Разум за Бога: Почему среди умных так много верующих - Тимоти Келлер

Для редукционистских проектов характерно стремление вновь включить ранее исключенные аспекты мира, проанализировать их с физической – то есть с поведенческой И нейрофизиологической – точки зрения, и вместе с тем отрицать реальность как то, что не поддается упрощению. Лично я считаю, что этот проект обречен, что осознанный опыт, мысли, ценности И так далее – не иллюзии, даже если их нельзя отождествить с физическими фактами[135].

Вот почему даже среди атеистов есть немало тех, кто считает, что Докинз ошибается, что наука не может объяснить абсолютно все и что научная мысль вполне совместима с религиозными убеждениями.

Науку вовсе незачем отделять от искренней веры

Несмотря на то, что представления о войне между наукой и религией до сих пор пользуются популярностью, нам следует разубедить себя в том, что мы вынуждены выбирать одно из двух, иначе, желая оставаться христианами, мы неизбежно вступим в конфликт с наукой. Подавляющее большинство ученых считают себя глубоко или умеренно религиозными людьми, и в последние десятилетия численность таковых растет[136]. Науку вовсе незачем отделять от искренней веры.

Разве теория эволюции не опровергает Библию?

А как же быть с более конкретной проблемой: совместимость теории эволюции и ее библейского описания творения в главах 1 и 2 Книги Бытия? Ведь здесь нас непременно ожидает жесткий конфликт! На самом деле, это вовсе не так.

Разные христианские мыслители пользуются всеми моделями связи науки с верой, предложенными Барбуром (конфликт, диалог, интеграция и независимость). Некоторые из них, сторонники получившего широкую огласку движения креационистов, избрали модель конфликта и стали утверждать, что в главе 1 Книги

Бытия Бог сотворил все формы жизни за шесть 24-часовых суток всего несколько тысяч лет назад. Противоположную им позицию занимают христиане, которые выбрали модель независимости и просто утверждают, что Бог был первичной причиной в начале существования мира, а затем на первое место вышли естественные причины. Кое-кто предпочел золотую середину. Одни мыслители считают, что Бог сотворил жизнь, а затем руководил естественным отбором, чтобы из более простых форм жизни развились более сложные. Согласно этой точке зрения, Бог действует как высшая первопричина, не нарушающая процесса эволюции. Некоторые, считая, что в истории археологических раскопок есть пробелы, и заявляя, что виды просто «возникали», а не развивались из более простых форм, верят, что Бог совершал широкомасштабные акты сотворения в разные моменты на протяжении длительного периода.

Связь науки с Библией обусловлена не только тем, как мы читаем научные труды, но и нашим истолкованием некоторых ключевых библейских отрывков, например, главы 1 Книги Бытия. Христиане, признающие авторитет Библии, соглашаются с тем, что основная цель толкования Библии – выяснить изначальный замысел ее автора, который должны стремиться понять его читатели. Как правило, это означает истолкование текста в соответствии с его литературным жанром. Например, Псалтирь христиане читают как поэтическое произведение. Читая Евангелие от Луки, претендующее на статус рассказа очевидца (см. Лк 1:1–4), христиане воспринимают его как исторические материалы.

Любому читателю понятно, что историческое повествование следует читать как историю, а поэтические образы воспринимать как метафоры.

Трудности возникают в некоторых местах Библии, жанр которых определить нелегко, поэтому мы не можем в полной мере быть уверенными в том, как их следует читать по замыслу автора. Быт 1 – отрывок, толкования которого вызывают бурные споры среди христиан, даже тех, кто придерживается «возвышенных» представлений о богодухновенности Священного Писания[137]. Лично я считаю, что Быт 1 и Быт 2 взаимосвязаны так же, как Суд 4 и 5 и Исх 14 и 15. В первой главе каждой пары описано историческое событие, а во второй содержатся песни или поэтические повествования о богословском смысле этих событий. Читая Суд 4, мы видим, что это сухой отчет о том, что произошло в бою, но в Суд 5 мы видим песнь Деворы об этой битве, написанную поэтическим языком метафор. Когда Девора поет, что звезды спустились с небес, чтобы сражаться за израильтян, мы понимаем, что она обращается к метафоре. Мне кажется, что в Быт 1 есть признаки поэтического языка, следовательно, это «песнь» о чудесах и смысле творения Божьего. А Быт 2 – это отчет о произошедшем. О толковании некоторых фрагментов велись споры во все времена, к таким фрагментам относится и Быт 1. Однако не следует прибегать к ложной логике и утверждать, что если одну часть Писания нельзя понимать буквально, то это относится и ко всем остальным частям. При любом человеческом способе коммуникации такой подход ошибочен.

