Сапфир - Резеда Шайхнурова

Снаружи особняк графа был облицован кирпичом с отделкой деталями из белого тесаного камня, что характерно для любой архитектуры тюдоровской династии XVII века. Вместе с дивным садом, окружавшим здание, замок выглядел довольно живописно. Бриллити поразило, как с приездом графа зловещий замок превратился в Эдем. Она и дальше наслаждалась бы видом замечательного особняка, любовалась его переменами к лучшему, если бы не окоченевшие пальцы рук, державших поднос с десертом для графа. Но дрожащие от холода конечности не могли стать препятствием для юной девушки, которая с мечтательным и блуждающим взором упорно шагала по неровной дороге.

Наконец она с отцом оказалась возле огромной двери. С любопытством взглянув на стальную ручку, которая представляла собой львиную голову с раскрытой пастью, мисс Даймонд постучала.

Глава II. Знакомство

И темперамент, и харизма,Что это: дар или помеха в жизни?

Дверь открылась, и на пороге появился граф. На нем был фрак из тонкого сукна, черные туфли с пряжками, жилет в вертикальную полоску с карманами, в одном из которых блестели золотые часы на цепочке. Это был очень красивый мужчина высокого роста и крепкого телосложения. На вид ему было около тридцати с лишним лет. Наружность графа отличалась от наружности англичан и цветом кожи, и цветом волос, а также формами носа и губ. Сразу можно было сказать, что это не типичный европеец: смуглая бархатистая кожа, густые черные ресницы и блестящие смоляные, слегка вьющиеся волосы до плеч особо выделяли аристократа среди толпы северян. Его кожу оттеняли синие, как пасмурное небо глаза, и весь он был так притягателен, что невозможно было отвести глаз. У графа был прямой нос, карамельного цвета губы, волнообразный контур которых подчеркивал их припухлость, и даже сквозь плотный костюм можно было заметить его мускулистость.

Бриллити, которая в жизни своей не видела такого типа мужчин, замерла, раскрыв рот. Иногда встречая безликих юношей на редко проводимых в графстве балах, она и представить себе не могла, что красота противоположного пола может быть так ярко выражена.

Хозяин дома поприветствовал гостей широкой улыбкой, и девушка машинально ответила ему тем же. Она стояла впереди отца, поэтому не видела, какое впечатление оказал граф на Питера Даймонда. А тот, в свою очередь, стоял бледный, брови его были приподняты, а уголки рта опущены, ноги в коленях дрожали – в общем, весь его облик в данный момент представлял собой нелепое подобие статуи.

– Доброе утро, граф! – звонко и приветливо поздоровалась Бриллити. – Мы с отцом – ваши соседи, живем через дорогу от вас. Меня зовут Бриллити Роуз Даймонд, а позади меня стоит мой папа, Питер Даймонд. Вот! – произнесла она, выставляя вперед поднос с угощением. – Надеюсь, вам понравится.

– Сейчас и узнаем! – отозвался аристократ, жестом приглашая гостей в парадный зал. – Прошу вас, заходите!

– Благодарю вас!

Бриллити зашла первой, Питер нехотя за ней. В центре особняка размещался холл, богато украшенный резными дубовыми панелями, на которых были развешаны охотничьи трофеи, оружие и портреты именитых предков лорда Кингсли. Высокий потолок был покрыт лепниной; по одну сторону холла располагались жилые комнаты, по другую – хозяйственные помещения. Посреди гостиной находился доходивший почти до потолка камин, отделанный коралловыми кирпичами с каминной доской из красного дерева и облицованный природным камнем. Вокруг камина располагалась мягкая мебель, которую покрывали фисташкового цвета чехлы. В центре стоял невысокий столик из твердой породы дерева, на полу лежал шерстяной ковер с ярким рисунком. Характерной деталью дома была широкая лестница в холле, украшенная скульптурами и резными деревянными перилами, причудливым образом закрученными в спираль.

Гостья с отцом уселись на большой мягкий диван справа от камина, возле окна, а граф – чуть поодаль от них в кресло. Он закинул одну ногу на вторую, лодыжкой касаясь колена, свободно раскинул руки на подлокотниках, всем видом показывая, что он здесь хозяин.

– Очень рад, что уже на второй день моего пребывания в этом поместье меня навестили соседи, – произнес он, окидывая беглым взглядом пришедших.

Бриллити отметила про себя акцент аристократа. Он говорил более мягким тоном, нежели англичане, не так четко выговаривал буквы, как подданные королевства, к тому же в его речи присутствовал пафос, чувствовалась внутренняя харизма этого человека. Было видно – он знает себе цену и следит за своей внешностью.

