Живые души. Роман-фантасмагория - Алена Даль

И стояла, возвышаясь над всеобщим весельем, тень старухи с развивающимися седыми космами. И была эта тень великой настолько, что не замечалась вблизи. И стояла возле великой тени задумчивая зеленоглазая Лариса. А по другую сторону тени беспокойно хлопал крылами огромный чёрный ворон с человечьими глазами. И взирали с балкона на веселье двое: один – закутанный в тёмный плащ смуглый красавец со смоляными кудрями, другой – бесплотный отрок в светлых одеждах, печально закрывающий прозрачными веками голубые всевидящие свои глаза.

И таял лед в ведёрках с шампанским, и бились на счастье бокалы. И жарились стейки, и плавились взгляды, и бряцали доспехи. И вершились великие дела. И плакала Алина Дёгтева, запершись в женском туалете. И уезжало такси, и увозило Антона с Ниной под заоблачные своды пентхауса. И возносила их ночь над залитым огнём Верхнедонском. И так далёк был тот первый рассветный луч, что умоет утром город, и утешит скорбящих, и осушит слёзы плачущих, и защитит обиженных…

Глава 11. Синдром Орешкина

В субботу арестовали атамана Черпака. Перцев узнал об этом, как и все верхнедончане, из новостной ленты информагентства «Край». Весть мгновенно разнеслась по городу. Черпаку было предъявлено обвинение в вымогательстве денег у компании «Траст-Никель» в обмен на свёртывание протестных действий.

– Что?! Почему я не в курсе? – негодовал Перцев, ворвавшись в кабинет директора.

– Эй, полегче, – осадил его Орешкин, – сядь, остынь!

Перцев тяжело бухнулся на стул.

– Ты всё ещё наивно полагаешь, что борцы против никеля все как один неподкупны? Что казаки твои шашкой машут из любви к боевому искусству? – сузив глаза, прошелестел директор над ухом. – Так вот, у главного правдоборца Черпака в доме была обнаружена сумка с деньгами – ровно та сумма, которую он требовал через подельника по телефону. Понял?

Андрей сидел, тяжело дыша.

– А не в курсе ты потому, что хреновый адвокат! – хладнокровно продолжал Орешкин. – Хороший – всегда в курсе того, что происходит с его подзащитным.

– Завтра же я поеду в Чернавск, – Перцев решительно поднялся со стула.

– Вот-вот, поезжай. Узнаешь подробности, оценишь настроение людей. Заодно с геологами встретишься – вот тебе пропуск, – директор бросил на стол оправленный в ламинат кусок картона. – Кстати, и с Сидоренко неплохо бы потолковать. Сдаётся мне, старик не откажется помочь следствию. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

Андрей молча взял пропуск и вышел из кабинета. Проводив презрительным взглядом подчинённого, Орешкин открыл мобильный органайзер и сделал пометку. Взглянул на часы и засобирался в Красный дом: на три было назначено внеочередное заседание Общественного совета. Опаздывать Орешкин не любил.

Внеплановое заседание было продиктовано сразу несколькими обстоятельствами. Вместо Трепакова, госпитализированного после скандального происшествия на ступенях обладминистрации, департамент экологии и природопользования временно возглавил его заместитель Головко, его нужно было официально ввести в Совет. Председательствующий академик Эпштейн имел важное заявление об обнаружении в составе чернавских руд платиноидов и золота. В связи с этим значимость месторождения многократно возрастала, суля инвесторам дополнительные прибыли, не идущие ни в какое сравнение с выгодой от добычи никеля. Извлечение драгметаллов, конечно, потребует дополнительных расходов со стороны разработчика, но академик был убеждён, что игра стоит свеч, и готов был выступить гарантом целевого использования инвестиций.

В этом заседании впервые собирался принять участие представитель компании «Траст-Никель» Семёнов с предложением подписать Меморандум о взаимопонимании, целью которого был перевод взаимодействия с общественностью в конструктивную, правовую плоскость. Компания намеревалась также привести цифры ущерба, причиненного ей противоправными действиями противников добычи никеля.

Кроме того на внеплановом заседании планировалось удовлетворить просьбы нескольких учёных по выходу из состава Совета, а также рассмотреть предложения о вводе в него новых членов. Среди новичков – заведующий кафедрой социологии и политологии Верхнедонского университета Корякин, известный в городе юрист Урывайко и лидер наскоро сколоченной общественной организации «Чернавцы за прогресс» – все они были протеже Орешкина, прошедшие предварительное собеседование с нужными людьми. В кулуарах до начала заседания Орешкин собирался также переговорить с главой района Тупикиным и директором Чернавского заповедника Климовым. Одного следовало проинструктировать, другого заверить в солидарности.

