Вот он — застрелит, — спокойно сказал Визен, глядя в ствол пистолета — не дрожащий. Секунду молчал, а потом, переведя взгляд на лицо юноши, с нарисованной улыбкой спросил его: — Ну почему я так плохо искал тебя тогда, мальчик? — и только теперь прорвались в его голосе злая досада и беспредельная тоска…

— Один мой друг говорил, что ты служишь каким-то злым силам, — сказал Джек, глядя в упор на своего врага. — Но знаешь что, Визен? Сейчас ты просто-напросто кусок дохлого дерьма. Тебя убил обычный пацан с Севера. И тебе не помогли твои долбаные хозяева, кто бы они ни были. Ну и ступай к ним, они тебя ждут.

И Джек мог бы поклясться потом — тогда он не подумал об этом — в глазах Визена появился нестерпимый, сводящий с ума ужас.

А тогда он просто выстрелил.

Визен икнул и, словно бы подумав, откинулся к стене. Удобно привалился к ней, уронив руки на колени. Из тёмной дырочки между сошедшихся к переносице и потерявших всякое выражение глаз быстро скользнула, подумала секунду и полилась в правый глаз, скатываясь по нему, струйка чёрной крови. Замерла на щеке.

— Всё, — совершенно неуместно сказал Иоганн.

— Всё, — эхом откликнулся Джек. Уронил пистолет и пошёл через широкую улицу сквозь начавшийся по-настоящему дождь, плюхая сапогами по лужам без разбора. Он шёл, не глядя под ноги, он прямо держал голову и — плакал. Второй раз в жизни он плакал — слёзы катились по щекам с дождём, капали вместе с ним куда-то под ноги, а Джек их не замечал и то ли говорил, то ли напевал, глядя туда, где кружилась босиком на полном цветов лугу стройная девичья фигурка и слышался звонкий смех…

— А потомОна ему клялась,Что вчераЭто было в последний раз.Он прощал.Но ночью за окном темно…И онаУлетала всё равно…Он скучал.Пил на кухне горький чайВ час, когдаОна летала по ночам…

6

Джек уже наизусть выучил этот страшный обряд. Страшный — и торжественный, не похожий на то, что предшествовало ему на войне — смерть.

В этот день погибли не только Дик и Андрей. Схватки шли во многих местах, штурмовики потеряли ещё несколько человек. Ренан Мале, Шанахан o`Киф, Скульд Рингмис, Хокон Гутторм, Иржи Фардов, Франсишу Ринальду — всего восемь открытых пока гробов стояли в центре русской буквы П, образованной выстроившимися солдатами «Волгограда» в белых перчатках, ремнях и пробковых парадных шлемах — белых, с золотыми остриями и кокардой Рот.