Левиафан - Валерий Ковалев

— Я имел в виду совсем другое, господа, — со значением произнес Морев. — Среди моих офицеров имеются специалисты в области картографии, артиллерии, механики и еще целого ряда наук, знания которых вам очень пригодятся.

— Гм, это действительно бесценное предложение, — заблестев глазами, ответил Мельгунов и остановился. — А поскольку о столь серьезных вещах не резон говорить на ходу, предлагаю продолжить беседу в моем кабинете.

Через несколько минут, уютно расположившись в мягких креслах адмиралтейского кабинета, генерал-губернатор с наместником с интересом слушали Морева.

Для начала он предложил им воспользоваться услугами своих штурманов, которые готовы предоставить подробные карты земного шара и точных лоций Мирового океана с основными путями судоходства.

— Сие было бы великолепно! — даже привстал со своего места Мельгунов, понимая все те преимущества, которые в этом случае обретет Россия в области открытия новых земель, мореплавании и торговле.

— Помимо названного, — продолжил капитан 1 ранга, — мои механики могли бы предоставить вашим корабелам чертежи и оказать существенную помощь в постройке новых самодвижущихся судов.

— Это к-каких, навроде вашего? — заикаясь, спросил выпучивший глаза наместник, а генерал-губернатор, вынув из кармана камзола шелковый платок, стал утирать внезапно вспотевший лоб.

— Не совсем, но они будут ходить без парусов и значительно быстрее.

— ??!

— И еще, — выдержав паузу, сказал Морев, — мы готовы помочь русским оружейникам изготовить качественно новые артиллерийские орудия, многократно превышающие по дальности ведения огня, мощи и скорострельности лучшие европейские образцы.

После этого сообщения оба генерала впали в состояние прострации.

Видя это, Морев с деланным равнодушием перевел взгляд на висящий на стене, за спиной Мельгунова, портрет императрицы в золоченой раме и стал ждать дальнейшей реакции. Его предложения не были спонтанными.

Накануне вечером, пригласив в кают-компанию на совещание всех командиров боевых частей и начальников служб, он выяснил у них, какую реальную помощь возможно оказать радушным хозяевам. И предупредил, — предложения должны быть конкретными и выполнимыми.

Первым высказался штурман, предложив выделить для канцелярии губернатора комплект карт и лоций.

— Тем более, что мы их можем отксерокопировать, — сказал он.

— Дельно, — сказал Морев. — Михаил Иванович, запиши, — бросил он сидящему рядом помощнику.

Тот кивнул головой и забегал пальцами по клавиатуре портативного ноутбука.

— Александр Иванович, — обратился к командиру со своего места механик. — У меня в личной библиотечке имеются чертежи колесного парохода Фултона. Если прикажите, я могу организовать его постройку на местной судоверфи.

Морев давно знал Ярцева, который был талантливым инженером, имел в дивизии прозвище Кулибин и слов на ветер не бросал.

— Вы уверены в этом? — тем не менее, переспросил он капитана 2 ранга.

— Вполне, — безапелляционно ответил тот, и бросил взгляд на своих командиров дивизионов. Те согласно качнули головами.

— Что ж, отличное предложение, — довольно прищурился Морев, а Лобанов снова задолбил по клавиатуре.

— Разрешите мне, Александр Иванович, — встал со своего кресла Корунский. — Мы с командиром БЧ-3, — тронул он за плечо сидящего рядом Пыльникова, — готовы встретиться с местными оружейниками, на предмет создания артиллерийского орудия, заряжающегося с казенной части.

— И вы думаете, они смогут его изготовить? — засомневался Морев.

— А почему нет? — удивился Корунский. — Вполне. Русский Левша, как известно, блоху подковал. У нас к тому же имеется отличный справочник по истории развития артиллерийского оружия, с техническими выкладками и схемами.

— Ну что ж, — согласился Морев, — Михаил Иванович, запиши и это.

С дельными предложениями выступили и многие другие офицеры. В частности, помощник предложил свои услуги по созданию водолазного дела, начальник РТС — проводных средств связи, а врач — совершенствованию медицинской помощи больным.

Когда их список перевалил за десяток, Морев поблагодарил всех за активность и отпустил. После этого, посоветовавшись с Сокуровым и Кругловым, для начала решил остановиться на трех направлениях, только что изложенных генерал-губернатору и наместнику. «Хорошо, что я не перечислил всего, что мы можем. Их бы точно кондратий хватил», — подумал Морев, переводя взгляд с портрета на своих собеседников.

