Ткань Ишанкара - Тори Бергер

были профессиональные некроманты и трейсер. Мы утверждаем, что Тайра аль’Кхасса не способна контролировать свои действия, и потому представляет угрозу современному магическому сообществу и миру в целом. Мы требуем ограничить ее свободу путем применения высшей меры наказания – смертной казни через отсечение головы.

Фэйт молчал, снисходительно изучая мэтра Шамбера, который явно был гораздо опытнее относительно магических судов. Тайра удивилась, что Фэйт даже не съязвил, не сказал что-нибудь вроде: «Протестую, Ваша Честь, против отсечения головы! Сначала нужно косы отрезать!», – видимо, время шутить однозначно кончилось.

– Защите понятна концепция обвинения? – поинтересовался де Гранж.

– Обвинение строит свои тезисы на основании того, что госпожа Тайра аль’Кхасса неконтролируема и потому опасна, – неторопливо произнес Фэйт. – И все мы прекрасно знаем, что отсутствие контроля у некромантесс является и причиной, и следствием безумия, смотря, в каких случаях. В истории есть свидетельства обоих планов. Таким образом, обвинение утверждает, что госпожу Тайру аль’Кхассу необходимо казнить по причине ее безумия. Я верно понял концепцию, мэтр Шамбер?

Шамбер с нескрываемым удивлением посмотрел на Фэйта. Тайра тоже поразилась тому, как ловко Фэйт вывернул наизнанку слова обвинителя. ’Т Хоофт не шелохнулся.

– Не понимаю, из чего вы сделали такие выводы, доктор Фэйт, – дипломатично ответил Шамбер. – Я не произносил слова «безумие»…

– Но вы подразумевали, – перебил его Фэйт. – Потому как если бы вы обвиняли госпожу аль’Кхассу в преднамеренном убийстве, вы не требовали бы для нее смертной казни через отсечение головы, так как в таких случаях согласно Всеобщему Соглашению предусмотрены другие виды наказания. Раз вы требуете именно отсечения головы, то вы, хотя и не произнесли этого вслух, утверждаете, что госпожа аль’Кхасса безумна. Закон не знает другого толкования совокупности данных фактов. Разве я не прав, мэтр?

Тайра заметила, как Салто сверкнул глазами, а Саид почти что открыл рот, поражаясь тому, как виртуозно и на грани фола Фэйт орудует статьями закона.

– Мы не утверждаем, уважаемый Суд, что госпожа аль’Кхасса безумна именно в данный момент, – парировал Шамбер. – Но в момент, который является предметом рассмотрения данного слушания, госпожа аль’Кхасса определенно была не в себе. Иначе, чем объяснить тот факт, что вместо того, чтобы защитить себя и своих близких, начать колдовать сразу, как только стал понятен факт похищения, она сначала дала избить себя до полусмерти, потом позволила умереть своей золовке, затем разрешила застрелить собственную Стражницу, и в довершение всего сама, своими руками, отняла жизнь у родного брата, который умирать по собственной воле не собирался. Разве это не признаки безумия? Любой нормальный маг, оказавшись в подобной ситуации, будь он даже из Ишанкара, чьи принципы многими подвергаются сомнению, приложил бы все усилия, чтобы выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. По крайней мере, ни один маг не стал бы убивать собственных родственников. Действия госпожи аль’Кхассы противоречат здравому смыслу, доктор Фэйт.

Фэйт не ответил, ожидая, что после паузы последует продолжение.

– Да, уважаемый Суд, – Шамбер повернулся к де Гранжу. – Ее действия противоречат здравом смыслу, если, конечно, все это не было заранее подстроено Ишанкаром, и госпожа аль’Кхасса, ведая или не ведая, не выполняла волю своего Наставника или господина Ректора.

Тайра ждала, что вот сейчас сэр ’т Хоофт приподнимет в удивлении бровь, но маг выражения лица не изменил. Тайра поняла, что он был готов к такому повороту событий, она же была неприятно удивлена.

– Поясните, мэтр, – предложил де Гранж, – что вы имеете в виду.

– Как всем известно, у Некроманта Ишанкара бывает только один Ученик, за исключением тех, кому достаются некромантессы, – произнес Шамбер. – Но мы должны хорошо понимать, что сэр Йен хет Хоофт никогда не согласится на другого Ученика в силу определенных обстоятельств, которые к данному слушанию отношения не имеют, а потому упоминать о них мы не будем.