Повестку дня и предложения сторон Орешкин знал подробно задолго до начала заседания, ведь его профессией была добыча и продажа ценной информации, стоящей порой не меньше драгметаллов. Недавнее вхождение в Общественный совет давало ему дополнительные ресурсы в сборе такой информации, а главное – возможность самому влиять на процессы, происходящие вокруг никелевых разработок. Орешкин настойчиво и планомерно выполнял дорогостоящий заказ Рубина, сглаживая промахи и ошибки своего непутёвого подчинённого Перцева. Парень тот был небесталанный, кропотливый и легковнушаемый, так что крест на нём ставить пока рано. С такими мыслями Анатолий Орешкин вошёл в зал заседаний.

Первым, кого увидел директор информагентства, был глава Чернавского района Тупикин. На Иване Дмитриевиче не было лица. Казалось, всю ночь он таскал тяжёлые мешки с песком. Лоб блестел от пота, несмотря на кондиционированную прохладу зала. Под глазами набрякли желтоватые мешочки. Мятая рубашка топорщилась над ремнём, опоясывающим бренное тело с согбенными плечами. Одна из пуговиц на груди была расстёгнута, в прореху неряшливо заправлен хвост жеваного галстука. Словом, не глава района, а хозяин частной лавочки, уличенный в сокрытии неучтённого дохода.

– Что с вами, Иван Дмитриевич? – с тревогой спросил Орешкин.

Тот только рукой махнул.

– Еле выехал. Окружили машину, чуть ли не в воздух подняли, как звезду эстрады, – на лице Ивана Дмитриевича расползлась болезненная улыбка. – Пикетируют третий день.

– Что требуют?

– Да что они могут требовать? То же самое: «Нет – никелю!». Теперь ещё: «Свободу атаману Черпаку!» требуют.

– Да, это нелегко принять, – сочувственно покачал головой Орешкин, – уважаемый человек – и тут такое!

– Не верят люди! – отчаянно произнёс Тупикин, кажется, и сам не веря в виновность атамана. – Требуют независимого расследования. А ещё хотят ввести в Общественный совет Задорожных.

– Кто это?

– Андрей Задорожных, есаул чернавского войска – правая рука Черпака.

– Ясно, – Орешкин на миг задумался, – думаю, сегодня не стоит это обсуждать на Совете. Повестка дня и так переполнена. Да и слишком свежа ещё информация об аресте Черпака.

Тупикин растерянно смотрел на Орешкина, выискивая в его глазах если не совет, то хотя бы толику ободрения.

– А вы, Иван Дмитриевич, не переживайте так, – заботливо склонился над ним Орешкин, – всё утрясётся. Главное – действуйте, как мы договаривались.

Секретарь объявила в микрофон о начале заседания, и присутствующие расселись за овальным столом. Во главе его царственно восседал академик Эпштейн, поблёскивая золочёной оправой. Орешкин поспешил занять место между социологом Корякиным и юристом Урывайко. Директора заповедника Климова он отложил на потом.

Зачитали повестку дня – одобрили единогласно. Приняли новых членов Общественного совета, тоже единогласно. Освободили от участия в Совете по собственному желанию четырёх верхнедонских учёных: двух докторов наук, одного кандидата и одного аспиранта-гидрогеолога. Все они мотивировали уход приоритетной необходимостью заниматься научной работой. Аспирант Кузовкин добавил, что не видит для себя возможности реально влиять на решения Совета и не видит реальных возможностей Совета влиять на ситуацию в целом. Углубляться в подробности не стали. Сразу же после утвердительного голосования все четверо покинули зал.

Покончив с кадровыми вопросами, заслушали доклад академика Эпштейна. Узнали много интересного о перспективах использования платиноидов в разработке углеводородного топлива. Оказывается, углеродосодержащие сланцы содержат немалое количество золота и других драгметаллов. Оставалось неясным, почему такая важная информация не была указана изначально в конкурсной документации на месторождение.

Далее выступил финансовый аналитик Скалкин: обрисовал в общих чертах ситуацию на рынке цветных металлов, отметил тенденцию снижения мировых цен на никель и выразил острожное сомнение в экономической состоятельности проекта. Ему возразил другой финансовый аналитик, утверждающий, что за периодом спада неминуемо следует период роста, и он уже не за горами. Свидетельство тому – оживление активности китайских металлургических компаний. Заспорили о фондовых рынках и влиянии мирового кризиса на биржевые цены. Эпштейн вынужден был прервать дискуссию финансистов, вышедшую далеко за рамки обсуждаемой темы.