Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

— Лью уселся спиной к мачте, сложив руки на коленях. — Ты расскажешь им о смерти Фантарха?

— Конечно. Это же самое главное! — сказал я, хотя сам не до конца понимал значения этого факта. — Братство решит, что делать и как восстановить Песнь Альбиона.

Песнь звучала с самого начала Альбиона. Фантарх был всегда, и он ее пел. Укрывшись под высокими горами, Главный Бард Альбиона пел Песнь; с его помощью она жила, в свою очередь, поддерживая все в этом мире.

Фантарх умер, но Песнь осталась. Главный Бард Альбиона сумел защитить ее и после смерти. Сильное заклинание позволило ему привязать Песнь Альбиона к тем самым камням, которые раздавили его и образовали над ним могильный холм.

Он сделал все для того, чтобы Песнь не покинула этот мир и Альбион не погрузился в полную тьму и хаос. Сейчас Поющими Камнями владел Мелдрин, ими он надеялся оправдать свои незаконные притязания на суверенитет Придейна.

— Как полагаешь, они попытаются отнять Песнь у Мелдрина? — спросил Лью. Время, проведенное на острове Скаты, позволило ему восстановить душевные силы. Сейчас он выглядел собранным и спокойным.

— Не знаю, — сказал я ему. — Такого еще никогда не случалось.

Мы заговорили о другом и подкрепились запасами, которыми нас снабдили друзья. Наш каррах уверенно рассекал волны, чайки парили над парусом. Ветер помогал нам, так что в начале третьего дня пути мы увидели Инис Оэр, большой остров рядом с Инис Бейнайл.

С попутным ветром мы обогнули широкий северный мыс и подошли к Инис Бейнайл с запада. За мысом нам открылся Уайт-Рок, небольшой остров, сиявший на солнце, как маяк. Прикрыв глаза рукой, я даже разглядел каменный столб в центре Инис Бейнайл. Вошли в пролив. Те, кто отправляется на Инис Бейнайл, часто разбивают лагерь на западном берегу Инис Оэр, а затем пересекают пролив на небольших лодках. Именно для этой цели дервидди и держат их здесь.

Среди скал на западном берегу Йнис Оэр есть песчаная бухта и каменная хижина, где можно хранить провизию и кое-какие другие вещи, необходимые тем, кто посещает священный остров.

Хижина стоит на краю травянистой долины, лошадям есть где пастись, к тому же по долине протекает чистый ручей. На Белой Скале нет места животным, нет места вооруженным людям или любому другому недостойному человеку; Инис Бейнайл, Остров Белой Скалы, — это священный центр Альбиона.

Мы высадились в бухте и подтащили лодку повыше. Лью набрал дров и принес воды. Нашу провизию мы загрузили в хижину, а я вышел на берег, взял одну из маленьких лодок и в одиночку отправился к Белой Скале на могилу Оллатира. Привел в порядок небольшой холмик и добавил к нему несколько гладких черно-белых камней. На могиле учителя я просидел до самого заката, потом встал и вернулся на остров ждать остальных бардов.

Глава 8. ПОСЛЕДНИЙ ГОРСЕДД

На следующее утро прибыли первые из них; семнадцать, и все из Ллогриса. Они ждали на восточной стороне острова и, увидев накануне наш корабль, обогнули мыс, чтобы присоединиться к нам. В сумерках из Каледона на двух каррахах прибыли еще одиннадцать бардов. А на следующий день сразу после рассвета из Ллогриса появились три лодки и несколько каррахов с мабиноги.

Двенадцать бардов из Каледона прибыли верхом в полдень, а остальные восемь — ближе к вечеру.

Итак, собрались все барды Альбиона. Они получили мой призыв и пришли, намереваясь обсудить знаки и предзнаменования, свидетелями которых они стали со времени последнего собрания.

Я знал большую часть братьев, так что приветствовал их по имени. У меня на сердце полегчало, когда мы снова увиделись, ведь после гибели Оллатира я действовал в одиночку. Дервидди оглядывались в поисках Оллатира. Они ведь не знали, что он погиб. И хотя все видели у меня в руках рябиновый посох Придейна, никто ничего не сказал — ждали, пока я назову причину сбора.

Горседд проводится в строгом соответствии с традициями, на нем соблюдается закон и порядок. Таков древнейший обычай, и все относятся к нему с уважением. На это время приостанавливаются войны. К общему собранию бардов нельзя относиться легкомысленно.

Слово «горседд» пришло из глубокой древности. Так можно сказать о троне короля, поскольку давным-давно короли получали свою власть на вершинах священных курганов или в священных рощах. Собственно, слово «трон» означает холм. А поскольку в священных курганах часто хоронят бардов, горседд также означает «могила». Так что и здесь традиция была соблюдена. Священный курган на Инис Бейнайле стал могилой Оллатира; даже если бы он погиб не на самом кургане, похоронили бы его именно там.

Главный бард Каледона — высокий мужчина с длинными темными усами и заплетенной бородой — звался Брино Хир, и теперь, когда Оллатира не стало, Брино Высокий стал самым выдающимся бардом на Острове Могучих. Оллатир уважал Брино; он много раз обращался к нему за советом и всегда был рад его компании.

Когда прибыл каррах Брино, я позаботился о том, чтобы встретить его на берегу. Он поднял руки в знак приветствия: «Слава Тегиду ап Таларианту! Пусть твоя песня сохранится!» Во время приветствия его глаза скользнули мимо меня в поисках Оллатира. В этом не было ничего пренебрежительного; скорее, он инстинктивно пытался отыскать собрата.

— Привет и тебе, Брино! — Я коснулся лба тыльной стороной ладони, хотя теперь мы с ним были в одном ранге. Тем не менее, когда придет время выбирать нового Фантарха, лучшей кандидатуры не придумаешь. — Я надеюсь, твое путешествие прошло спокойно?

Он посмотрел на меня острыми темными глазами.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Я отвел его в сторону и просто сказал:

— Оллатир мертв. — Прежде чем он успел задать следующий вопрос, я добавил: — И остальные барды Придейна тоже. Я остался один.

Брино побледнел.

— Как? — спросил он надтреснутым голосом.

Я кратко объяснил, а Брино слушал, покачивая головой. Когда я закончил, он перевел взгляд на Белую скалу.

— Однако священный центр не был осквернен.

— Этому помешал Лью, — ответил я, — муж, который был со мной. К нему перешел авен Оллатира, а я сделал его королем Придейна.

Брино долго молчал, пытаясь осмыслить мои слова. Мудрый Главный Бард Каледона правильно оценил опасность, нависшую над нами.

— День Раздора, — сказал он наконец. Затем спросил: — А что с Фантархом? Он тоже мертв?

— Да.