Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

– Если что-то происходило прилюдно – это позор, – начал сокрушаться император. – Такой позор! – а потом взглянул на меня. – Я знаю о тебе слишком мало. Но ты хорошо относишься к моей дочери и, похоже, только что в очередной раз спас ее, – и он принялся мерить шагами комнату.

– Так вы не знаете, что это за люди намеревались ее унести? Один из них лежал на полу в коридоре.

– Нет, не знаю. И это меня удивляет! В моем дворце не может быть посторонних. Я прекрасно знаю людей, которые мне помогают. Игнат – ты видел его возле кабинета заседаний Малого Совета. В обеденной, кроме супруги, Бориса и его няни было еще четыре человека. Сегодня это Света, Дарья, Тома и Анфиса. Я всех знаю, но не того человека на полу. И потому я хочу вернуться к прежнему вопросу. Кто ты? Ты стоишь у меня во дворце, а если верить твоим рассказам, едва ли прошел месяц с момента твоего первого появления здесь!

– У меня был долгий путь. И не все в нем, скажем так, было законно, – кашлянул я. Аня перевернулась на кровати набок и засопела. – Без связей и денег даже в вашем мире ничего не делается, а у меня не было ни того, ни другого. Про поместье вашего брата я уже рассказывал. Стычка в гостинице в Бараках. Пароход «Кутеец». Перестрелка в порту. День перед пожаром в клинике.

– Слышал про пароход. Его хозяина ограбили. Ты об этом? Если так, то это серьезное преступление, – император чуть охладил свой тон.

– Нет. Владелец судна был тем еще мошенником и сам подстроил собственное ограбление. А человек, который мог бы это доказать, как я понимаю, сидит в тюрьме. И мне его надо вытащить. Как можно скорее.

– Частный сыщик?

– Он самый.

– Эх, не люблю я их, – император присел на кровать к дочери и впился пальцами в колени. – Да и ты мне рассказал достаточно… Боже, надеюсь, что это все?

– Я временно замещаю, – я вытащил паспорт из кармана брюк, – одного местного барона.

– Да вы же одно лицо! – ахнул император.

– Поэтому и замещаю, – я забрал документ обратно. – И это все мои провинности в вашей Империи. И все ради нее, – я указал на Аню.

– Об этом позже. Ваше поведение, молодой человек, действительно нельзя назвать благопристойным, но я готов все простить в том случае, если ситуация с Аней разрешится наилучшим образом.

Я выдохнул. Признаваться в преступлениях оптом – это нечто. А признаваться, зная, что тебе за это еще ничего и не будет – вообще бесценно.

– Идемте вниз. Я запру дверь и приставлю человека, который сообщит нам, когда моя дочь проснется. Никто не зайдет внутрь, можете быть спокойны, Максим. Это ведь ваше настоящее имя?

– Настоящее, – кивнул я и проследил за тем, как император запер замок на три оборота и спрятал ключ в кармане брюк.

– Хорошо. Ей тогда принесут чашку кофе, чтобы она взбодрилась.

– Кофе? – удивился я. – Она же пьет только чай!

– Нет-нет, она пьет кофе, сам видел!

– Тогда быстрее в обеденную!

Глава 27. Следственные действия

Еще одно странно несовпадение. С учетом того, что Аня вряд ли мне врала, это все больше начинало походить на какое-то помешательство. И явно требовались новые данные.

– Ваше величество, – мы все-таки вышли из комнаты, и наверняка снова требовалось соблюдать приличия, – как давно она сменила вкусы? Ведь не месяц назад?

– Сменила? Да, пожалуй что так, – не замедляя хода, император задумчиво обернулся на меня: – Это случилось приблизительно в начале лета или даже в мае. Не так давно.

– Этому должно быть какое-то объяснение, – я только развел руками, потому что надеялся услышать что-то вразумительное от других людей. – Ничего не меняется так резко. Должны быть другие изменения.

– Сам бы хотел знать, – с нотками грусти в голосе заметил Алексей Николаевич и вошел в обеденную впереди меня.

Просторный зал явно был рассчитан человек на пятьдесят, но поскольку больших комнат я видел очень много, их габариты смешались у меня в голове, и я мог ошибаться. Да и не в размерах было дело.

Павел усадил всех за стол. Прислуга разместилась на дальнем конце, что-то недовольно обсуждая между собой. Семья императора, включая няню его младшего сына, сидела поближе, где стол еще был заставлен тарелками. В воздухе витал запах свежей выпечки и кофе.

– Папа! – требовательно заявил младший. – Что такое?

– Я думаю, Бориса и его няню можно отпустить, – произнес Павел. – Им здесь точно делать нечего, – он заметил, как прислуга тоже зашевелилась: – а вас я не отпускал!

Он сел во главе стола с позволения императора. Тот опустился на стул рядом с супругой, я остался стоять рядом со шпионом. И он начал говорить.

– То, что вы видели сегодня, не должно выйти за пределы обеденной, – негромко начал он. – Полагаю, что с прислугой лучше переговорить кому-либо из нас.

– Но что с нашей дочерью? – взволнованно спросила Софья Андреевна, кивнул в знак согласия со словами Павла. – Мы не понимаем, что с ней происходит.

– Они думают, что есть какой-то заговор, моя дорогая, – в тон супруге произнес император. – Но какой-то очень хитрый и многослойный, настолько запутанный, что пока что ничего нельзя доказать.

– Вы правы, ваше величество, – подтвердил его слова Трубецкой. – Сложностей много. Я бы даже сказал – предостаточно. Все дело в том, что здесь замешано очень много людей. Например, те, кто выносил сегодня вашу дочь из обеденной, – он указал в угол, где я заметил надежно связанного мужичка с широкой челюстью и окровавленным лицом. – Кто эти люди?

– Я не их не знаю, – покачал головой император и посмотрел на свою жену. Она тоже не смогла ничего сказать.

– Но их пропустила охрана, – принялся рассуждать шпион. – Или же они иным образом проникли сюда. Важно другое. Двое незнакомых вам людей оказались во дворце как раз в тот момент, когда Аня повела себя… не как обычно.

– Вы подбираете такие слова, Павел Романович! – насупилась супруга императора. – Мы понимаем, что о нашей дочери вы стараетесь говорить лучше, чем оно есть на самом деле. И все же ее поведение было отвратительным и безобразным! Эти вспышки ярости возмутительны!

– Что здесь произошло? – шепнул я Трубецкому, наклонившись к уху и попутно осматривая зал: в комнате не было следов какого-то беспорядка, а посуда стояла на столе в полном комплекте.

– Вспышка ярости, – едва слышно ответил мне шпион. – Теперь это называется так. И очень меня беспокоит, – затем произнес уже громче, обращаясь к императорской семье: – Понимаю, Софья Андреевна, что для вас это очень неприятно, но не могли бы вы рассказать до деталей, как все было? А ты немного поможешь, – снова сказал он мне.

– Когда Аня вошла в обеденную, мы сидели на своих местах, – начала женщина. – Где был