День мертвых псов - Сергей Гришко

После не продолжительной словесной пикировки, вернулись к бабам вернее музам.

– Так вот, любезный друг мой, я все-таки продолжу.

– После посещения самой реальной музы, оставим Зину магазину. Родилась моя эпическая вещь, под названием "Понты и децела"

Тут-то их разговор оживился, всех заинтересовало, сколько скрытых смыслов содержат, Понты и децела.

Пэр Мухин, монархист-черносотенец, младший заштатный сотрудник в каком-то безымянном НИИ, сразу же заявил – Что понты и децела, просто на эпик с лирическими отступлениями не тянут.

Как не тянут? Мир с чудовищами есть, герои столь круты и суровы, что нордические боги просто шпана из электрички, а стиль столь совершенен по форме и содержанию, что весь Парнас от зависти ногти грызет – поэт обиделся и тут грузчик начал возражать.

Юрец не соблюдая правил этикета с набитым ртом выпалил – Мухин не будь козлом!

– Послушай ка любезнейший Юрец, умоляю, не кипятись ты понапрасну – Морозов высморкался, закурил, махнул стакан водки.

– Давай ка брат все по порядку разберем, может ты чего напутал? Зинка, затем муза или же муза, после Зинка?

– Понты и децела, авансом соглашусь, может быть крутейший эпик. Подбрось ка Юрка фактажу и аргументов, чтобы все выглядело, как не полночный чих в библиотеке.

– Задолбали, так слушайте! – и Юрца понесло.

– О, Зинка! Моя тучная фея из бакалей, верни моё сердце, слышишь, отдай! Иначе твой рыцарь Юрилло, изойдёт в децела, а там до понтов полстакана с мечтой. Открой клеть златую, кассу открой! – пошла уже округлённая в десятки стопка, и грязный дворик наполнился чистым смехом.

– Да, Юрец конгениален, талантище, не библиотечный чих в полнолунье – поглаживая остриженную голову, продолжая смеяться, сказал Бэн Морозов.

– Я могу только догадываться, какой эпический размах приобретет сюжет по ходу действа. Мертвые гении пусть отдыхают в гробах – отирая слезы, подвел итог Мухин.

– А вы что городили? Хрен с этим эпиком! Мой герой, из шелухи дракона возродится, и солнце проглотит – опрокидывая стопку, проговорился раздобревший Юрец.

Следователь раскрыл папку, протянул чистый лист Лоху.

– Пиши, чистосердечное. Желательно в подробностях, где, когда при каких обстоятельствах. Как же ты мог? – его серые глаза уставились на руки Лоха. Животное – его лицо передернуло от отвращения.

Стук в дверь прервал брезгливый монолог следователя, в комнату вошёл серый сотрудник и начал что-то говорить шёпотом. Лоха это мало волновало, он сейчас раздумывал об уникальной неприятности, в которой оказался, не предприняв ровным счетом ничего. Вот есть человек, пребывающий в неге безделья, и лень было ему пошевелиться.

Все конец истории, тебя обвиняют в четырёх зверских убийствах малолетних, подробности о которых страшно даже слушать, еще хранение и распространение наркотических веществ, обнаружили прошлогодний потерянный план. И большой бонус ко всему перечисленному, некий аноним Ю.В Падловский доводил до сведения органов, что Лох шпион британской разведки.

Как вам добрые люди прекрасная жизнь и ее зигзаги? Лох задал вопрос и пожал плечами, абсурд и главное нет ответов.

– Лох серийный маньяк! – и Лох расхохотался.

– Слушай выродок, лучше тебе чистосердечно признаться, проси так слезно, чтобы все плакали. Упрешься рогами, и выведут тебя в такое стойло, где гвозди ржавые в лоб забивают без анестезии – следователь говорил не смешными намеками.

– Дядя вы упрямый по профессии или так от природы? Поймите, я не въезжаю, о чём идёт речь!

– Какой маньяк? Откуда? Где, какой Мухтар помог тебе, убийцу изловить? На каком кладбище доказательств нарыл? – уже орал Лох, но возникли злые сотрудники и буйный подозреваемый сник, потерялся в себе, забывшись немного. Стал немощно тих и кроток лицом.

– Когда у тебя за спиной нет белых крыльев, это измена, не вздумай за деньги, прикупить перья не известной серой вороны, скорей всего мертвой, обокраденной цинично и нагло.

– Тебе продадут децела, забудь о полете, не ангел, чучело в перьях.

– Просто беги к далёким краям, за чертой песчаного мира пока есть еще время, взмыть к облакам, забыться в полете, не теряя лица улететь – Юрец уже приблизился к нирване, он грезил в бреду, гадая на головах кильки, кореша спали тут же, доказывая лишь одно, человек способен на многое.

Бакалейная нимфа, по четным дням муза Зинаида, суровая женщина с трудной клишированной судьбой и тяжелым кулаком, смотрела на Юрца и взгляд этих маленьких, неумело подкрашенных глаз, был полон нереализованной любви.

Пьяная тощая скотина напротив уже не признавала окружающего мира, рассудок был утоплен в водке. Хриплый голос бурлил нечистотами матов, революционно-кабацкими лозунгами, человеческое в существе пропитом умирало, отвратно агонизируя и донося этот запах живым. Докурив сигарету, она исчезла в темноте супермаркета, неразделенная любовь осталась злой и неблагодарной, Зинаиде захотелось заплакать.

Юрец видел клипы разные, цветные, анимационные, где он убивал всех хозяев мира. Торжество справедливости пролитая понапрасну кровь, реальность пахнет шпротами, храпит пэр Мухин, мир агонизирует, корчась в предсмертных судорогах, завтра футбол. Падение Юрца в мусор было финалом праздника водки и селёдки, тело сжалось, ротовая полость исторгла заключительную реплику.

– Вот оно лоно, дающее долгую жизнь и мятную жвачку на счастье, а кому невтерпёж иль трусы просто жмут, пейте не пиво, а воду без газов. Потейте и брейтесь, чтоб походить на стадо лысых лобков. Убирайтесь к чертям, надоели ублюдки!

Тяжёлая дверь со скрипом открылась, в нос ударил резкий запах хлорки, Лох вошёл в камеру, предчувствуя предстоящий ужас этого сурового отделения ада, их не человеческие глаза излучали предвкушение, надвигающейся любви без изъянов. Клуб одиноких сердец получил подарок свыше, индульгенцию и сытый ужин у телевизора. Новая биография Лоха стала достояние чужих ушей.

Смерть коснулась плеча, снимая на свой лад мерку, напоследок она шепнула на ухо.

– Удачи Лох – в глазах потемнело, подкатила тошнота.

– Скоро увидимся – прошептал он в ответ.

53-ий, этот человек, потерявшийся в дыму словесного лабиринта, искал в который раз начало или первопричину. Безуспешные попытки и реальность стены исписанной множеством слов принадлежавших некоему Пилигриму.

– Дети, будучи детьми, принимают по столовой ложке кайф психоделической неврастении, крича о хип-хоповом Иисусе, но источник любой веры давно пуст из него выросли лишь осины. Материнское молоко, это всего лишь сухой порошок, разбавленный ржавой водой из крана.

– Жизнь дорогое удовольствие, прими это за чистую монету, которую отдашь в тёмном переулке вместе с кровью на перо параноидального ублюдка с именем Шакал, ему ничего не надо, даже денег, он обожает резать