Лечение сном. Из записок старого психиатра - Андрей Сергеевич Чистович

могли. Стоило однако дать тон do2, как собака немедленно просыпалась. Следовательно, как и у загипнотизированного, в коре мозга спящей собаки сохранялся «сторожевой пункт», благодаря которому и воспринимался этот один тон.

Может возникнуть ещё такое возражение. Сон у собаки вызывается различными однообразными раздражениями вроде механических касаний кожи, гипнотический же сон человека наступает от словесного внушения. Правда, оно произносится обычно также монотонным тихим голосом, но при этом главную роль играет содержание слов, в которых описываются и подсказываются ощущения, сопутствующие наступлению сна.

Но и на это возражение ответить нетрудно. Совершенно понятно, что между экспериментальным сном собаки и человеческим гипнозом не может быть больших различий, так как нервная деятельность человека намного сложнее, чем нервная деятельность собаки. Однако и при усыплении человека пользовались раньше, да и теперь иногда пользуются, монотонными раздражениями, как тиканье метронома и даже так называемые «пассы», то есть поглаживания кожи. Что же касается слов, то, с точки зрения физиологии, это условные раздражители, «у всех у нас прочно связанные с сонным состоянием и потому его вызывающие» (Павлов). Те же опыты на собаках показали, что если вначале сон вызывают монотонные раздражители, то дальше это действие приобретают и обстановка комнаты, и вид станка, и даже фигура экспериментатора, если он несколько раз присутствовал при наступлении сна.

Все эти моменты делаются, следовательно, условными раздражителями для наступления сна. У человека сигналом гипнотического сна может стать одно определённое слово, фотокарточка гипнотизёра, известный жест. Недавно во время практического занятия со студентами по гипнозу одной студентке было внушено, что через несколько часов во время моей лекции, когда я возьму в руки альбом с фотографиями, она немедленно заснёт. Так оно и случилось, к удивлению аудитории. Это был пример так называемого постгипнотического внушения, осуществление которого наступает после прекращения сна, причём обычно возникновение сна связывается с каким-либо определённым условием. На действии постгипнотических внушений основывается большая часть лечебных эффектов гипноза.

Но прежде чем говорить о лечебном значении гипноза, нужно подробнее остановиться на том, что собою представляет это «внушение» с точки зрения физиологии. Из сказанного выше читатель может себе уяснить, что состояние, в котором находятся загипнотизированные, является частичным сном и что аналогичный неполный частичный сон с каталепсией можно вызвать у животных. У животных отмечается и понижение чувствительности.

Но ведь главные чудеса, которые демонстрируются с цирковой арены или эстрады, вызываются словесным внушением, а его действие у животных воспроизвести невозможно. Собаке, находящейся в частичном сне, не прикажешь превратиться в тигра, она не будет спасаться от несуществующих змей, не станет нежничать с незнакомой собакой…

Мы приведём по поводу внушения слова самого И.П. Павлова: «Среди гипнотических явлений у человека привлекает к себе – и законно – особенное внимание, так называемое внушение. Как понимать его физиологически? Конечно, слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие, не идущий в этом отношении ни в какое количественное и качественное сравнение с условными раздражителями животных».

И.П. Павлов указывал далее, что на протяжении человеческой жизни слово оказывается связанным со всеми раздражителями, которые воздействовали на мозг. Поэтому слово может сигнализировать, то есть заменить их и вызвать все действия и реакции организма, которые ранее вызывались этими различными раздражителями.

Слова гипнотизёра вызывают не только сонное торможение, постепенно разливающееся по коре мозга, но они одновременно собирают, концентрируют процесс в определённом ограниченном районе («сторожевой пункт»), а это обстоятельство, по законам физиологии нервной деятельности, приводит к развитию глубокого торможения в остальной части полушарий. Таким образом, оказывается, что никакие другие раздражения конкурировать с действием внушения не могут. «Отсюда большая, почти неодолимая сила внушения как раздражителя во время гипноза и даже после него».

Просто и убедительно разъяснил И.П. Павлов явление гипноза. Ореол таинственности, чудесности был с него снят. Значит ли это, что гипноз потерял то значение, которым он пользовался на протяжении столетий? Можно сказать с уверенностью, что наоборот, только теперь-то и появилась возможность использования этого несложного, но зачастую могущественного средства в борьбе с некоторыми заболеваниями.

Мы не будем сейчас говорить о целебной роли самого сна. В некоторых случаях слабости, истощения нервных клеток многочасовой гипнотический сон приносит несомненную пользу. К сожалению, однако, как раз те больные, которые особенно нуждаются с таком восстанавливающем сне, обычно плохо поддаются внушению. Поэтому длительного сна у них приходится добиваться назначением различных снотворных средств. Об этом ещё будет у нас идти речь впереди.

В очерке об истерии приводились уже различные примеры применения гипноза и внушения. Как раз истерические неврозы и оказываются наиболее благодарным материалом для гипнотического лечения. Бессмысленно возлагать надежды на внушение при заболеваниях, в основе которых лежит воспалительный процесс в мозгу или разрушение мозга под влиянием постоянного ого отравления. Психозы инфекционные, алкогольные, старческие или так называемую шизофрению ни один разумный врач не станет лечить внушением.

Другое дело – истерия. При ней нет разрушения мозга. Это лишь относительная слабость его. И слабость, как уже говорилось, проявляется как раз в особой тормозимости и в склонности к застреванию торможения – частичного сна. Истерический больной как бы спит, бодрствуя одновременно; он спит большими районами своего мозга. Между «самопроизвольными» проявлениями истерии и искусственными результатами гипнотического внушения существует не только внешнее сходство. Истерия и представляет собой разные формы гипнотического сна, но вызванного не словом гипнотизёра, но воздействием самой жизни на истерический, слабый мозг. Поэтому-то врач, а иногда просто знахарь, шарлатан, могут и усыпить истерика, и освободить его от того или иного симптома болезни. Симптом исчезает, но слабость нервной деятельности, «внушаемость» истерического больного остаётся. На неё приходится воздействовать другими путями. Этого чуда – переделки, перестройки нервной системы – гипноз сделать не может.

Но и без чудес гипноз в опытных руках может дать много. Разве мы не делаем большого полезного дела, скажем, освобождая женщину от постоянных рвот? Больная приехала в Новосибирск из Кузбасса. Ей было 32 года. Некоторая детскость в её психике имелась, но она была хорошей женой, полезным, ценным работником. Рвота её появилась после семейных неприятностей, после измены мужа. Её осматривали терапевты, исследовали её желудочный сок. У неё была повышенная кислотность. Лечили её обычными при гастрите средствами, но без результата. Она принимала бром, снотворные, лечилась ваннами… Рвоты продолжались. После двух сеансов внушения рвоты прекратились, больная стала спокойно спать и вскоре уехала домой. Конечно, особенности её нервной системы, её особая уязвимость остались, но ведь она избавилась от тяжёлого страдания,