Чужие - Фло Ренцен

мурашки по коже, и я лечу еще стремительней. Если б можно было задержаться по максимуму, продлить этот дикий полет, если бы мог он без устали, до бесконечности ударяться в меня своим членом. Родной чужак. Неиссякающий источник целебной влаги. Но как же близко…

— Не хочу… — стону я, — не надо…

— А?!.. — ошалело выдавливает из себя он и даже замедляется. — Чё?..

Я подавляю, сдерживаю в себе оргазм, сколько еще могу.

— Нет… не хочу…

О, Боже, он, конечно, принял это на свой счет… На его лице недоверчивое удивление. Он поражен не моей типа-сменой настроения — он не знает, что ему-то теперь делать, раз я больше «не хочу». Это так похоже на его бессловную «мольбу» ранее, чтобы была с ним сейчас.

Надо как-то ему объяснить, а у меня мозги совершенно уже не варят…

Это я не тебе. Продолжай — хочу сказать я, но не могу. Понимаю вдруг: абсурд, но я еще не переходила с ним на «ты», хоть он мне «тыкал» фактически с самого начала. А у меня язык не поворачивается обратиться к нему так.

— Я не об этом… — задыхаюсь я и вместо дальнейших пояснений глажу его по голове, за что мне с бурным облегчением целуют руку. Теперь все снова «ништяк» и на лице его благодарное блаженство.

Мне почему-то приятно было от того, как он расстроился при мысли, что я могу перехотеть, а видеть его облегчение было еще приятнее.

Я загасила волну, не дав ей разбиться о скалы, но следующая уже идет накатом. Что поделаешь, думаю, все хорошее когда-нибудь кончается. Зато как…

И я с болючим наслаждением даю второму заходу осуществиться. Он наблюдает за мной так, будто происходящее ему знакомо, и ждал он его нового прихода с отчаянным нетерпением. На этот раз ревет прибой, крушит все по полной, волны накатывают одна на одну, разбиваются, а я только приглушенным стоном встречаю их безудержный плеск. Понимаю, что громко нельзя и мучительно-сладко подавляю в себе потребность покричать.

Он это уже видел, он ждал? А мне это ново. Я новая. Такого у меня еще не было, и сама я такой не была.

Вспоминаю теперь о том, кто принес мне эту мучительную сладость — он все еще здесь, он переждал и теперь возобновляет свои старания во мне.

Должно быть, он заметил и почувствовал мою матовую опустошенность и смекнул, что на большее меня не хватит. Да и он кажется более помятым, чем в прошлый раз.

Мой кайф больше не идет по нарастающей, но мне хорошо и так. Мне определенно нравится наблюдать, как хорошо ему во мне. Когда он кончает с глухим ворчанием, я встречаю его оргазм вместе с ним. Даже не сразу соображаю, что мне следует спохватиться, чтобы затем так же скоро успокоиться — в начале нашей встречи он надел презерватив. Вот и хорошо.

Сейчас его нет больше во мне, но вот: полулежим, отходим, дышим, как после тренировки. Фантомные движения его во мне — лишь отголоски недавней беснующейся реальности. За неимением лучшего они успешно заменяют приятное.

Под мерную амплитуду вздымающейся груди — вверх-вниз, вверх-вниз — я «остываю», и до меня опять доходит случившееся: я вновь раздвинула перед ним ноги, опять дала себя использовать и им попользовалась тоже.

Взъерошенный незнакомец вновь был во мне и в этот раз был мне немного ближе, чем в прошлый. Пусть так — я тут же отгоняю это. Желание отдалиться от него во мне все сильнее по мере того, как остывает от его прикосновений моя кожа.

Почему?.. Не знаю и знать не хочу. И не испытываю желания разобраться.

До него доходит медленней. Его голова еще покоится на моей ключице. Он, кажется, не вник, что пора бы ему убрать ее оттуда, и я осторожно отодвигаюсь сама.

Вибрации моего телефона звучат теперь как-то особенно настойчиво и долго. Слышу их будто в первый раз.

Когда беру телефон, чтобы, наконец, закончилось это жужжание, меня приветствует голос Михи:

— Выходишь? Давай. Я через пять минут буду у входа.

— Ладно, — отвечаю, прежде чем успеваю сообразить, а надо ли мне это.

А почему бы и нет, говорю себе, украдкой бросая взгляд на незнакомца. Метро не ходит. Не надо будет заказывать такси.

Одеваюсь молча. Он тоже молчит, но в отличии от меня никуда не торопится, разглядывает меня внимательно. Да и одеваться ему — всего-ничего. Заправил, застегнул — готов. К следующему приключению.

В прошлый раз старалась не чувствовать и не показывать стыда или раскаяния. Не хотела, чтобы он думал, будто, переспав со мной, унизил или оскорбил. Вообще, какую бы там ни было слабину перед ним обнажать не хотела.

Теперь… Теперь я просто бегу, потому что… да потому, что мне пора. Меня ждут. В прошлый раз не избегала его взгляда, теперь избегаю.

Не прощаюсь, поскольку и не здоровалась. Спешу покинуть его быстро и без пояснений. Авторизую лифт — на нем не проехать без карточки, которой у него нет теперь. Пусть сам выпутывается, как хочет. Если хочет. Если он вообще запутался. А я свое распутаю сама.

Четко и целенаправленно бегу сейчас к Михе, вернее, к его тачке — это же она там нарисовалась. Таким ли образом собираюсь распутывать? А хоть бы и таким.

Пока я там барахталась в волнах, на Ку‘Дамм спустился красочный вечер, решив после целого дня дождливых забастовок хотя бы напоследок побаловать красивым. И чем тебе не закат на море.

Когда намыливаюсь сесть в Михин подоспевший Лексус, рядом как из-под земли вырастает мой незнакомец. Видно, разобрался с лифтом и нагнал меня.

— Ты забыла, — сует он мне в руки сотку. Мою сотку. Должно быть, выпала у меня из кармана, пока я одевалась.

— Спасибо, — говорю ему на глазах у удивленного Михи, и мы уезжаем.

Миха не лезет уточнять, что «так я же», значит, все-таки «знаю» этого.

Кажется, в этом Лексусе мне можно почти все? Делаю вид, будто проверяю макияж, сама же в откидное зеркало наблюдаю за ним: