Там, где мы служили... - Олег Верещагин

— Думаешь, его не убили? — напрямую спросил Джек.

— Надеюсь, что убили, — спокойно и так же прямо ответил Иоганн.

3

Андрей узнал Визена сразу, хотя видел его только один раз и толком не запомнил. Но он помнил зато, как Джек, сбиваясь и путаясь, описывал — не лицо — выражение лица и глаза. Вот это и узнал…

Капитан бандитской армии сидел на небольшой скамеечке, широко расставив ноги. Левый рукав у него был закатан, он запястья до локтя почти лежал несвежий бинт с пятнами высохшей крови. На бедре — кобура со старым, даже старинным «маузером». Открытая. Рукоятка и курок масляно поблёскивали. Кроме того, слева и справа стояли ещё двое «синих беретов» с автоматами наготове.

Очнулся Андрей от того, что на него вылили ведро воды. И обнаружил, что руки связаны — ещё до того, как узнал Визена.

Неловко повернувшись, русский встал. Огляделся. Тихая улица полумёртвой деревни была пуста. Мастра…

— Здравствуй, ланс-капрал Устинов, — Визен говорил по-русски почти чисто. Он улыбнулся и покрутил на пальце медальон[13] Андрея. — Честно — не ожидал, что сможем прихватить тебя живым. Приятный сюрприз.

— Я тоже не ожидал, — честно сказал Андрей. — Где таких нашли?

— У нас тоже охотники имеются, — Визен улыбнулся, кивнул — один из офицеров шагнул вперёд, небрежно чиркнул по тросу на руках Андрея мгновенно появившимся в руке ножом. — И стаж у них побольше твоего… Ну как, говорить будем?

— Будем, только о чём? — Андрей растирал запястья, легко поводил плечами.

— Ну! Найдётся о чём, — Визен откинулся к стене, поморщился. — Руку мне ваши вчера зацепили. Позавчера. Что за дрянь такая, не знаешь? — он порылся в нагрудном кармане, кривясь, достал что-то. — Да садись ты рядом!

Андрей сел. Он видел, что капитан играет в незлого делового профессионала. Смысла этой игры Андрей не понимал. И от этого Визен казался намного более опасным… Но игру он решил пока что принять.

На ладони Визена лежала короткая маленькая стрелка.

— Картечина от офицерской «сайги», — пояснил Андрей почти дружелюбно. — Ею попали?

— Угу, — капитан подбросил стрелку, поймал и ловко кинул обратно в карман. — Мышцу порвало. Рана чистая, а вот болит… Ладно. Ну что, Устинов, — он хлопнул Андрея по плечу, — пойдёшь ко мне?

Андрей чего-то такого ожидал. Ожида-ал, уже секунд десять. Для солдата с опытом это — срок. Поэтому он открыто и глупо улыбнулся:

— Это как?

— Как?! — Визен захохотал. — Ну даёшь! Ногами! Денег не обещаю. Мы не за деньги воюем.

— Да я тоже…

— О чём и говорю. Ты послушай. И подумай. Ты же русский. И за что, зачем ты воюешь? За кого? Опять за англичан? Ловко они вам в Гритвикене мозги задурили своими песенками про братство — и маслом помазали, чтобы легче глотать было… В первый раз, что ли? Вы для них мир усмиряете — между прочим, ничего о нём толком не зная! — а они за вашей спиной границы размечают… как всегда. Скажешь, что я не прав?

— Да почему, прав, наверное… — Андрей вздохнул. — Только знаешь, в одном англичане уж точно лучше вас.

— В чём же? — Визен нахмурился.

— Они человечину не жрут. А вы — жрёте!

И Андрей нанёс Визену стремительный удар — локтем в горло.

Капитан успел нагнуть голову, спасая шею — но удар локтем в подбородок сшиб его на четвереньки. Андрей нырнул под автомат офицера справа и провёл «двойку» кулаками — под челюсть в горло и снизу вверх промеж ног.

И совершил ошибку. Вместо того, чтобы тут же прыгнуть на второго караульного, он схватился за автомат упавшего. И получил сильнейший удар в спину — прикладом между лопаток. Встать сразу не смог, и слышал, лёжа лицом в пыль и пытаясь вздохнуть, как Визен отплёвывается и ругается. Потом спросил коротко:

— Что?

— Всё. По горлу бил, — ответил обездвиживший Андрея караульный — про своего товарища. — Вы целы?

— Да… Свяжи его. и позови там Дерьмоглота и… и Утюга. Ггггад! — и Андрей получил пинок под рёбра, потом — по почке.

Уже связанный, Андрей перевернулся на спину. С трудом сел к стене. Визен отплёвывался кровью, некрасиво вытирался рукавом.

— Это тебе на память, — зло сказал Андрей. Визен быстрым движением выхватил нож и сделал резкий выпад — сверкающий кончик лезвия замер в миллиметре от левого глаза Андрея. Юноша даже не моргнул, лишь скривил губы:

— Дешёвка. У нас такие — пятачок пучок, копейка кучка, в кучке — три штучки. Да и то народ не берёт.

