Воспоминания (1865–1904) - Владимир Джунковский

<…>[540]

К сожалению, Ванновский прожил недолго и не успел внести в школу все то хорошее, к чему стремился.

2 апреля из-за границы привезли тело скончавшейся там А. Н. Самариной, урожденной княжны Трубецкой, жены Федора Самарина. Отпевали ее в церкви Бориса и Глеба, похоронили в Донском монастыре.

3 апреля в московских императорских театрах состоялись, как обычно, спектакли в пользу Иверской общины. В Большом театре при переполненном зале шел балет «Лебединое озеро».

На другой день я выехал в Петербург, чтобы ознакомиться с учреждениями Петербургского попечительства трезвости. Принц Ольденбургский, к которому я обратился с просьбой о содействии мне в этом отношении, оказал мне любезность, поручив своему адъютанту полковнику Черепанову ознакомить меня с постановкой дела в их попечительстве. Черепанов посвятил меня во все детали, объехал со мной все учреждения.

В Петербурге в то время уже был открыт грандиозный народный дом имени Николая II,[541] в Таврическом саду устраивались народные гулянья, на барже у Петровского острова устроены были столовые. Все было поставлено на широкую ногу, но все виденное меня не удовлетворило, я нашел, что в Петербурге все внимание было обращено на народные развлечения в ущерб просвещению масс, что же касается столовых, то они мне показались мало доступными для бедного люда, который надлежало главным образом отвлекать от кабака. Четыре дня я провел в Петербурге, проводя большую часть времени в учреждениях народной трезвости.

Вернулся я в Москву 8-го апреля, их высочества были в Усове, куда они уехали на неделю. Я хотел воспользоваться этим временем, чтобы съездить заграницу навестить моего больного Михалкова, но совсем неожиданно мне пришлось отправиться в Усово. Гадон, который жил там с их высочествами, получил тревожные вести о болезни своей сестры, которая заболела корью в Каннах, и великий князь его отпустил заграницу, а меня вызвал на замену Гадона. Пришлось пять дней прожить в Усове в полной тишине. Мы жили втроем – их высочества и я. Свободного времени у меня было много, я даже рад был отдохнуть в такой тиши. Сходились мы только для прогулки, чая, завтрака и обеда, по вечерам сидели вместе, великий князь читал вслух. Раза два ходил я с великим князем на охоту на тягу вальдшнепов, мне удалось убить одного.

Как только вернулись в Москву, я с разрешения великого князя выехал заграницу и, заехав в Берлин, навестил в Герлице моего больного, застал его очень хорошего вида, но снова не мог добиться от него ни слова, он объяснялся только знаками. Опять под тяжелым впечатлением я оставил его.

20 апреля последовало высочайшее соизволение на назначение командира 17-го армейского корпуса генерала от кавалерии А. А. Бильдерлинга председателем Московского столичного попечительства о народной трезвости, а меня товарищем председателя с тем, чтобы председательствование в заседаниях комитета, при отсутствии председателя, возлагалось на московского обер-полицмейстера. В состав же комитета для заведования делом попечительства, согласно устава попечительств о народной трезвости, на правах его членов вошли:

– обер-полицмейстер генерал-майор Д. Ф. Трепов, а в его отсутствие – помощник обер-полицмейстера полковник И. Н. Руднев;

– представитель духовного ведомства протоиерей Д. М. Покровский;

– представитель военного ведомства командир 5-го Киевского гренадерского полка полковник Н. И. Говоров;

– управляющий акцизными сборами Московской губернии действительный статский советник В. С. Александров;

– старший фабричный инспектор Московской губернии надворный советник С. П. Чижов;

– директор начальных училищ Московской губернии действительный статский советник В. С. Новицкий;

– председатель Московского общества грамотности действительный статский советник Н. П. Горбунов;

– начальник Московского губернского жандармского управления генерал-лейтенант К. Ф. Шрамм;

– инспектор врачебного управления действительный статский советник П. И. Зарин;

– старший инспектор по наблюдению за книжной торговлей в Москве статский советник князь С. Д. Урусов;

– московский городской голова тайный советник князь В. М. Голицын;

– два гласных московской Городской думы: действительные статские советники М. В. Духовской и Н. К. фон-Вендрих;

– два представителя крупных промышленных предприятий: потомственные почетные граждане В. А. Бахрушин и С. В. Ганешин.

С этого дня Бильдерлинг и я принялись за работу. Первым делом необходимо было организовать канцелярию, к чему я и приступил по поручению председателя. На должность управляющего канцелярией я пригласил В. Б. Шереметева, по рекомендации А. Г. Булыгина, московского губернатора. Выбор этот оказался весьма удачным, и вся моя служба в попечительстве до моего отъезда из Москвы в течение 12-ти лет была тесно связана с ним. На должность бухгалтера приглашен был А. Н. Осткевич-Рудницкий, служивший в Казенной палате, которого мой брат рекомендовал мне как отличного работника. Таковым он и оказался, был аккуратен и требователен к себе и другим до мелочей. Для письменных занятий приглашены были две сестры Т. М. и М. М. Поццо, по рекомендации О. А. Талызиной, начальницы Дворянского института. Они, к сожалению, оказались не вполне способными к работе, как я ее понимал, и мне с ними пришлось немало повозиться. Неспособность их к работе происходила от неуравновешенности их характеров и ненормальной домашней обстановки.

Помещение для канцелярии удалось найти очень хорошее в доме князя Горчакова[542] у Большого театра, в 10-ти минутах ходьбы от генерал-губернаторского дома. Обставив канцелярию даже с некоторым комфортом, приобретя очень удобную мебель и все, что только требовалось для образцовой канцелярии, мы начали наши занятия в ней в середине мая месяца.

24 апреля в Москву приехал новый министр народного просвещения Ванновский и как среди профессоров, так и среди студентов произвел очень хорошее впечатление.

27 апреля в Москву прибыл великий князь Павел Александрович и на другой день, день рожденья великого князя Сергея Александровича, 30-го апреля, уехал обратно.

4-го мая их высочества уехали в Царское Село ко дню рождения государя, я остался в Москве, занимаясь делами трезвости.

Вернулись их высочества 10-го мая, а 11-го на Театральной площади состоялся парад войскам Московского гарнизона. Великий князь принимал парад. Погода была чудная, летняя. После парада был завтрак в генерал-губернаторском доме для всех начальников отдельных частей.

13 мая я сопровождал их высочества на освящение коронационного убежища для неимущих и неизлечимых в Сокольниках на Ермаковской улице, а 15-го мая – в Александровское убежище увечных воинов[543] в селе Всехсвятском, там же находился и Алексеевский приют для офицеров, в котором содержалось в то время около 30-ти неспособных к труду офицеров. Среди них были и старики, и молодые, их высочества с каждым говорили, расспрашивали их.