Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

на охоту и возвращаются, раскрасневшиеся от мороза, чтобы выпить горячего пива в отличной компании и в тепле, пока ветер ледяными пальцами царапает крышу.

Дни шли. Неторопливо поворачивалось Колесо года. Зима сопротивлялась недолго и, в конце концов, отступила. Дни стали длиннее, но и ветер стал сильнее. Луна меняла фазы, пока однажды утром, на новой луне не пришло время зажигать огни Белтайна, символизирующие начало нового года. В этот день гасят все другие огни, чтобы пламя Белтайна, чистое и совершенное, могло породить такие же огни, которым гореть весь грядущий год. В доме вождя этот огонь горит не переставая, и каждому, кому нужен огонь, дают живые угли Белтайна, чтобы в каждом доме горел огонь от единого чистого пламени.

В новолунье мы с Гвенллиан собрали Науглан, ветки от священной девятки, от девяти деревьев, — без них польза от белтайновского огня будет куда меньше. Получилась приличная охапка. Я связал ее ремешками из сыромятной кожи. На самом высоком холме Инис Скай мы вырубили в дерне широкую и неглубокую траншею — круг, достаточно большой, чтобы вместить всех из дома Скаты. В центре круга уложили на белую шерсть новорожденного ягненка собранные ветви.

Перед рассветом на вершине холма собрались: Гвенллиан, Гован, Гэвин, Лью, Ската, Бору, слуги и несколько воинов, зимовавших с нами. Потом мы зажгли огонь. Гвенллиан взяла лук, согнутый из свежей ветки, установила палочку в тетиве и уперла ее в выемку дубового ствола. При первых лучах рассвета я положил комок специального растения, которое мы зовем тан коэт, от него огонь загорается намного быстрее. Мне приходилось делать это множество раз. Но на этот раз, едва Гвенллиан несколько раз поводила тетивой с зажатой палочкой, появился уголек, померцал и… погас, испустив крошечную струйку дыма. Гвенллиан выронила лук и страшно побледнела. Огонь не загорелся.

Я взглянул на восток, на восходящее солнце. Первые лучи коснулись вершины холма, а огня, приветствующего новый день, у нас не было. Огонь Белтайна не пришел. Значит, год будет черным. Я схватил лук и закрутил тисовую палочку, сделав тетивой несколько оборотов. Я спешил, как будто скорость могла чем-то помочь. Черный год! Не бывать этому! Водя луком над дубовой колодой, я думал только об одном: огонь, явись!

Мгновение спустя вверх потянулся крошечный столбик серебристого дыма. Я осторожно подул на искру и дал ей разгореться. Не успело сердце совершить и двух ударов, как огонь уже взлетел высоко. Возможно, кто-нибудь из остальных заметил что-то неладное, но не единым вздохом или взглядом не показал этого. Но я все-таки надеялся, что кроме нас с Гвенллиан никто ничего не заметил. Новый год должен начаться правильно, я хотел этого всеми силами. Огонь горел. Я встал, чтобы приветствовать новый год.

Затем мы испекли белтайнский хлеб из зерна и меда. На плоских камнях я пожарил рыбу, птицу, говядину. Гэвин раздала яблоки и фундук, хранившиеся до поры во время Соллена, а Гован разлила по чашам пиво и сладкий желтый мед. Хлеб, приготовленный на огне — это все, что требуется по традиции, но по желанию разные кланы добавляют и другие продукты, в зависимости от того, что бы они хотели получать в изобилии на протяжении всего года.

Так, едой, питьем и песнями, мы приветствовали новый год. Гвенллиан, удобно пристроив арфу на плече, услаждала небеса прекрасной мелодией. Она подарила этому дню драгоценный музыкальный подарок. Пел и я, и наша песня улетала ввысь, как дым от костра. Только вот песне моей недоставало искренности, потому что в моем сердце жил страх.

Огонь догорел; я собрал угли, чтобы дать начало огню в зале Скаты. Пепел разделили в соответствии с традиция Белтайна. А потом мы вернулисьв каэр.

Я больше не думал о неудаче с огнем, сосредоточившись на предстоящем собрании. Обсуждал сам с собой разные вопросы, думал, что сказать братству, как побудить бардов Альбиона к совместным действиям, особенно если помнить последнее собрание, закончившееся раздором. Начался новый день, и мы с Лью начали готовить наш каррах к путешествию на Инис Бейнайл, остров Белой Скалы, где должен состояться горседд.

В ясный, продуваемый ветром день мы с Лью попрощались с нашими друзьями и подняли парус, взяв курс на Инис Бейнайл.

Я не знал, сколько дервидди ответят на призыв, но когда Главный Бард одного из трех королевств Альбиона назначает сбор, все барды должны откликнуться, если им не мешают более важные дела. Как Главный Бард Придейна я имел право объявить горседд.

Обычно на него собираются барды из всех кланов и королевств, поскольку дервидди не придерживаются уз кровного родства, как другие люди; и мы не клянемся в верности никакому господину или вождю, кроме того, кто правит нами. Мы, держатели королевской власти, связаны с самим суверенитетом; мы верны королевству, а не королю.

Во всяком случае, так должно быть. Короли приходят и уходят, но суверенитет остается. Короли — это люди, а люди могут поддаться искушениям, их можно подкупить, только суверенитет чист и незапятнан изначально. Барды Альбиона следят за чистотой суверенитета. Мы, хранители королевской власти, всегда внимательно наблюдаем за теми, кто покушается на хранимое нами.

Я держал курс по ветру, и серебристые рыбы разбегались от носа нашего суденышка. Мне очень хотелось пораньше добраться до Инис Бейнайл и узнать, кто прибудет первым, а еще я должен позаботиться о могиле Оллатира. Я хоронил его в спешке, и теперь пришло время оказать ему должные почести.

— Что ты собираешься им сказать? — спросил Лью, оторвавшись от уже далекого Инис Скай.

— Скажу, что принц Мелдрин силой взял королевскую власть Придейна, — просто ответил я.

— И чего ты от них ждешь?

— Для того и собирается совет. Посмотрим, что можно сделать.

Лью кивнул, глядя вдаль.

— Как думаешь, сколько людей будет?

— Не знаю. Я верю, что в Каледоне и Ллогрисе барды остались.

— Два по тридцать и два?

— Как это ты сосчитал?

— Сам же говорил, что во всем Альбионе три по тридцать и три, — ответил Лью. То есть тридцать один бард в каждом из трех королевств. В Придейне ты остался один, значит, два по тридцать и два. — Я правильно посчитал?

— Да, если все ответят на вызов. Некоторые могут не явиться.

— Что им может помешать?

— Их долг, прежде всего, защищать королевскую власть и народ, — ответил я. — Каждому предстоит решить, что важнее — остаться дома или отправиться на горседд.

— Понимаю.