Ижицы на сюртуке из снов: книжная пятилетка - Александр Владимирович Чанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В связи с юностью Кима и школой Ощепкова Владивостоку начала века посвящено много страниц. Проводились ли «полевые исследования», какое впечатление оставил город?
Владивосток – одно из любимых мест на земле. По степени исторической наполненности город совершенно уникальный. В некоторых местах кажется, что вот сейчас из-за угла выйдет кто-то в черном пальто и шляпе, сдвинутой чуть набок, и на ходу сунет исчезающей в переулке тени записку «для товарищей из Москвы».
На остров Русский я впервые попал, когда еще не было мостов на него. Шли на пароме, который, казалось, вот-вот перевернется. А когда прямо по курсу поднялась подводная лодка, я на полном серьезе прикинул, в какую сторону плыть, когда начнем тонуть. Кампус ДВФУ строился, а я вспомнил, что в 1934 году укрепления на острове строил мой дед – это особое чувство ощущения себя почти дальневосточником, что, согласись, заставляет смотреть на город несколько иначе…
Увы, я был там всего два раза, и в обоих случаях это были командировки, от которых отщипывал по паре часов, чтобы пробежаться-пролететь по местам молодости моих героев. Походить бы спокойно, зайти в бывший Восточный институт, прогуляться по всем адресам, что сохранились, и что связаны с именами Ощепкова. Юркевича, Мацокина, Кима… У меня была в свое время идея провести во Владивостоке выставку, посвященную русским выпускникам Токийской семинарии – большинство из них накрепко оказались связаны с этим городом, но ничего не вышло. В Москве сумели, в Токио провели – везде находили людей, для кого это было важно, а во Владивостоке это оказалось никому не интересно. Жаль. Впрочем, теперь в этом замечательном месте у меня появились новые друзья, с которыми хочется встретиться, так что и здесь надежда пока жива.
Про «товарищей из Москвы» в «плащах и с кинжалами». В биографии Кима ты неоднократно пишешь о достижениях советской разведки в военные и послевоенные годы, выигрышах «вчистую» у японцев. Но перед Первой мировой войной ситуация была ровно противоположной – «вели» с разгромным счетом японцы. За счет чего был сломлен счет – не личным ли напряжением всех усилий, работой сверх сил, верой энтузиастов и патриотов? Ведь почти ровно на то же время, ко Второй мировой войне наша японоведческая школа была почти уничтожена в сталинских чистках…
Как говорится, хороший вопрос… Правильно было бы переадресовать его современным «товарищам», ибо, как ты понимаешь, я к ним никакого отношения не имею. Но могу получить «пятерку за старание», пытаясь ответить тебе с использованием их мнения. Сразу после выхода «Романа Кима» мы провели международную конференцию, посвященную памяти этого человека. Помимо наших, приехали «кимоведы» из США, Южной Кореи и Японии. Прилетела, кстати, из Парижа дочь Юлиана Семенова. Когда-то ее отец мастерски изобразил Кима в образе чекиста Чена в первом романе о Штирлице – «Пароль не нужен». Это Киму со Штирлицем, тогда еще Исаевым, не был нужен пароль, понимаешь? Так вот, помимо иностранных историков спецслужб, в том числе японских, на конференции присутствовал и восприемник Кима в КГБ, служивший в том же, японском, отделе контрразведки. Я пользовался его консультациями при написании книги, а сам он только что выпустил работу о японской разведке, где едва ли не весь документальный материал, а это инструкции резидентов, планы работы и так далее, добыты и переведены в 1920–1930 года Романом Кимом.
Принимая во внимание этот факт, анализируя имеющиеся документы (и не только по делу Кима, но и по Ощепкову и его товарищам), прочитав и выслушав мнение коллег, выступавших на конференции, ответ можно дать такой. Во-первых, русско-японская война пошла нам сильно на пользу. После нее разведка и контрразведка против Японии, что называется, «стали на крыло» и далее свои позиции упускали только на небольшой период времени. Это как в Шведской войне: Карл XII разбил Петра I, но Петр научился воевать и разбил Карла. Даже во время Гражданской войны спецслужбы Колчака работали против японцев вполне эффективно. Это сыграло на руку большевикам, ибо адмирал четко видел, что японцы используют его в своих интересах и никаких других мотивов, кроме получения ресурсов Дальнего Востока, у них нет. Хорош был Колчак или плох, но он точно был патриотом, японцев не любил, с ними ссорился, и это не пошло на пользу ему и в целом Белому делу. Потом был провал, о котором я говорил, поскольку старую разведку разогнали, а новой создать не успели (в контрразведке было проще за счет создания плотного полицейского режима и эффективности работы ЧК в целом). Как раз в это время пришел в советскую военную разведку Василий Ощепков и как раз из-за неопытности и безграмотности начальников была сорвана его вполне успешная работа в Японии в 1926 году. Следующим резидентом по этой линии стал через 7 лет Рихард Зорге, и его успех говорит о том, что наши работать научились.
Конечно, это было напряжением всех сил, но силы эти начали копиться после русско-японской войны. Ощепков и его товарищи поступили в Токийскую семинарию в 1906-1908 годах, и к началу Первой мировой пришли в войска молодыми военными переводчиками и учились шпионскому ремеслу, зная противника изнутри. Роман Ким приехал в Токио в 1906 году в семилетнем возрасте. Его отец так и говорил: «чтобы узнать врага изнутри». И он узнал, и стал первым советским ниндзя – без всяких кавычек, ибо сам он употреблял это слово применительно к коллегам-профессионалам без всякой иронии и вкладывания в него иного смысла. Уровень его работы можно узнать из книги, но кое-что напомню: вскрытие военных и дипломатических кодов в 1927 году, вербовка японских разведчиков в Москве (в результате одной из них – неудачной, вскрыл себе живот военно-морской атташе), участие в операциях по дезинформации японского Генерального штаба и загадочная история генерала Комацубара, по мнению ряда историков, ставшего жертвой чекистов и проигравшего в результате сражение при Халхин-Голе.
Во-вторых, и это мнение уже упомянутых историков и ветеранов, успех японской разведки в начале ХХ века застил ей глаза. Японцы уверовали в собственное величие и, по выражению одного американского профессора, «были просто дураками». Многие эффективные шаги русских они попросту не разглядели. Поляки, например, располагавшие сильной шпионской агентурой в Москве, предупреждали их о коварстве чекистов, но те и ухом не повели. Даже на собственной территории они прозевали, по сути,