— Тебя, щенок, не учили со старшими вежливо разговаривать? — Визен так же стремительно убрал нож. — Ну сейчас мы научим… Хорошо научим, — он обернулся. По улице шли двое махди — тощий и низенький и здоровенный с маленькой головкой дебила. Они тащили деревянный кол — здоровенный его нёс, тощий прямо на ходу затёсывал конец ударами тесака. — Вот, видишь? Ты, я вижу, гордый, вот и будешь сидеть выше остальных в этой деревне.

Андрей ощутил тоску — такую всеобъемлющую и всеохватную, что захотелось завыть и биться затылком о стену, у которой он сидел. Но он и правда был русский. Русский, тут Визен не соврал. И этого — достаточно.

Он заставил себя проглотить комок из тоски и ужаса и сказал внятно, не сводя с Визена глаз:

— Недолго тебе ползать осталось, гнида.

После этого — замолчал.

Совсем.

4

В Мастре было пусто. Это становилось ясно не с первого (что было бы подозрительно, и очень) — а так, с пятого-шестого взгляда. И всё-таки они вошли в деревню неспешно, прикрывая друг друга.

Бандосы здесь были. И следов своего пребывания оставили достаточно, вот только заинтересоваться этими следами никто не заинтересовался.

Потому что на центральной площади Мастры торчал кол. А на кол был посажен Андрей, и кровь на колу и земле уже засохла, и на запрокинутое лицо юноши, искажённое гримасой молчаливой муки, сеялся мелкий дождь.

Все четверо стояли вокруг своего казнённого друга. Эрих посвистывал задумчиво и печально. Иоганн постукивал стволом «сайги» по ноге. Ник вдруг громко, смешно залязгал зубами и спрятал лицо в ладонях. Джек неловко обнял канадца, глядя в лицо русского, который так здорово пел.

Он не думал о том, что Андрею не исполнилось ещё восемнадцати. Он не думал о том, как это ужасно. Он не думал о том, что в один день потерял двоих лучших своих друзей. Ему не было ни страшно, ни противно, ни жалко.

След ещё не остыл. След, который приведёт его к врагу — врагу, которого он убьёт. Это имело значение сейчас. Это, ничто иное. Потом — всё остальное. Потом, потом…

Где-то очень далеко извинялся, бубнил староста, говоря, что он ни при чём, что бандосы всё сделали сами, что им очень жаль, что… и всё это было, наверное, правдой, но каждый из четверых юношей, стоявших перед колом со своим товарищем, глядящим в сырое небо — каждый понимал, что это ложь, и староста этот их ненавидит, и ненавидят жители — ненавидят хотя бы за то, что они четверо не дадут им съесть тело Андрея… а говорят так, потому что боятся их… и бандосов боятся тоже, и всего боятся, и разрываются между этими страхами, не находя выхода, который нашли отцы этих четверых. И Андрея. Смогли найти. Хотя было им намного трудней, чем местным.

И от этого старосту было ещё и жалко. Поэтому Иоганн сказал:

— Замолчи, старик. Уйди.

Джек легко отстранил Ника и, шагнув к столбу, коснулся холодной, твёрдой ноги Андрея:

— Мы опоздали, прости. Но мы их найдём.

Голова Андрея опустилась. Невидящие глаза медленно моргнули, из них ушла плёнка. Взгляд нашарил онемевшего Джека, у которого отнялись руки и ноги. С воем шарахнулся куда-то, путаясь в рванье, староста.

Никто из четверых не тронулся с места. Андрей оставался их другом. А друзья — всего друзья, даже мёртвые.

— Я ждал, — послышался голос, не похожий на голос Андрея. — Я знал. Вардан. Пятьдесят. Визен. Найди.

Голова упала на грудь — уже совсем.

Ланс-капрал Андрей Устинов умер. Теперь — умер до конца.

Не сказав ни слова, Джек достал тесак и, подойдя к столбу, начал пилить его. Эрих так же молча присоединился к нему. Иоганн стал поддерживать столб.

Твёрдое дерево поддавалось с трудом, но они работали молча-остервенело и, наконец, Иоганн бережно уложил кол наземь.

— Придержи, — буркнул Джек. Иоганн наступил на конец столба ногой; англичанин, подойдя к мертвецу, бережно, почти нежно снял тело с кола. Андрей послушно, мягко вытянулся в рост.

— Помоги, — кивнул Джек. Подошедший Ник помог ему поднять труп на плечо, и Джек зашагал к ближайшему дому. Он шёл, и на каждом шагу мокрые русые волосы Андрея щекотали руку. Голова покачивалась в так шагам.

«Я бы раньше не смог нести труп вот так, — думал Джек. — Я бы просто не смог. Но это мой друг, смешно бояться друзей или брезговать ими…»