Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих - Тимоти Келлер

В качестве аргумента представим себе, что христианство – это не продукт какой-то одной культуры, а транскультурная истина Божья. В этом случае следовало бы ожидать, что она будет в какой-то момент противоречить каждой существующей культуре и казаться оскорбительной ее носителям, так как человеческой культуре свойственно постоянно меняться и оставаться далекой от совершенства. Если бы христианство было такой истиной, оно оскорбляло бы наше мышление и в то же время корректировало его. Возможно, такое же положение занимает христианское учение о высшем суде.

Бог Судия не может быть любящим Богом

В христианстве Бог и любит, и судит. Многим трудно понять это. Люди считают, что любящий Бог не может быть Богом Судией. Как и большинству других христианских священников в нашем обществе, мне тысячи раз задавали вопрос: «Как может любящий Бог быть вместе с тем Богом, полным гнева и ярости? Если Он любит, если Он совершенен, Он должен все прощать и принимать каждого. Он не должен гневаться».

Свой ответ я всегда начинаю с замечания о том, что все любящие люди порой сердятся, и не только несмотря на свою любовь, но и по причине этой любви. Если вы кого-то любите и видите, как этого человека губят – пусть даже он сам губит себя, – то не сможете не разозлиться. Как указывает Бекки Пип-перт в своей книге «У надежды свои резоны» (Норе Has Its Reasons),

подумайте о том, как мы почувствуем себя, если увидим, что человека, которого мы любим, губят неразумные поступки или отношения. Неужели мы отреагируем на увиденное с доброжелательной терпимостью, как если бы речь шла о незнакомце? Отнюдь… Противоположность любви – не гнев, а ненависть, а крайнее проявление ненависти – безразличие… Гнев Божий – не яростная вспышка, а неуклонное противоборство раку… съедающему изнутри род человеческий, который Бог любит всем существом[113].

Библия гласит, что гнев Бога проистекает из Его любви и восхищения творением. Он гневается на зло и несправедливость, поскольку они разрушают мир и целостность этого творения.

Праведен Господь во всех путях Своих и благ во всех делах Своих… Хранит Господь всех любящих Его, а всех нечестивых истребит (Пс 144:17–20).

Выслушав все это, многие сетуют, что те, кто верит в Бога как Судию, не проявляют желания примириться с врагами. Если веришь в Бога, Который истребляет нечестивцев, можно прийти к выводу, что вполне оправдано истребление некоторых из них собственными руками. Мирослав Вольф, хорват, который своими глазами видел конфликт на Балканах, иначе рассматривает учение о Божьем суде. Он пишет:

Если бы Бог не гневался на несправедливость и обман И не прекращал насилие раз и навсегда, такой Бог был бы недостоин поклонения… Единственный способ запретить любое обращение самих людей к насилию – утверждать, что насилие законно лишь в том случае, когда оно исходит от Бога… Мой тезис о том, что отказ от насилия требует веры в божественное правосудие, не понравится многим… на Западе… [Однако] чтобы заявлять, будто бы отказ людей от насилия [проистекает из веры в] нежелание Бога вершить суд, нужно жить в своем доме в тихом пригороде. На опаленной солнцем земле, пропитанной кровью невинных жертв, такая идея неизбежно погибнет… [вместе] с другими симпатичными пленниками либерального разума[114].

В этом любопытном отрывке Вольф рассуждает, что именно недостаток веры в мстящего Бога «тайно питает насилие»[115]. Стремление человека заставить поплатиться за преступления тех, кто совершил насилие, почти непреодолимо. Его не перебороть банальностями вроде «ну неужели вы не понимаете, что насилием ничего не добьешься?» Тому, кто увидел, как его дом сожгли, а родных изнасиловали и перебили, такие разговоры покажутся смешными и не имеющими никакого отношения к справедливости. Однако жертвы насилия склонны не просто восстанавливать справедливость с помощью мести под девизом: «Ты выбил мне один глаз, за это я выбью тебе оба». Они неизбежно втягиваются в бесконечную цепь мщения, в которой удары и контрудары питает и оправдывает память о чудовищных злодеяниях.

