Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

Но верно ли я понимаю, что вы получили необходимые доказательства как минимум одной части нашей истории?

– Да, более чем удовлетворительные. И это меня очень утешает и успокаивает.

В комнату без стука, распахнув дверь так, что та со стуком ударилась о стену, влетел все тот же юноша в темно-зеленой униформе и в очках. Только вид его на этот раз был крайне возбужденный.

– Ваше величество, быстрее в обеденную!

– Что случилось?! – Алексей Николаевич тут же вскочил на ноги, а мы с Павлом обернулись.

– Ваша дочь… она… там…

То, что случилась беда, было понятно без слов. Уронив кресло, я выпрыгнул из него и пролетел мимо парня:

– Куда?

Тот махнул рукой, а я помчался вперед по коридору, предчувствуя что-то нехорошее.

Глава 26. Благопристойное поведение

Павел меня нагнал очень быстро: он не стал задерживаться с императором. Он оказался впереди и показывал мне дорогу. В результате мы добрались до обеденной гораздо быстрее – я мог бы пропустить несколько поворотов.

Из двойных дверей как раз выносили Аню, держа ее под мышками и коленями. Девушка явно была без сознания, но растрепанные волосы и измятая одежда выдавали какую-то избыточную активность.

Выносившие имели вид массивный, но далеко не грозный – какие-то обычные работники с ничего не выражающими лицами, аккуратно одетые.

Павел быстро заглянул в обеденную, а потом обратился к этой парочке:

– Оставьте ее здесь.

– Унести надобно, – коротко ответил один из них: от своего напарника он отличался крупным носом и бородкой.

– Здесь оставлять не велено, – поддакнул второй и повернул голову, так как стоял к нам спиной, сразу же выделившись выступающей вперед нижней челюстью.

– Вам сказали оставить ее, – вступил я, заметив, что эта парочка и не думает останавливаться. Безрезультатно.

Я подскочил и положил руку на плечо, но несущий резко наклонился вперед и вырвался. Император, как назло, и не думал показываться, а вот из дверей обеденной уже выглядывали любопытные лица. Одно, три – почти с десяток высунулось, но никто не выходил в коридор.

Павел едва слышно чертыхнулся и в несколько быстрых и широких шагов оказался рядом с Аней, и сказал так громко, чтобы слышали даже глухие:

– Приказываю оставить ее здесь. Я ей займусь.

– Как же, оставим, – пробурчал тот, что с крупным носом.

Я не выдержал и ухватился за плечо второго, в этот раз крепче, намереваясь не выпустить его. Процессия замерла – а Павел теперь даже и не вмешивался, но по его глазам было видно, что противника он себе выбрал.

В этот раз несущий не стал вырываться, а просто отпустил ноги девушки, так что она звучно стукнула пятками по паркету. И резко развернулся, целясь левой мне в висок.

Это было предсказуемо, и я успел присесть, пропустив удар гораздо выше. Зато получил доступ к обратной стороне колена – самой болезненной и незащищенной. И тут же воспользоваться этим, ударив его изо всех сил.

Массивный противник тут же опустился на одну ногу. Если бы я смотрел по сторонам, то увидел бы, как второй беспомощно смотрит на происходящее. Чтобы помочь и вступиться за товарища, ему пришлось бы бросить принцессу на пол. Совесть, наверно, не позволяла.

Я вскочил на обе ноги, тогда как противник безуспешно пытался совладать с поврежденным коленом. Ситуацию надо было решать как можно скорее, поэтому я ударил его по опорной руке, заставив почти что лечь. А когда он поднял лицо, саданул его коленом прямо в челюсть, для надежности обхватив голову руками.

Правда, пришлось повторить удар, чтобы лишить его сознания. Все длилось не больше десяти секунд, и я счел это действие эффектным. Не бокс, но результативно и позволило мне тут же присоединиться к Павлу.

– С тобой будет то же самое, если не оставишь принцессу в покое, – тихо произнес я.

Оставшийся уже смотрел, куда бы ему половчее сбежать, чтобы не догнали. Я подступил на шаг ближе, то же сделал и шпион. В итоге обладатель крупного носа с криком подтолкнул Аню в нашу сторону.

Я бросился к ней, чтобы подхватить, а Павел рванул с места догнать преступника. Он скрылся за поворотом, а я поднял девушку на руки и посмотрел на людей, которые начали выходить из обеденной:

– Все оставайтесь там, – сказал я как можно спокойнее. – Не выходите, тут еще может быть опасно. Где ее комната?

Тут появился император и почти одновременно с ним с другого конца коридора вышел и Павел. Похоже, догнать не удалось, но зато Алексей Николаевич тут же сменил шаг на бег.

– Что с ней? Что случилось? – он выглядел в этот момент самым беспомощным человеком на свете.

– Мы не знаем, – подала голос одна из девушек, похожая на прислугу. – И понять ничего не успели!

– Зал закрыть и никому не выходить из него, – начал раздавать указания Трубецкой. – Вообще никому! – тут же прикрикнул он на девушку, которая почти вышла в коридор. – Всем оставаться внутри. Максим, унеси Анну Алексеевну в ее комнату. Я останусь здесь и подожду твоего возвращения. Мне понадобится еще одна пара глаз и рук, чтобы разобраться в происходящем.

– Я покажу, где комната, – мягко произнес отец девушки. – Идем. Здесь рядом.

Мы миновали еще несколько поворотов и коридоров и оказались, кажется, в задней части дворца. Император раскрыл дверь, и я внес Аню внутрь. За нами никто не шел, но все же Алексей Николаевич проявил осторожность и проверил коридор перед тем, как закрыть дверь.

Пока я укладывал девушку на широкую кровать и убирал покрывало, император дошел до небольшого столика, взял из верхнего ящика ключ и запер дверь изнутри. Потом сел на другой стороне кровати. Закончив с покрывалом, я встал напротив императора.

– Мне нужны ответы, – сказал он уверенно, но без повелительного тона. – Я хочу знать, что происходит с моей дочерью.

– Поверьте, ваше величество…

– Давай без формальностей, Максим. Ради этого я пошел с тобой в ее комнату, чтобы поговорить по душам. Поэтому говори прямо и честно.

– Хорошо, прямо и честно, – кивнул я. – Не имею понятия. Я полтора месяца пытаюсь понять, что происходит. Полтора месяца я вытаскиваю ее из передряг и хочу верить, что ваша семья не имеет к этому отношения, – заметив удивление, смешанное с гневом, я тут же сказал: – верю, что не имеете. В последний раз, когда я ее искал, мы нашли ее в клинике. Но она сгорела на днях и доказать что-либо почти невозможно.

– Да нет же, – раздраженно отозвался правитель. – Я про ее поведение!

– Я не знаю, что с ее поведением. Бывало, что мы не теряли друг друга из виду несколько часов подряд, – я хотел сказать «дней», но подумал, что это будет не лучшим решением. – И она была самой обычной девушкой. Ничего странного в ее поведении не было. Его вполне можно назвать благопристойным. А что происходило сегодня,