Бу великий и ужасный - Дино Динаев

Авария. Взвинченные люди, которых становится все больше.

Перед кучей-малой двое. Молодая девушка с огромной задницей и я в кепке, с зеленой папкой под мышкой и наушниками в ушах.

– Французы приехали! – сказала Эльвира.

Непонятно, почему она выразилось о Мартине Бромме во множественном числе. Может быть, из-за того, что он прибыл как всегда в сопровождении двух переводчиц.

Раньше Мартина сопровождала одна переводчица, но потом он увидел двоих у Киширо Раи и взбеленился. Ему было невдомек, что для перевода с японского и двоих толмачей недостаточно.

Мне один специалист откровенно признался, что выучить японский, не живя в Японии, невозможно. Одно и то же слово в одной и той же транскрипции, при одном и том же произношении, но, будучи проставленным в другой текст может обозначать как корпорацию Альянс, так и пришествие дьявола в Россию. Хотя, по большому счету, Альянс и пришествие вылилось для России в одно и то же.

Знаменательная встреча двух шишек по Альянсу происходит на фоне лозунга, которым наскоро прикрыли трещину в стене склада на 6-м пирсе. «Альянс-живи правильно». Как-будто до этого мы жили неправильно, и детей не так делали, и тем же япошкам воткнули в 45-м тоже как то не так.

Прямо под лозунгом торчал въехавший в стену погрузчик. С поломанного рога свалился контейнер, слава богу, не большой, на полтонны всего. Крышка полуоткрыта, в щели торчит упаковка, целлофан, бумага, и бок крашенного синюшной краской силового агрегата.

Перед погрузчиком сошлись, словно два борца боев без правил представитель французского «Аппарта» Мартин Бромм и Киширо Раи из токийского отделения Марай. Хоть они номинально и являются представителями одного и того же «Альянса», но как водится, ненавидят друг друга лютой ненавистью. Свиту дополняют 4 переводчицы, страшные как смерть и толстые как на подбор, не легче центнера каждая.

Меня сопровождает Эльвира Морозова, наша новая сотрудница.

– Под твою ответственность, Сэм! Чтоб докеры не изнасиловали! – строго настрого предупредил Годзинский, начальник бюро.

Докеры у нас смирные. Были. После прихода Альянса в порт стали принимать всякий сброд. Случались, попадали в порт и зэки. О том, как они людей в карты проигрывали, ходили слухи с ужасающими подробностями.

По существу докеры порта разбились на две большие группы. До Альянса и после. Те, что до Альянса, подчинялись Радику Булатову. Дисциплина там железная. Эти скорее убьют, чем изнасилуют, особенно, если вы застанете, как они воруют.

Вторая группа состоит из новеньких, включает в себя условно освобожденных зеков и иностранцев из стран Ближнего зарубежья, которые из русского языка умеют только ругаться матом.

Один из таких гастарбайтеров и въехал в стену склад на 6-м пирсе. Изюминка заключается в том, что французы и японцы никак не могут определиться, кому принадлежит 6-й пирс. Из-за этого все время идет драка.

– Хочешь, научу тебя французскому языку? – спросил я у Эли. – Прибавляй ко всем словам артикль «ле» вот тебе и все познания. Ле скандаль!

Эльвира молодая девушка, страшная как смерть, глаза смотрят как зверьки из бойниц, но фигура обалденная, как у кинозвезды, попа от Джей Ло, от одного вида нормальный мужик в мгновение ока превращается в озабоченного гамадрила, и я без особого насилия над своей натурой взял ее под свое шефство.

Девушка рано потеряла отца. Он работал у нас в порту, экономистом в отделе, и скончался от инсульта в 50 лет. Я его не знал.

– Здорово! – к нам подкатил капитан Орехов из пожарной охраны. – Что опять территорию делят? Скорее бы уже нахватали и накушались!

– Чего так? Круто ты с нашими партнерами по Альянсу! – поддел я.

– При таких партнерах и врагов не надо!

Эля промолчала, только зыркала глазами из бойниц.

