День мертвых псов - Сергей Гришко

не говоря слов. Люди внизу тоже внимательно, не без тени удивления рассматривали духов нависших сверху. Каждый пытался втолковать себе единственное безопасное объяснение, но вопрос возникал сам по себе, независимо от препон мыслей, кто же на самом деле они?

Долго ли длилось это зачарованное молчание, но у людей дрожали сердца, а духи продолжали монотонно гудеть. Платон и м-р Плохой начинали доходить к одной безумной мысли – А не измена ли это? Всему есть место в яви этой. Но основа этой догадки покоилась на шатком визуальном восприятии и звуковом фоне, реальность которого можно было оспорить, не прибегая к диспуту, потому что многое видимое и слышимое, закрыв глаза и заткнув уши легко отрицать.

Но духи ночи есть и будут не просты, упрямо наперекор всему оставались на месте. Наконец Гомер, набравшись храбрости из водки, пошёл на контакт, спросив у бестелесных духов.

– Вы кто мать вашу? – долго не было ответа. Да и не могло его быть, ведь они пришли по наши души, о чем тут больше говорить?

Духи слышали не раз, как отчаявшиеся люди, своими речами воздух сотрясают, и небу, звёздам, даже богу место есть в словах печальных и последних. Утерты все сопливые носы и слезы перестали течь, приходит время хоронить мечты, надежды и счастливый случай. После.

– Люди ночь впереди и где ваш салют? – с вопросом думали духи.

– Обещано немало слов и клятв дано в два раза больше. Где смерти глянец, литературный фортель, киношный смертельный трюк? Нудят, как эгоисты и просто трусы, кто-то скажет ссыкуны. Страшатся, ибо не ведают.

Духи ждут, они бесконечно терпеливы время им не враг, они в оном мыслят, а люди просто живут, помня свой век на камне могильном. Платон созерцая такой оборот, почесал затылок, высказал мысль дельную.

– Мерлин, вот человек знакомый с миром духов, волшебник, причем не мелкого пошиба, а так чего нам пялиться на эти скажем лица. Им нечего сказать, нам нечем им ответить.

– А может они по наши души, вроде конвоя? – Гомер закурил и подошёл к Платону.

– Тогда друг мой, рано пришли они. Еще не вечер и не время старина! Пусть постоят в сторонке в закулисье.

– А те, что предвещают? Как тебе такой оборот?

– Ерунда, что тут у нас конец эпохи, или последние дни Помпеи? На кой нам пес, глядящих духов рать? В смерти, как и в рождении, должен быть элемент таинства.

– Не знаю старина, уж и не знаю – Гомер присел, закурил.

– Как то не по себе, и водка не пьётся. Чего им, в самом деле, надо?

Платон отмахнулся – Мне похер, такой идеалистичный, красивый, лаконичный похер.

– Видишь ли мир духов беден на речи вольные, они иные сам видишь, а тут такое, вообщем любопытствуют. М-р Плохой направился к столу, чтоб выпить и не раз. Гомер закурил поднял кубок с вином.

– Пусть не мешают и идут своей дорогой!

Плохой рассмеялся – Скоро уйдут, чего-то мы притихли господа, долой вино! Давай лей огненную воду змей!

Настала ночь, волна отчаянья пришла и схлынула, водка расплескалась по стаканам. Много пили и мир в глазах потух, исчез, духи в ночи растворились. Смешно и странно есть неотложные дела, спешка, суета, а у тебя отсчитанное время, осталась ночь в сухом остатке. Сидели, курили, любуясь звездами и ненавидя ветра шум, страшась убывающего времени и ожидая смерть.

– Вот и все, остался салют и в долгий путь – шепотом повторял Гомер.

– Да старинный друг путешествие подходит к трагической развязке – Платон был разочарован.

– Ненавижу, во мне растет ненависть. Она пожирает разум и делает слепым. Только одно желание сопротивляться, яростно и жестоко до последнего вздоха, только не так. Болтать, выискивая первопричины, покорно смириться с объявленной судьбой, я жажду борьбы, пролитой крови!

– Я не хочу, чтоб надо мною потешались духи тьмы. Хрен вам, во всю рожу, падшие твари! – м-р Плохой зло сплюнул – Какое не справедливое злое паскудство!

– Молчи дурак, возьми и помолись.

Кот допил водку. Она эта жидкость вошла в брюшную полость и загорелась домашним очагом, кровь медленно как шкала термометра поползла вверх, голову залила раскалённая пена и глаза увлажнились.

Руки Кота сделались влажными, пот клубами пара вздымался вверх, где у врат стояли существа, которых Нибелунг всегда побаивался. Был взрыв, что-то разлетелось, вызвав цепную реакцию поочерёдных щелчков в голове, и когда пришло осознание необратимости, настала смерть. Она пришла и впилась в губы, Кот вздрогнул, но это просто нервы.

– Ты теряешь вкус к жизни от двух зол, пресыщения и недостатка, а когда у тебя всё в норме поровну, оказывается, что вкуса вообще нет. Ты как дешёвая копеечная копирка, живёшь чужими словами, поступками, мыслями, а сдохнув, уходишь в землю, и после ничего нет. Боги спят, их сон долог.

– Мне всегда было тошно взбираться на Олимп и терять вкус к жизни, боги, что люди, подвержены страстям и беспрерывно в суете, сыплются сюжеты драм, трагедий, просто трупы. Правда, в том, что можно от души посмеяться над богами, когда они играют в нас.

– Прощай погрязший в безвкусице, увы, не совершенный мир – Платон искренне верил в свою способность летать и вера его не угасла.

– Мы слышим бой колокола и уходим, прикрыв дверь. Таково наше племя, не долгая четверть дружбы и приходит осознание, что больше никого нет. Все твои друзья разбросаны по сырой земле. И вот, ты один слепой Гомер – глядя на звезды, заговорил м-р Плохой.

– Зри и Гопман собирает свой не хитрый житейский скарб в отцовскую котомку, он тихо нашёптывает древнюю молитву, прося снисхождения у бога.

– Чувствуешь, как сейчас над нами потешается ирония судьбы? – м-р Плохой смолк.

Там внутри воцарилась тишина, и сердце не в такт мыслям бьётся, тебя медленно поглощает вселенская печаль, окуная в непроницаемый океан скорби, и ты с тоской жжёшь будущее, не в силах сделать лишний шаг. Высвободить душу, смыть напускную пустоту глаз, которые ничего не видят по закону, приносящему тьму уютной норы, осторожное беспокойство, белый хлеб, который надломит психиатр.

Как можно приподнять, завесу мира тайн, если вокруг прозрачное окружение? Люди-призраки не знают себя, и даже жизнь и смерть свою. Они подобны змеям, языком ловят колебания бьющейся сонной артерии, и готовы ужалить любого кто зазевался беспечно. Растут города и кладбища, склепы и надгробия.

Скоро, ещё миг