Какие выводы мы можем сделать? Поскольку христиане стоят на разных позициях по отношению к смыслу Быт 1 и природе эволюции, тем, кто рассматривает христианство как единое целое, не следует отвлекаться на эти междоусобные споры. Вопрошающему скептику незачем признавать какую-либо из этих позиций, чтобы приобщиться к христианской вере. Скорее, ему следует сосредоточить внимание на основных притязаниях христианства и обдумать их. Только придя к определенным выводам насчет личности Христа, воскресения и основополагающих христианских догматов, следует задуматься о возможном отношении к сотворению и эволюции.

Сторонники различных взглядов часто дают понять, что их подход – единственно верная христианская позиция по проблеме эволюции[138]. В сущности, я не сомневаюсь, что многие читатели будут раздосадованы тем, что здесь я не отдал предпочтение какой-либо из конкурирующих точек зрения. Хочу заметить, что, по моему мнению, Бог в некоторой степени руководил процессом естественного отбора, но вместе с тем я отрицаю эволюционизм как всеобъемлющую теорию. Один из ученых, комментирующих Бытие, удачно находит баланс:

Если «эволюция» приобретает статус мировоззрения, общего представления о положении вещей, тогда она вступает в прямой конфликт с библейской верой. Но если «эволюция» остается на уровне научной биологической гипотезы, тогда почти не возникает причин для конфликта между смыслом христианской веры в

Творца и научными исследованиями пути, которым (на биологическом уровне) шел Бог в процессе творения[139].

Исцеление мира

Мне не хотелось бы проявлять чрезмерную строгость по отношению к людям, которые сопротивляются идее вмешательства Бога в естественный порядок. В чудеса верится с трудом, а это так и должно быть. В Мф 28 мы читаем о том, как апостолы встретили воскресшего Иисуса на склоне горы в Галилее. «И, увидевши Его, поклонились Ему; а иные усумнились» (Мф 28:17). Это поразительное признание. Здесь автор раннехристианского документа сообщает нам, что некоторые из основателей христианства не сумели поверить в чудо воскресения, несмотря на то, что видели Иисуса своими глазами и прикасались к Нему. Для этого упоминания нет других причин, кроме одной: так было на самом деле.

Этот отрывок примечателен сразу несколькими моментами. Он предостерегает нас, советует не думать, что только нам, современным образованным людям, трудно примириться с мыслью о чуде, а нашим более примитивным предкам вера в него далась легко. Апостолы отреагировали на случившееся, как сделала бы любая группа наших современников: одни поверили своим глазам, другие нет. Это также призыв к терпению. Все апостолы со временем стали великими лидерами церкви, но некоторым из них вера далась труднее, чем остальным.

Некоторые из основателей христианства не сумели поверить в чудо воскресения, несмотря на то, что видели Иисуса своими глазами и прикасались к Нему

Однако поучительным этот текст является в первую очередь потому, что он говорит о цели библейских чудес. Они порождают не просто когнитивную веру, а преклонение, благоговение и удивление. В особенности чудеса Иисуса никогда не были просто фокусами, предназначенными для того, чтобы производить впечатление и к чему-либо принуждать. Нигде мы не видим, чтобы Он говорил:

«Видите вон там дерево? Сейчас оно загорится!» Вместо этого Он пользуется чудодейственной силой, чтобы исцелять больных, кормить голодных, воскрешать мертвых. Зачем? Мы, современные люди, воспринимаем чудеса как сбои в естественном порядке, а для Иисуса они были восстановлением этого порядка. Библия учит нас, что когда Бог создал этот мир, в нем не было болезней, голода и смерти. Иисус явился в мир, чтобы искупить все ошибки и исцелить раны мира. Его чудеса – не просто доказательства Его силы, а удивительное предвкушение того, как Он намерен распорядиться этой силой. Чудеса Иисуса – не просто вызов, брошенный нашему разуму, а данное нашему сердцу обещание, что мир, о котором мы мечтаем, уже грядет.