Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд

по слухам, он владел 115 судами, ежегодно нанимал триста моряков и, как говорится в его некрологе в 1825 году, «вероятно… занимался более обширными коммерческими предприятиями, чем любой человек, живший на этом континенте в любой период его истории».

Вся эта реэкспортная торговля превратила Соединённые Штаты в крупнейшего нейтрального перевозчика товаров в мире. В 1790 году американские корабли перевозили лишь около 40 процентов стоимости всех товаров, участвовавших во внешней торговле Америки; к 1807 году американские корабли перевозили 92 процента гораздо большего объёма — от совокупного импорта и экспорта в размере 43 миллионов долларов в 1790 году до 246 миллионов долларов в 1807 году. С 1793 по 1807 год стоимость американского импорта и экспорта выросла почти в шесть раз, а тоннаж американских судов — в три раза. Даже с учётом инфляции цен на 26 процентов в период с 1790 по 1807 год это были впечатляющие цифры.

Учитывая, что значительная часть доходов и богатства страны связана с зарубежной торговлей, неудивительно, что правительство Соединённых Штатов энергично поддерживало свободу нейтральной торговли в открытом море в военное время. Однако Великобритания, как сильная военно-морская держава, никогда не соглашалась с либеральными принципами торговли в военное время, которые были так дороги американцам. Поскольку британский флот контролировал моря, британское правительство вполне объяснимо считало, что американская торговля между французской и испанской Вест-Индией и Европой на самом деле является французской и испанской торговлей, прикрытой американским флагом. Британцы протестовали, что эта торговля нарушает так называемое Правило 1756 года, согласно которому торговля, запрещённая в мирное время, запрещалась и во время войны. Это правило, впервые введённое англичанами во время Семилетней войны, позволяло британским призовым судам (судам, рассматривавшим законность захвата вражеских кораблей или вражеских товаров на нейтральных судах) отказывать нейтральным странам в праве торговать в военное время с портами воюющих стран, которые были закрыты для них в мирное время, как это было у американцев с Французской и Испанской империями. Британия особенно стремилась помешать нейтральным Соединённым Штатам перевозить товары между карибскими колониями Франции и Испании и портами Европы. Британцы отрицали, что «свободные корабли делают свободные товары», и заявляли, что будут забирать вражескую собственность везде, где только смогут её найти, даже с нейтральных кораблей в открытом море.

Чтобы соответствовать британскому правилу 1756 года, американские грузоотправители разработали юридическую фикцию «неполного рейса». Перевозя товары из французских и испанских колоний в порты Соединённых Штатов, выгружая их и уплачивая за них пошлины, а затем перегружая и получая возврат большей части пошлин перед реэкспортом во Францию и Испанию как предположительно американские и, следовательно, нейтральные товары, американские торговцы технически соблюдали британское правило 1756 года. Сначала молчаливо, а затем и официально, как постановил британский адмиралтейский суд в 1800 году по делу «Полли», британские власти приняли эту практику «прерванного плавания», постановив, что вражеские товары становятся нейтральной собственностью, если ввозятся в Соединённые Штаты до их реэкспорта. Американская реэкспортная торговля процветала, а республиканцы стали её великими защитниками.

Ситуация была причудливой. Республиканцы в Конгрессе были наиболее решительно настроены на продвижение нейтральных прав американцев перевозить воюющие товары по всему миру в военное время, не опасаясь, что их суда и экипажи будут захвачены воюющими сторонами. Однако любопытно, что почти все республиканцы в Конгрессе были выходцами из районов Юга и Запада, которые поставляли мало, если вообще поставляли, судов и моряков, захваченных воюющими сторонами. Напротив, та часть страны, федералистская Новая Англия, которая поставляла основную часть кораблей и моряков для заморской торговли Америки, была наиболее оппозиционной к политике республиканцев по защите нейтральных прав Америки в открытом море. Республиканцы казались одержимыми заморской торговлей, хотя большинство из них или их избирателей не были непосредственно вовлечены в неё; они даже довели своё продвижение нейтральных прав до желания запретить участие Америки в той самой международной торговле, которая делала защиту нейтральных прав необходимой. Создавалось впечатление, что многие республиканцы действительно не любят зарубежную торговлю, но при этом стремятся защитить права американцев на участие в ней.

На самом деле многим республиканцам не нравилась большая часть заморской торговли, которую они защищали, считая, что в коммерческих богатствах, которые приносили Америке европейские войны, есть что-то мошенническое. Купцы, участвующие в перевозках, особенно купцы из Новой Англии, которые в большинстве своём были федералистами, казалось, процветали просто от нейтралитета Америки. Джон Рэндольф категорически возражал против того, чтобы «эта великая сельскохозяйственная нация» управлялась городскими купцами. Он называл торговлю товарами — «этой грибницей, этим грибом войны» — абсолютно бесчестной и не хотел участвовать в её защите.

Хотя Джефферсон знал, что реэкспортная торговля была прибыльной, он также не был доволен торговлей, которая втягивала Америку в европейские войны, особенно когда американские корабли перевозили товары воюющих сторон. Он считал, что «постоянное занятие сельским хозяйством с торговлей, достаточной для того, чтобы избавляться от излишков, является нашим самым мудрым курсом». В отличие от этого, по его словам, торговля товарами питалась злом войны и поощряла «дух азартных игр» и стремление делать деньги без труда. Купцы, занимающиеся реэкспортной торговлей в военное время, ничего не производили сами и лишь наживались на чужом труде. Став всего лишь нейтральными перевозчиками товаров, американцы, с отчаянием заключал Джефферсон, пустились «в океан спекуляций, побуждая себя к чрезмерной торговле, соблазняясь стать грабителями под французским флагом и бросить занятия сельским хозяйством — самый верный путь к достатку и лучшее средство сохранения нравственности». Джефферсон, аристократический южный плантатор, каким он был, не только выражал презрение к низким, по его мнению, материальным мотивам купцов, но и ненавидел и считал «абсурдным» тот факт, что торговля «превращает эту великую сельскохозяйственную страну в город Амстердам — просто штаб-квартиру для ведения торговли всех наций».

Несмотря на такое презрение к нейтральной американской перевозке грузов, которая, по его мнению, была выгодна в основном его врагам-федералистам, Джефферсон как президент посвятил большую часть своей дипломатической энергии её защите. В результате он не только поссорился с Британией, но и едва не вступил в войну с бывшей родиной — войну, которой он прежде всего хотел избежать. Пытаясь реализовать свою политику, он в итоге полностью остановил всю американскую заграничную торговлю и в то же время подверг своих сограждан репрессиям в такой степени, которая редко повторялась за всю историю Соединённых Штатов. Чрезвычайные усилия Джефферсона по защите прав нейтралов на свободную торговлю ввергли страну в глубокую депрессию и нанесли серьёзный ущерб его президентству. В итоге он нарушил многое из того, за что выступал сам и его партия.

ДЖЕФФЕРСОН и республиканцы не