Тайре уже надоели намеки и недомолвки относительно нее и сэра ’т Хоофта. Она посмотрела на Наставника, но тот даже не взглянул в ее сторону.

– Поэтому, чтобы избежать печальной участи своих предшественников, – продолжил Шамбер, – чтобы исключить влияние на судьбу и психику своей Ученицы внешних факторов, сэру ’т Хоофту необходимо создать для нее единственный ориентир, сформировать единственную линию поведения, согласно которой впоследствии госпожа Тайра аль’Кхасса будет безраздельно принадлежать Ишанкару. Сэр ’т Хоофт должен иметь на нее абсолютное влияние, должен держать ее под абсолютным своим контролем…

– Сэр ’т Хоофт никому ничего не должен, – не удержался Фэйт.

– Предупреждение защите! – строго сказал де Гранж.

– Принял к сведению, Ваша Честь, – Фэйт чуть поклонился, привстав, и по его выражению лица было понятно, что он весьма собой доволен.

– И, – мэтр Шамбер, казалось, не среагировал на этот диалог, – мы прекрасно понимаем, что родная семья в данном случае – явление абсолютно лишнее. Поэтому легко предположить, что и якобы случайная гибель в автокатастрофе матери госпожи аль’Кхассы, и убийство ее руками ее брата и его жены были подстроены самим Ишанкаром.

Тайра снова взглянула на сэра ’т Хоофта, ощущая, как сердце холодеет и замирает, и ей вспомнился разговор, который был у них в Кардиффе относительно этого суда, ее слова: «Он все равно скажет, что это ишанкарский обман…», и его ответ: «Это не самое плохое из того, что может сказать Салто». Сэр ’т Хоофт предвидел это еще тогда. Впрочем, чему было удивляться, если пару лет назад Тайра уже слышала от Салто обвинения в том, что смерть мамы была запланирована и подстроена Ишанкаром. Тайра хотела, чтобы Наставник посмотрел на нее и хотя бы взглядом сказал, что все это бред, ересь и провокация, но сэр хет Хоофт продолжал наблюдать за мэтром Шамбером и к ней даже не обернулся.

– Тогда, простите, – снова встрял Фэйт, – зачем было убивать Стражницу? Она-то точно никак не могла перебить авторитет сэра ’т Хоофта.

– Смерть Стражницы была нужна для правдоподобности произошедшего, – спокойно сказал Шамбер.

– Протестую, – Фэйт поднял руку. – Это всего лишь догадки, которые не имеют под собой никакого основания.

– А я и сказал, что это всего лишь предположения, доктор Фэйт, – учтиво улыбнулся Шамбер. – Никаких обвинений.

– Протест отклонен, – строго произнес де Гранж.

Фиц обернулся к ’т Хоофту, также надеясь прочитать по его лицу хотя бы намек на правду, но Йен упорно смотрел на обвинителя.

– Позвольте мне кое-что уточнить у стороны обвинения, Ваша Честь, – Фэйт прищурился и взглянул на Шамбера.

Де Гранж кивнул.

– Я правильно понял, мэтр, – с интонациями Гиварша начал Фэйт, – что несмотря на то, что вы допускаете предположения о том, что все события были подстроены заранее и специально, обвинение все же настаивает на том, что госпожа аль’Кхасса в момент произошедших событий была безумна?

– Вы поняли абсолютно верно, доктор Фэйт, – согласился Шамбер.

– Это абсолютно невозможно, Ваша Честь, и я готов это доказать, – Фэйт посмотрел на де Гранжа. – Госпожа аль’Кхасса полностью вменяема сейчас, так же, как и была вменяема тогда.

– Вам слово, доктор Фэйт, – дал позволение тот.

Шамбер вернулся за свой стол. Фэйт неторопливо вышел на середину зала.

– В таком случае мне необходимо задать некоторые вопросы сэру Йену хет Хоофту, – Фэйт сделал приглашающий жест, указывая на высокое кресло за кафедрой возле трибуны Суда.

Йен поднялся и переместился в указанное кресло.

– Сэр ’т Хоофт, – все так же строго сказал де Гранж, – предупреждаю вас о том, что вы обязаны говорить только правду, какой бы нежелательной для вас она ни была.

– Я помню, Ваша Честь.

– Сэр ’т Хоофт, – Фэйт подошел к кафедре и положил руку на ее бортик. – Обвинение утверждает, что любой психически нормальный маг, попав в ситуацию, в которой оказалась ваша Ученица, применил бы свои магические способности, чтобы спастись. Это так?

– Это логично, – подтвердил ’т Хоофт.

– Как