Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

—А Песнь Альбиона?

— Ее удалось спасти, — ответил я и рассказал ему о подвиге Лью, нашедшего Поющие Камни.

— Где они сейчас?

— У принца Мелдрина, — ответил я. — Их необходимо вернуть.

Казалось, Бруно не услышал моих последних слов. Он погрузился в глубокую задумчивость. И я его понимал: на наших глазах кончалась целая эпоха.

— День Раздора, — повторил он тяжело, как будто хотел выразить этими словами все горе мира.

Через мгновение он повернулся ко мне.

— Оллатир пытался нам сказать, но мы его не услышали. — Он говорил о последнем горседде. Тогда барды не приняли предложение Оллатира, с этого момента и начались раздоры и разногласия.

— Даже Оллатир не знал, как это будет, — заметил я. — Если бы знал, он бы никогда…

Бард жестом остановил меня.

— Нет, — сказал он мягко. — Вина на нас. Значит, будет, как будет. — Он окинул взглядом бардов, собравшихся на берегу, и глубоко вздохнул. — Среди нас поселилось предательство.

— Предатель уже ответил за свои преступления, — сказал я. — Он выбрал предательство, и оно его прикончило. — Я рассказал о Руаде, барде принца Мелдрина, и о том, как мы с Лью нашли его тело на дне высохшего колодца в Финдаргаде.

Брино выслушал меня и кивнул.

— Ты был прав, когда созвал горседд, — сказал он. — У нас много дел.

Оставив мабиноги присматривать за лагерем, мы начали спускать лодки. Они так и сновали по узкому проливу, пока все барды не высадились на берегу острова. По длинной узкой тропе мы поднялись к вершине великой Белой скалы, прошли через щель в камне и оказались на плоскогорье. В центре высился священный курган и огромный каменный столб. Барды Альбиона собрались у подножия кургана и трижды обошли его посолонь, а затем поднялись по крутому склону.

Вершина кургана плоская, по периметру белые камни образуют как бы колесо, а столб посредине — его ось. Здесь собрались барды разных степеней посвящения: филиды, брехоны, гвиддоны и дервидди — у некоторых в руках ветви белого орешника, рябины или посохи из дуба, бука или тиса — все выстроились вокруг каменного столба внутри священного круга.

Так начался горседд. Поскольку Лью теперь стал обладателем авена Главного Барда, он тоже был с нами на вершине кургана, хотя при любых других обстоятельствах это было бы невозможно. С Брино Высоким по правую руку и Лью по левую, я стоял перед каменной колонной и рассказывал собравшимся о гибели Оллатира и смерти Фантарха, разорении Придейна и уничтожении бардов Придейна лордом Нуддом и, как следствие, о наступлении Дня Раздора.

Братство содрогнулось. Когда я закончил, многие пали на колени, разорвали на себе одежду и начали колотить по земле кулаками. Поднялся горестный вой, воздух наполнился причитаниями, барды посыпали головы белой палью священного кургана. К небу неслись негодующие вопли. Многие произнесли заклятья на тайном языке, призывая правосудие на головы убийц наших братьев.

Лью мрачно наблюдал за всем, не говоря ни слова, скрестив руки на груди. Когда протест исчерпал себя, я вышел вперед и призвал братьев подняться и выслушать пророчество для героя, произнесенное бенфэйт.

— Барды Альбиона, Мудрецы, не время для плача! Встаньте и услышьте пророческое слово.

Они встали все внимание сосредоточилось на мне. Я хорошо знал эти слова. Я хранил их в своем сердце. Мне оставалось только произнести их вслух. Но я не мог вымолвить ни слова. Все смотрели на меня, а я стоял, разинув рот, и смотрел на своих братьев, и мне привиделось, что я смотрю на трупы: серолицые, в грязных плащах, с растрепанными волосами, с впалыми глазницами.

«Когда померкнет свет Дервидди и кровь бардов возопиет о справедливости…»

Слова пророчества бенфэйт стали совершенно понятными. Светом Дервидди был Фантарх, и кровь моих братьев, бардов Придейна, взывала к справедливости. Все, стоявшие возле белой колонны, взывали к справедливости. Но как исполнить пророчество?

Словно в ответ на мой незаданный вопрос издалека донесся крик. Я повернулся к Лью. Он стоял неподвижно, вслушиваясь. Крик раздался снова: кто-то протяжно выкликал… мое имя.

— Т-е-е-г-и-и-и-д-д! — послышалось в третий раз.

Кто посмел вторгнуться в неприкосновенность священного острова?

Дервидди бросились к краю кургана, чтобы посмотреть на равнину внизу. Угроза осквернения сердца Альбиона сорвала с места многих, одни бросились вниз по склону, другие, наоборот, подались ближе к колонне. Миг — и все погрузилось в хаос. Возмущение охватило всех. Я не понимал, что происходит.

— За мной, Тегид! — скомандовал Лью, легко рассекая бурлящую толпу.

Дервидди устремились со склонов кургана. Я слышал их голоса, призывавшие Быструю Твердую Руку нанести удар. Но почему? Что происходило? Что они увидели?

Все стало понятно, когда мы с Лью достигли края кургана и посмотрели вниз. Отряд из сотни воинов двигался по равнине внизу, их оружие и щиты сверкали на солнце. Вот что видели дервидди, вот что привело их в неистовую ярость.

— Мелдрин! — произнес Лью сквозь зубы, словно это было проклятием.

Узурпатор приказал своей волчьей стае атаковать беззащитных бардов. Рядом с Мелдрином стоял Сион Хи с копьем в руке и щитом на плече.

Я беспомощно смотрел, как мои братья бросались на копья и мечи воинов.

— Останови их! — крикнул Лью.

Куда там! Их было уже не остановить. Они бросались на смерть, защищая священную землю своими телами. Крики умирающих пронзили воздух. Все новые барды спешили на равнину, их плащи и мантии развевались, они летели навстречу смерти. Волчья стая Мелдрина наносила удар за ударом. Копья пронзали тела, мечи сверкали из-под щитов. Воины просто перешагивали через содрогающиеся тела и шли дальше.

— Тегид, сделай что-нибудь! — воскликнул Лью. — Останови их!

Рядом со мной появился Брино Хир. Двумя руками он вздымал рябиновый посох, лицо потемнело от гнева, глаза прищурены. Он открыл рот, и воздух задрожал от звука Таран Тафод, тайного языка.

— Cwmwl dyfod! Gwynt dyrnod! — Ветер пронесся по равнине, заворачиваясь винтом урагана. Над каменным столбом соткались из воздуха облака и растеклись по небу. — Dynrod! Dyfod! Tymestl rhuo! — выкрикнул Брино Хир, взмахивая посохом. Тучи немедленно стали гуще, на равнину пала тень. Ветер прижал высокую траву. — Cwmwl dyfod! Gwynt dyrnod! Tymestl rhuo! — Звук сотряс воздух, когда слова темного языка слетели с вершины холма и пронеслись по равнине.