Сестры Шред - Бетси Лернер

уговаривал приехать к нему в гости. Я объясняла свой отказ то занятиями, то экзаменами. На лето я добровольно вызвалась ухаживать за лабораторными крысами и мышами. На самом деле причин было несколько: моя верность маме, разочарование в отце, да и само его решение уехать за тысячу миль и жениться на Аните Вормер. К середине второго курса у меня закончились отговорки.

На каждом газоне в их огороженном квартале трава была подстрижена ровно на два дюйма. На заднем дворе у каждого особняка располагался бассейн в форме почки, а обе стороны подъездной дорожки были изящно оформлены растениями и суккулентами. За домами виднелось поле для гольфа, мягкое, как ковер, и усеянное песчаными лунками, похожими на лунные кратеры. Отец забыл предупредить охранника у ворот, и мне пришлось подождать, пока он не доиграет в гольф. Охранник, похожий на несколько потрепанного Ричарда Гира, извинился за задержку и спросил:

– Откуда вы?

– Из Нью-Йорка.

– Я одно время там жил. В Квинсе.

– А, хорошо.

– Надолго к нам?

– Нет, на несколько дней.

– Очень жаль.

Возможно, он флиртовал, но я тогда еще не научилась это понимать. А еще я боялась, что у меня по лицу видно, что я девственница – и это в каком-то смысле хуже, чем сам факт девственности. Ощущение было такое, что я одна опоздала на пароход, на котором все уже отплыли в какую-то далекую страну. Олли называла меня Мисс Чистотой и Вечной Девственницей. Как-то раз, лет в тринадцать, стоя в очереди в кино, я наблюдала за одной парочкой: они лапали друг друга и покусывали за носы, в точности как тигрята в телепередаче о жизни животных. Пытаясь вникнуть в их интимный язык, я так увлеклась, что глазела совершенно открыто, и женщина это заметила. «Что ты уставилась, девочка?» – спросила она так громко, что услышала вся очередь.

Ричард Гир поинтересовался, не хочу ли я посидеть в будке охраны, чтобы не ждать на солнцепеке. Он достал из мини-холодильника бутылочку лимонада и приложил себе ко лбу. Подмышки у него были мокрыми от пота. Трудно сказать, сколько ему было лет. Мне хотелось, чтобы что-нибудь случилось, и я боялась того, что что-нибудь случится.

– А-а, смотрите, кто пришел! – воскликнул охранник. К воротам подъехал мой отец на гольф-каре с бахромчатым верхом. На миниатюрном номерном знаке машинки виднелась надпись «Лунка № 1». На папе были клетчатые брюки для гольфа и лососевая рубашка-поло. Пострижен он был по-новому, на макушке длиннее обычного.

– Добро пожаловать в рай, малыш!

Малыш?

– Привет, пап.

– Запрыгивай!

Ричард Гир поставил мой чемодан на заднее сиденье со словами:

– Добро пожаловать в солнечную Флориду!

– Спасибо.

– Не за что, мисс. – Он похлопал ладонью по крыше гольф-кара: готово, можно ехать.

На подъездной дорожке возле папиного дома стояли бок о бок два белых BMW. У Аниты был седан, а у отца – кабриолет. Пока в нашей жизни не появилась Анита, мой отец предпочитал «Крайслер». Но Анита убедила его, что успешный бизнесмен должен ездить на впечатляющей машине. После того как они вместе превратили склад лесоматериалов в небольшую золотую жилу, Анита стала соблазнять нашего отца глянцевыми брошюрами, каждая из которых обещала новую жизнь. Сначала у него на столе появился рекламный буклет BMW, затем реклама поездки на Капри и, наконец, брошюра о закрытом жилищном комплексе в Южной Флориде, с полем для гольфа, бильярдным клубом и теннисными кортами.

Весь дом был декорирован в стиле «Анита»: лепнина кораллового цвета, пальмы в горшках, коврик у порога с надписью «Добро пожаловать» на трех языках. Как я поняла, моему отцу требовалась не столько новая жена, сколько новая жизнь. С Анитой ему не приходилось выслушивать ворчание моей матери, терпеть ее гнев, разочарование и отчаянье. Он смог избавиться от нашего тягостного существования, особенно праздников и дней рождения, когда мы ждали, может быть, на этот раз Олли появится или позвонит – и ее отсутствие становилось все более очевидным и печальным.

В первый год после ее отъезда по почте пришла дешевая валентинка без печати и подписи. На картинке девочка с яблочно-красными щечками держала сердечко с надписью: «Люблю тебя». Мы так и не поняли, от кого она, но папа пристроил ее на подоконник над кухонной раковиной.

Хотя я приехала во Флориду всего на несколько дней, папа не стал отрываться от утренней игры в гольф, а Анита продолжала заниматься аквааэробикой с двумя подругами. В перерывах между жалкими попытками подготовиться к выпускным экзаменам я рылась в продуктовых шкафчиках – сухофрукты, пшеничные хлопья, арахис, пакетик шоколадной стружки – стараясь не оставлять следов. По старой привычке я проинспектировала и папины вещи. В ящичках царил порядок, как в витрине магазина: аккуратно сложенные рубашки поло с цветовой маркировкой. Целый ящик отглаженных носовых платков. Моя мать всегда по воскресеньям вечером гладила его носовые платки на неделю вперед, заглаживая утюгом уголки.

Мне показали несколько достопримечательностей и покормили в ресторанах. Я предложила сходить на пляж, но Анита сказала, что там слишком много песка. Она отличалась непревзойденным умением поддерживать непринужденную беседу. Отец рядом с ней, казалось, вообще разучился думать самостоятельно. Она заказывала за него еду в ресторанах, подбирала ему одежду, составляла рецепты и клала таблетки на каждый день, красуясь собственным усердием и умениями.

В день моего отъезда, когда Анита скакала у себя в бассейне, мы с папой пошли в клуб позавтракать.

– Парни есть на горизонте? – полюбопытствовал он, подмигнув.

– Да как-то нет.

– Ну, это еще успеется.

Подошел официант, чтобы принять заказ.

– Попробуй «шорт стек». С апельсиновым соком, – посоветовал папа.

– Звучит заманчиво.

Он стал расспрашивать об общежитии, о лаборатории, о том, как мне понравилось жить в величайшем городе мира. До моего отъезда оставался всего час, а мы практически в первый раз остались наедине.

– Пап, – прервала его я, – у меня такое ощущение, что ты знаешь, где Олли.

Часть II

Время «вот-вот»

7

«Ротонда» – престижный торговый комплекс в центре Балтимора. На витрине отдела дорогих украшений Олли приметила объявление «Требуется продавец». Дождавшись середины дня, когда в магазинах бывает наплыв покупателей и продавцы загружены до предела, Олли подошла к прилавку и стала расспрашивать их о вакансии, как будто хотела устроиться на работу. То был ее давний прием – дождаться, когда продавец отвлечется, и взять нужную вещь. На случай провала у нее имелся план «Б»: начать чудить, включить дурочку, чтобы ее отправили не в камеру предварительного заключения, а в психушку. Олли