– Прошу прощения! Я, кажется, не представился. Граф Сапфир Нарцис Альвадис.

– Какое удивительное имя, – заметила гостья. – Кто из родителей окрестил вас им?

– К сожалению, от отца, коренного жителя монархии, мне достался только титул, а имя подарила мне мать – гречанка. При моем рождении она обратила внимание, что мои глаза сверкают, как два сапфира, и напоминают ей драгоценные камни.

– Она была права, граф Альвадис, – согласилась мисс Даймонд. – Ваши глаза действительно сияют, как сапфиры. Но самое примечательное, что в вас присутствуют и южный темперамент, и северная выдержка.

– Благодарю! Кстати, перед вашим приходом я как раз собирался позавтракать. Не соблаговолите ли вы разделить со мной трапезу?

– С удовольствием! Если папа будет согласен, – робко ответила Бриллити, обернувшись к отцу.

– М-м, пожалуй, – не поднимая головы, отозвался Питер.

В его голосе чувствовалось напряжение, не ускользнувшее от слуха дочери. Граф с нескрываемым любопытством смотрел на соседа; казалось, он изучает Даймонда. Чуть погодя и хозяин замка, и гости сидели за большим овальным столом в столовом зале, который уже был накрыт всем необходимым. На светлой скатерти посреди стола находилась корзинка с белым хлебом «пандернейн» – хлебом лучшего качества, выпеченного из несколько раз просеянной пшеничной муки. Он, конечно, не мог сравниться с ячменным хлебом или овсяными лепешками, которыми обычно довольствовалась семья Даймонд. Рядом с Кальвадосом стояла большая тарелка с жареной камбалой и картофельным гарниром, а ближе к гостям в глиняной посуде располагался маринованный лосось с петрушкой, недалеко от него в серебряном тазу томились кусочки аппетитного карпа в сливочном соусе. Возле корзины с хлебом на подносе красовалась жареная утка с золотистой корочкой, а копченые свиные окорока дополняли всю эту роскошь великолепным ароматом. В больших тренчерах из ржаной муки были утрамбованы небольшие кусочки поджаренной оленины, мягкий сыр был поставлен рядом с чизкейком – творожным пирогом. В кастрюлю был налит бульон с вареными овощами и мясом в качестве похлебки. Еще много разных деликатесов, от которых ломился стол, поразили воображение гостей, но они пытались скрыть свое удивление и забыть о той скудной еде, которая порой представлялась им пиршеством.

– Граф Альвадис, а кто накрывал на стол? – поинтересовалась Бриллити. – Входную дверь открыли нам вы, никого из прислуги я не увидела.

– Еще перед моим въездом в Кентербери нанятые кухарки приготовили все эти блюда и украсили ими стол, поэтому прошу прощения, если еда остыла. А что касается прислуги вообще, то ее у меня нет. Не терплю чужих в доме, – без тени смущения ответил Сапфир.

Этот ответ несколько озадачил гостью. Сначала она предположила, что слуги прибудут позже, но серьезный тон хозяина дома не давал причин не верить ему и переложить «вообще» на шутку.

– Но как же вы обходитесь без дворецкого, мажордома, придворного и горничных в таком большом замке?

– Не беспокойтесь, мисс Даймонд! Я с детства привык к самостоятельности и в силах обходиться без посторонней помощи.

– Не хотите же вы сказать, что делаете уборку сами и готовите еду без помощи повара!

– Так и есть, мисс Даймонд. Хотя уборкой помещений я могу пренебречь, так как не намерен надолго задерживаться в графстве, а на пыль, слава богу, у меня аллергии нет. Продукты же раз в неделю мне будут поставлять местные торговцы и птицеловы.

– А разве вы поселились здесь не навсегда? – разочарованно спросила Бриллити.

– Нет. В Англии осталось одно дело, которое я должен выполнить как можно скорее, – не вдаваясь в подробности, пояснил Сапфир и взял в рот толстый кусок оленины.

– Значит, вы не перевезете сюда свою семью? – настаивала гостья.

– Я не женат, мисс Даймонд, и приехал в Тент один, – объяснил Альвадис, проглотив мясо.

Ответ графа, вместо того чтобы утолить любопытство Бриллити, лишь вызвал у нее всплеск новых вопросов. В ее понимании каждый зажиточный господин солидного возраста должен иметь жену и как минимум одного наследника, которому можно было бы завещать свое имущество.

– Когда же вы собираетесь обзавестись семьей, ведь время не ждет, и, говоря прямо, вы уже не так молоды, чтобы продолжать холостяцкую жизнь?