Чужие - Фло Ренцен

Подколы и цепляния Каро становятся все более едкими. Была б я стервой, сказала б: недостаток секса. Хотя кто ее знает. Она ведь мне тоже не все рассказывает. Сказать по правде, не случись короны, а до того — моих личных переворотов, не факт, что мы с ней снова начали бы общаться.

Звонит мой сотовый. Номер незнакомый.

— Слушай, вот как ты так можешь? — не выдерживает Каро.

Как могу, как могу — объяснить попробовать могу, да разве ж ты поймешь?..

Стоп, она не про взъерошенного. Хочу ей объяснить, что сдался мне тот Миха, как собаке соответствующая по счету нога, и что она все не так понимает, но вместо слов просто с улыбкой качаю головой. Да уж, тогда могла бы совсем никак не отвечать.

— Мало он тебе крови попил? Забыла?

Досада Каро так и брызжет сквозь монитор, ляпает красными винными пятнами постельное белье, на котором сижу, и мой белый свитер, в который переоделась после работы и который весь вечер умудрилась оставить незапятнанным. А крови мне Миха не пил совсем, если уж на то пошло. Не стал бы, да и я бы не допустила.

— У меня, блин, день рожденья тут, вообще-то, — обиженно тянет Каро.

Зря это она, да я не знаю толком, как ей объяснить.

«Взять» незнакомый номер я все же не решаюсь, торможу и пялюсь на дисплей. Догадка, кто звонит, конечно, есть. Но стоит мне представить, как я заплетающимся языком неуверенно говорю «догадке»: «П-пр-ри-иве-ет?» — и брать телефон становится до страшного неохота.

В общем, то ли медлю я чересчур долго, то ли тому на том конце связи не так сильно надо — сотовый через некоторое время смолкает. Это не возвращает хорошего настроения Каро.

Да его и нет уже давно, этого хорошего настроения. Кажется, вечер ее дня рожденья основательно испорчен. Мне действительно жаль, что так получилось.

Прежде чем начинаю пытаться утрясти, она отнюдь не пьяно, а, скорее, обиженно сетует на чересчур «пьяное» вино и на то, что у нее, кажется, начинается мигрень. Вскоре она со мной прощается. Я успеваю «впихнуть» в ее закрывающееся окошко, что мы ведь уговорились на этом же месте, в то же время, только через год. Чтоб не забыла, мол.

Год — это много. Интересно, когда теперь ей стукнет в голову, что «мы давно не общались, потому что я пропала, хорошо, что теперь она меня нашла»? Как было, например, после моего разрыва с Михой.

***

Не помню даже, когда я впервые произнесла это — «разрыв», «развод», «нас нет». Нарисовала разодранное на две части сердце, ну, или тому подобный бред. Хотя… нет, кажется, припоминаю.

Спустя месяца три после всей этой котовасии я переписывалась с Каро, которая когда-то в школе, как и я, сохла по Михе.

В школе мы, кажется, жутко ревновали друг друга. Причем что сохну я не одна, до меня дошло первее. Я тактично молчала, выслушивая ее занудные излияния про то, что, а заметила ли я, какой Михаэль сексуальный. Как если бы она или я в те наши годы что-либо знали о сексуальности или сексе. В нашем с ней случае «сексуальный» означало высокий, загорелый, спортивный. Классный. Потому как играет в теннис. Нарисовавшийся в нашем классе, будучи на год старше — «золотая» разница — потому как на год уезжал в Штаты с отцом и мамой — жить, и тренироваться в элитной теннисной школе, чтобы потом по возвращении в Берлин успешно хапать юношеские награды, щеголять загаром, натренированным «американ инглиш» да россказнями перед пацанами про распечатки американских целочек (Пацаны: «Бля, они ж там все до колледжа терпят — не сложно?..» — Миха: «Сложно, но можно…»).

А я терпела попытки Каро вычислить, по каким дням у него после уроков тренировки, по каким выходным соревнования, насколько сочетаются их знаки зодиака и тому подобный бред, от которого в те годы и сама была не очень далека, вообще-то. Я терпела тот бред, потому что таким образом мне самой не приходилось им заниматься.

Мы были лучшими подругами с Каро. Каролин.

В школе кто-то пытался дразнить нас «Катарина и Каролина» — так звали тупых старших сестер главной героини из итальянского фильма-сказки про принцессу Фантагиро. Нам было «ничего», потому что, во-первых, сказка была красивой до девчачьей смехотворности. Во-вторых, мы с Каро в какой-то мере и были сестрами: вместе зависали и часто ночевали друг у дружки к неприкрытому неудовольствию моей мамы. Мы даже на спортивные танцы вместе ходили. Но по мере того, как нагрузка начала становиться сильнее, Каро все чаще откашивала. Что хватило ее на два с половиной года, родители ее узнали — не от меня — лишь год спустя, меня же хватило на четыре. А вообще мы с ней были неразлучны.

Но вот однажды даже Миха спутал наши имена — ведь «Кати» и «Каро» даже начинаются одинаково. Тогда я и решила, что с меня довольно. Побоялась, что он не только имена — и нас с ней тоже может попутать, хоть мы внешне совершенно непохожи. И как мне его тогда… ну, в общем.

Какое-то время я даже пыталась держаться от Каро подальше — с неделю, кажется. Дополнительные репетиции-тренировки по танцам себе выдумывала.

«Совершенно офигела Ла-рис-са, вот грузит…»

Хореограф у нас — это из-за нее столь недовольно сокрушалась Каро — она же руководитель танцевальной студии «Larissa Dance», была русская. Толковая, но и очень крикливая и требовательная тетка.

«Охота тебе? Когда уйдешь уже, блин, оттуда… И так выходные у тебя постоянно расписаны, а теперь среди недели еще…» — измывалась Каро.

На самом деле ее по другой причине внезапно задолбали мои частые выступления. Каро вздумалось притащиться на какой-нибудь Михин весенний матч, желательно, не на один, а на всю серию, а меня прихватить за компанию. Я же, как ни была влюблена в Миху, считала подобный фан-клаббинг смехотворным, а ее подход в целом неправильным.

Затем Каро неожиданно объявила, что уезжает на два месяца во Францию по обмену школьниками. Я зажгла на своем лице пожар восхищения