Первым пришел в себя Мельгунов. Он молча встал и крепко пожал Мореву руку. Секунду спустя, то же самое сделал и наместник…

На следующий день Морев вместе с Гальцевым в кабинете генерал-губернатора вручили ему отксерокопированные штурманами карты и лоции, а также аккуратно переплетенные пояснения к ним.

— Благодарю вас, господа, — с чувством произнес Мельгунов. — Сии бесценные карты, вне всякого сомнения, пойдут на великую пользу России.

— Но только в том случае, если не попадут в чужие руки, — улыбнулся Морев.

— О, я приложу все усилия, чтобы этого не случилось, — ответил генерал-губернатор. — Жаль, что я получил их после отъезда моего адъютанта в Санкт-Петербург. Матушка императрица была бы несказанно рада такому подарку.

А в это самое время капитан-лейтенант Морозов, меняя лошадей на почтовых станциях и при необходимости сворачивая челюсти нерасторопным смотрителям, неуклонно приближался к столице.

Посещение Императорского двора, да еще с такой необыкновенной новостью, волновало и одновременно тешило самолюбие адъютанта. Во время учебы в Морском корпусе и службы у Мельгунова ему не раз доводилось видеть императрицу на смотрах и парадах, теперь же предстояла аудиенция с ней во дворце. И это наполняло сердце Морозова гордостью и трепетом.

Поздним вечером пятого дня, предъявив караульному офицеру подорожную, Морозов въехал в окутанную туманом столицу, освещенную неверным светом уличных фонарей. Добравшись до Невского проспекта, он остановился на постоялом дворе, потребовал в номер ужин и, закусив, завалился спать. Проснувшись поутру, капитан-лейтенант по пояс вымылся холодной водой, побрился и облачился в парадный мундир. После этого он позавтракал и, пристегнув к поясу шпагу, накинул сверху дорожный плащ. Затем, расплатившись с хозяином, спустился вниз и уселся в поданный экипаж.

— Во дворец, — бросил он кучеру, и подковы лошадей весело зазвенели по гранитной мостовой.

Когда экипаж миновал набережную Невы и въехал на Дворцовую площадь, капитан-лейтенант приказал кучеру остановиться у парадного подъезда и ступил под его своды. Внутри адъютанта встретил дежурный офицер и поинтересовался целью визита.

— От его высокопревосходительства Вологодского генерал-губернатора Мельгунова, с особым поручением к ее императорскому величеству, — деревянно отрапортовал Морозов.

— Ожидайте, я доложу о вас, — сказал офицер и направился к противоположной двери погруженного в утреннюю полутьму зала, по обе стороны от которой застыли истуканами два рослых кавалергарда с ружьями.

Морозов уселся на один из стоящих у стены мягких стульев и стал ждать. В том, что императрица его примет, адъютант не сомневался, поскольку Мельгунов пользовался ее особым расположением.

Спустя непродолжительное время офицер вернулся и пригласил Морозова следовать за собой. Миновав несколько длинных переходов, они поднялись на второй этаж и оказались у высокой двустворчатой двери, которую охраняли еще двое кавалергардов.

— Присядьте, вас пригласят, — сказал офицер и оставил Морозова одного. Тот снял шляпу с плащом и, повесив их на стоящую рядом вешалку, присел на стул. В этот раз ожидание затянулось на целый час. Наконец одна из створок двери отворилась, и на пороге появился рослый человек в блестящем мундире.

— Это ты, штоль, от Мельгунова? — мягким баритоном спросил он, окинув взглядом вскочившего адъютанта.

— Так точно, ваше сиятельство! — узнал в человек всесильного фаворита Морозов.

— С чем прибыл?

— Со срочным донесением для государыни императрицы.

— Дай, — протянул блеснувшую перстнями руку Потемкин, и адъютант вручил ему засургученый бумажный пакет.

— Жди, — также мягко сказал князь и исчез за дверью.

Вскоре дверь снова отворилась и князь пригласил Морозова войти.

Затаив дыхание, тот шагнул через порог и почувствовал тонкий запах духов. В центре небольшой, изысканно обставленной комнаты, у резного, красного дерева столика, в высоком кресле сидела императрица, одетая в простое голубое платье и капор, и, держа в руке распечатанное письмо, испуганно смотрела на вошедшего.

— Друг мой, — обеспокоенным голосом спросила она, — здоров ли Алексей Петрович?