Если я не верю в то, что рано или поздно Бог все расставит по местам, я непременно возьмусь за оружие и буду втянут в нескончаемый вихрь возмездия

Можно ли отдать должное нашему стремлению к справедливости, и при этом не раздувать жажду кровавой мести? Вольф считает, что лучший способ – вера в концепцию божественного правосудия. Если я не верю в то, что рано или поздно Бог все расставит по местам, я непременно возьмусь за оружие и буду втянут в нескончаемый вихрь возмездия. Только если я уверен, что есть Бог, который исправит все ошибки и уладит все так, как надо, мне хватит сил, чтобы сдержаться.

Польский поэт Чеслав Милош, лауреат Нобелевской премии, написал примечательное эссе «Скромное обаяние нигилизма». В нем автор вспоминает, как Маркс называет религию «опиумом для народа» – потому что, по словам Маркса, обещание жизни после смерти побуждает бедняков и рабочий класс мириться с несправедливым устройством общества. Однако Милош продолжает:

А теперь мы стали свидетелями метаморфозы. На самом деле опиум для народа – это вера в то, что после смерти ничего нет, невероятно утешительная мысль о том, что все наше предательство, алчность, трусость, убийства никто не будет судить… [но] все религии признают, что наши поступки вечны[116].

Многие жалуются, что вера в Бога как Судию может привести к возникновению жестокости в обществе. Милош своими глазами видел во времена нацизма и коммунизма, что к жестокости способна привести как раз потеря веры в Бога как Судию. Если мы вольны строить жизнь и формировать мораль так, как пожелаем, ни перед кем не отчитываясь, результатом может стать насилие. Вольф и Милош утверждают, что учение о высшем суде Бога – необходимое подкрепление для стремления человека к любви и миру.

Любящий Бог не допустил бы существование ада

Возможно, вы скажете: «Бороться со злом и несправедливостью в мире – одно дело, а отправлять людей в ад – совсем другое. В Библии говорится о вечных муках. Как же это согласуется с любовью Божьей? Я не могу примирить с Божьей любовью даже мысли о существовании ада». Как быть с этим вполне понятным отторжением?

Наши современники неизбежно считают, что ад устроен следующим образом: Бог дает нам время, но если мы не сделаем верный выбор к концу жизни, навсегда отправляет наши души в ад. Падая в бездну, несчастные души взывают о милосердии, но Бог заявляет: «Слишком поздно! Вы упустили свой шанс! Теперь мучайтесь!» Эта карикатурная картина свидетельствует о превратном понимании самой природы зла. Согласно Библии, грех отдаляет нас от Бога, присутствие которого – источник всей радости, и кроме того, всей любви, мудрости и любых благ. Поскольку изначально мы созданы для того, чтобы находиться в присутствии Божьем, только рядом с Богом мы процветаем, развиваемся, реализуем весь свой потенциал. Если же мы полностью лишимся Его присутствия, это будет ад – мы утратим способность дарить или принимать любовь или радость.

Ад – это траектория движения души, поглощенной собой

Библейский образ ада – огонь[117]. Огонь разрушает. Даже в земной жизни мы видим подобное разрушение души, вызванное эгоистичностью. Мы знаем, как эгоизм и поглощенность собой порождают пронзительную горечь, тошнотворную зависть, парализующую тревогу, параноидальные мысли, ментальное отрицание и деформации, сопровождающие их. А теперь зададимся вопросом: «Что, если после смерти мы не исчезнем, если в духовном смысле наша жизнь будет длиться вечно?» В таком случае ад – это траектория движения души, поглощенной собой, ведущей эгоистичную жизнь, которая продолжается во веки веков.

Притча Иисуса о Лазаре и богатом человеке из Лк 16 подтверждает изложенные здесь представления об аде. Лазарь – нищий, который просил подаяния у ворот жестокого богача. Оба умерли, и Лазарь попал на небеса, а богач – в ад. Подняв глаза, он увидел Лазаря на лоне Авраамовом:

И возопив сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь; и сверх всего того между вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят. Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев: пусть он засвидетельствует им, чтоб и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей И пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме! но если кто из мертвых придет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк 1 6:24–31).