Лечение сном. Из записок старого психиатра - Андрей Сергеевич Чистович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Те средневековые инквизиторы, которые в истериках видели одержимых, были справедливее. Истерик, когда присмотришься к нему, оказывается обычно раздвоенным существом. В нём как бы два человека, две воли, даже два «сознания». Под именем «двойного сознания» были описаны редкие случаи истерического невроза. Больная Фелида вела двойную жизнь: в одной жизни это была в высшей степени скромная и нравственная девушка, в другой жизни, о которой она не сохраняла никакого воспоминания и в которую она переходила вдруг, точно проваливаясь, она была развязной, легкомысленной особой. Проснувшись раз из своего второго существования, она вдруг к своему ужасу оказалась беременной. О происхождении своей беременности она совершенно ничего не знала… Этот старый случай полного раздвоения сознания представляет собой исключительную редкость. Но известное расщепление сознания, неполнота психического синтеза были подмечены многими исследователями истерии.
Наблюдения над истерией послужили основным материалом для теории знаменитого Зигмунда Фрейда, названной им психоанализом. Изучая больных истерией, он построил своё учение о «бессознательном». У него была пациентка. У этой девушки заболевание истерией проявлялось в очень различных симптомах. Фрейд погружал больную в гипнотический сон. Во сне она рассказывала о различных тяжёлых и забытых событиях своей жизни; а рассказав и перестрадав вновь эти переживания прошлого, она избавлялась постепенно от всех симптомов своей болезни. Значит, в психике человека могут быть представления, о которых он не помнит, вовсе не знает даже.
Психическая деятельность человека не ограничивается тем, что он сам сознаёт. Есть ещё «бессознательное». Туда, в бессознательное, изгоняется, «вытесняется» всё то, что невыносимо, неприемлемо для сознания. А неприемлемыми могут быть переживания слишком тягостные или несовместимые с нравственными требованиями человека… Но вытесненное в бессознательное не ликвидируется, оно продолжает существовать, продолжает оказывать влияние на психическую жизнь человека. В истерических симптомах бессознательное как раз и может найти своё выявление. Симптом, по Фрейду, – это как бы соглашение, компромисс между сознанием и бессознательным, но компромисс, выраженный обычно в телесных нарушениях. Энергия бессознательных влечений претерпевает превращение, «конверсию», выливаясь в телесный симптом.
Девушка изгнала в «бессознательное» свои первые половые переживания. Через много лет, оставаясь вдвоём с молодым человеком, она расплачивается за это. Влечению нет доступа в сознание. Оно отвергается и превращается в … рвоту.
Галино отношение к жениху двойственно. В сознании живёт обида, задетое самолюбие, в бессознательном, в «подполье» душевной жизни – любовь, которую она не хочет признать. В итоге противоречия она разучилась писать…
Это, конечно, очень упрощённое изложение взглядов Фрейда. Он сам, наверное, не согласился бы с ним. Но и в таком изложении видно, что Фрейд не был несправедлив к истерику, он первый оценил значение душевной борьбы, происходящей в человеке, он показал, что истерик может и сам не знать причины своих симптомов. Их корни могут быть в душевном подполье, в бессознательном. Фрейдовское объяснение было интересным. Но оно было чисто психологическим. Где, в какой части мозга разыгрываются процессы, описанные Фрейдом? Каким образом происходит конверсия, то есть превращение отвергнутого полового влечения в телесный симптом, в паралич, в рвоту и т. д.?
Глубокое физиологическое объяснение истерии мог дать и дал только Иван Петрович Павлов.
Проба физиологического понимания симптомологии истерии была написана Павловым ещё в 1932 г. Здесь незачем, конечно, пересказывать её содержание. В объяснении истерии И.П. Павлов охватил все её стороны, все точки зрения, которых придерживались прежние исследователи.
Истерия есть продукт слабой нервной системы. Но слабость истерика относится только к высшему отделу нервной системы, к большим полушариям. Большим полушариям подчинена подкорковая деятельность, то есть безусловные рефлексы или, говоря психологическим языком, инстинкты, влечения, эффекты, чувства. У истериков контроль со стороны слабых полушарий оказывается пониженным. Отсюда проистекает особая эмотивность, преобладание жизни чувств у истериков. В этом ключ к возникающим у них припадкам.
И.П. Павлов считал, что слабость коры, слабость полушарий у истерика касается главным образом второй сигнальной системы. Так называл Павлов высшую форму деятельности больших полушарий, связанную с развитием лобных долей мозга. Условные рефлексы, которые существуют у животных, вызываются бесчисленными внешними агентами, звуковыми, световыми, вкусовыми и проч. Эти условные рефлексы возможны и у человека, но они составляют у него только низшую, или первую, систему сигнализации. Над ней у человека надстраивается вторая сигнальная система – речь. Благодаря речи становится возможным человеческое мышление, возникает наука. Но у истерика вторая сигнальная система вообще более хрупкая, особенно легко подвергается торможению. Так находит объяснение и сходство истериков с детьми, так объясняется И.П. Павлов и склонность к фантазированию, к сумеречным сноподобным состояниям, наблюдающимся у истериков.
Объяснил И.П. Павлов и склонность истериков к внушению и самовнушению. Раздражение определённых пунктов коры мозга, будь то какое-нибудь ощущение, представление или желание, переходит у истерика в действие не так, как у здорового человека. У последнего каждое действие контролируется целым рядом связей с различными другими ощущениями и представлениями. Действие оказывается разумным именно потому, что оно соответствует всей обстановке. Слабость коры истерика приводит к тому, что каждый пункт в коре мозга заряжается из подкорки особенно сильно (влияние чувств – эмоций). А сильное концентрированное раздражение вызывает вокруг себя пояс торможения (физиологи называют это отрицательной индукцией). Следовательно, все другие представления, ощущения, которые могли бы исправить действие, прежде чем оно совершится, выключаются. Вот и оказывается, что «вследствие постоянных посторонних и не умышленных внушений, а также и самовнушений, жизнь истерика переполнена всевозможными необыкновенными и своеобразными явлениями». С этой точки зрения Павлов разбирает случаи, которые врачи считают «бегством в болезнь». Иван Петрович доказывает, что не может быть никаких оснований говорить о симуляции. «Это случаи