Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, прообразом Николая Семёновича послужил Н. И. Билевич.
Нильский (князь Нильский)
«Игрок»
Соперник Генерала в любви к m-lle Blanche, с которым она всё грозилась уехать: по характеристике бабушки (Тарасевичевой) — «плюгавенький в очках». Уж на что ловка авантюристка Бланш и то обмишулилась: «Она жестоко обманулась в расчётах на князя! Эта маленькая катастрофа произошла уже вечером; вдруг открылось, что князь гол как сокол, и ещё на неё же рассчитывал, чтобы занять у неё денег под вексель и поиграть на рулетке. Blanche с негодованием его выгнала…»
Нурра
«Записки из Мёртвого дома»
Арестант-кавказец, с которым сразу подружился Горянчиков (Достоевский): «Зато другой, Нурра, произвёл на меня с первого же дня самое отрадное, самое милое впечатление. Это был человек ещё нестарый, росту невысокого, сложенный, как Геркулес, совершенный блондин с светло-голубыми глазами, курносый, с лицом чухонки и с кривыми ногами от постоянной прежней езды верхом. Всё тело его было изрублено, изранено штыками и пулями. На Кавказе он был мирной, но постоянно уезжал потихоньку к немирным горцам и оттуда вместе с ними делал набеги на русских. В каторге его все любили. Он был всегда весел, приветлив ко всем, работал безропотно, спокоен и ясен, хотя часто с негодованием смотрел на гадость и грязь арестантской жизни и возмущался до ярости всяким воровством, мошенничеством, пьянством и вообще всем, что было нечестно; но ссор не затевал и только отворачивался с негодованием. Сам он во всё продолжение своей каторги не украл ничего, не сделал ни одного дурного поступка. Был он чрезвычайно богомолен. Молитвы исполнял он свято; в посты перед магометанскими праздниками постился как фанатик и целый ночи выстаивал на молитве. Его все любили и в честность его верили. “Нурра — лев”, — говорили арестанты; так за ним и осталось название льва. Он совершенно был уверен, что по окончании определённого срока в каторге его воротят домой на Кавказ, и жил только этой надеждой. Мне кажется, он бы умер, если бы её лишился. В первый же мой день в остроге я резко заметил его. Нельзя было не заметить его доброго, симпатизирующего лица среди злых, угрюмых и насмешливых лиц остальных каторжных. В первые полчаса, как я пришёл в каторгу, он, проходя мимо меня, потрепал по плечу, добродушно смеясь мне в глаза. Я не мог сначала понять, что это означало. Говорил же он по-русски очень плохо. Вскоре после того он опять подошёл ко мне и опять, улыбаясь, дружески ударил меня по плечу. Потом опять и опять, и так продолжалось три дня. Это означало с его стороны, как догадался я и узнал потом, что ему жаль меня, что он чувствует, как мне тяжело знакомиться с острогом, хочет показать мне свою дружбу, ободрить меня и уверить в своем покровительстве. Добрый и наивный Нурра!..»
Прототипом этого героя послужил Н. Оглы.
О
Обноскин Павел Семёнович
«Село Степанчиково и его обитатели»
Сын Анфисы Петровны Обноскиной. Полковник Ростанев, представляя заочно племяннику Сергею Александровичу обитателей Степанчикова, упоминает: «Есть городские гости: Павел Семёныч Обноскин с матерью; молодой человек, но высочайшего ума человек; что-то зрелое, знаешь, незыблемое… Я вот только не умею выразиться; и, вдобавок, превосходной нравственности; строгая мораль!..» Сергею Александровичу, однако ж, этот господин не глянулся: «Один из двух мужчин, бывших в комнате, был ещё очень молодой человек, лет двадцати пяти, тот самый Обноскин, о котором давеча упоминал дядя, восхваляя его ум и мораль. Этот господин мне чрезвычайно не понравился: всё в нём сбивалось на какой-то шик дурного тона; костюм его, несмотря на шик, был как-то потёрт и скуден; в лице его было что-то как будто тоже потёртое. Белобрысые, тонкие, тараканьи усы и неудавшаяся клочковатая бородёнка, очевидно, предназначены были предъявлять человека независимого и, может быть, вольнодумца. Он беспрестанно прищуривался, улыбался с какою-то выделанною язвительностью, кобенился на своем стуле и поминутно смотрел на меня в лорнет; но когда я к нему поворачивался, он немедленно опускал своё стёклышко и как будто трусил…»
Этот Обноскин (с явно «говорящей», как и многие персонажи повести, фамилией) по наущению матери воспользовался идеей Мизинчикова и украл-увёз сумасшедшую богачку Татьяну Ивановну, чтобы на ней жениться, но их догнали и прожект лопнул. Любопытно его признание после этого Сергею Александровичу: «Не судите меня… Меня собственно обольстила маменька, а я тут совсем в стороне. Я более имею наклонности к литературе — уверяю вас; а это всё маменька…»
Обноскина Анфиса Петровна
«Село Степанчиково и его обитатели»
Мать Павла Семёновича Обноскина. Она вместе с сыном была «из города» и гостила почему-то в Степанчиково. Рассказчик Сергей Александрович увидел её впервые «за чаем»: «Заинтересовала меня тоже одна толстая, совершенно расплывшаяся барыня, лет пятидесяти, одетая очень безвкусно и ярко, кажется, нарумяненная и почти без зубов, вместо которых торчали какие-то почерневшие и обломанные кусочки; однако ж, не мешало ей пищать, прищуриваться, модничать и чуть ли не делать глазки. Она была увешана какими-то цепочками и беспрерывно наводила на меня лорнетку, как мсье Обноскин. Это была его маменька…» Именно «маменька» научила сыночка украсть идею Мизинчикова о похищении богатой невесты Татьяны Ивановны. Предприятие, правда, закончилось неудачей.
Овров
«Неточка Незванова»
«Помощник в делах» Петра Александровича. В опубликованной части романа персонаж этот играет эпизодическую роль: появляясь в самом финале, он говорит Неточке, что должен сказать ей нечто важное и назначает встречу на завтра. В ранней редакции романа, где повествование велось от лица автора, а не героини, герой-мечтатель Овров должен был играть значительную роль: в частности, именно