Как у всякого новенького порт вызывает у нее смесь восхищения и страха. Облизанные морем пирсы, иностранные корабли на рейде, пограничники, таможня, докеры, представители стивидорных компаний, арендаторы.

Я проработал в порту слишком долго, чтобы обращать внимания на человеческий муравейник. Как специалист, вижу слишком много номенклатуры и слишком слабый учет.

Воруют, как и везде. Особый отдел, который ненавидят все, кто имеет отношение к порту, работает в 3 смены. Недавно там начальник сменился, скажем так, по объективным причинам.

Сведения о новом начальнике скудные. Раньше служил в армии. Как и все бывшие армейцы прямолинеен, как строй на плацу. Взял он круто, и всех замов уволил. Я с ним не знаком, слава богу, знаю только фамилию. Фофанов. Но все называют его только по отчеству.

Я болен той же болячкой, какой заражено все местное население. Идиосинкразия на засланных казачков.

– Фамилия смешная Фофанов, – говорю. – Такую должен носить надутый хлыщ. Рожа гладкая, довольная.

– Я удивляюсь, о чем вы успеваете подумать, – бурчит Эля.

Не красиво говорить о молодой девушке бурчит. Но это реальность, данная нам в ощущении. Как это ни странно звучит, поговорить девушка не любит. Она изрекает короткими рубленными фразами. Любит говорить «ну».

– Хочешь, угадаю, что ты в детстве не любила с куклами играть! – говорю.

– Я с девчонками не любила водиться, – признается она. – Все детство с братом и его друзьями провела.

Понятно.

Орехов тем временем продолжал жаловаться на тяготы и лишения.

– Отхватят кусок порта, и давай его заборами железными огораживать.

Это нам знакомо. Заборы интервенты ставят добротные, в 4 метра в высоту, из рифленого свежеокрашенного металла.

Я сам с изумлением обнаружил по пути в 15-й корпус неожиданную преграду. Французы там ремонт своих дизелей «Макран» организовали. Так организовали бы, нехай с ними. Так они все заборами огородили, докеры в туалет не могу выйти. Они все поразбежались, французы 50 албанцев, говорят, привезли.

Живут те на территории порта, окна смотрят прямо на работу. Идиллия для рабов.

– Куда интересно Фофанов смотрит? – подумал я вслух.

– Это вы про что? – спросила Морозова.

Я занимаюсь 3-мя складами одновременно, и если бы я осмелился хоть на минуту задержать ремонт корабельного оборудования, меня бы в Марианской впадине утопили. А тут из-за одного сраного дизеля весь интеллектуальный цвет Европы и Азии собрался, а дизель где валялся, там и валяется.

Киширо Раи разражается тирадой, сопровождая ее оживленной мимикой и ручной пластикой. Толстая переводчица сонно что-то перевела.

– Интересно, что он сейчас сказал? – заинтересовалась Эля.

– Он сказал, что если ты лягушатник хренов, не очистишь немедля пирс, мы тебя порвем на британский флаг!

– Сэм, а ты что японский знаешь? Ой, извини. Ты не обижаешься, что я тебя на «ты» называю? Я могу по имени – отчеству, мне не трудно.

– Только попробуй, – говорю я. – Когда меня девушки начнут по имени – отчеству называть, сразу на пенсию уйду.

Тренькнул сотовый. Звонил Вини-пух. Так мы промежду себя Годзинского называем, начальника отдела. Он хоть и молод, но весь такой округлый, пузатый, а когда напьется еще и добрый.

– Убрали? – начальник был короток.

– Если бы, – вздохнул я.

– Ясно. Сейчас Шмаров подъедет на погрузчике, Покажешь, что и как.

Вскоре подъехал бригадир наших кладовщиков. Взъерошенный, нескладный, старый мужик с длинными волосами, похожий на бабу.

Используя местные идиоматические выражения, я заставил его подцепить контейнер и увезти.

Француз и японец переглянулись друг с другом, словно говоря:

– Ну вот, видите!

По материалам печати:

«Правительство должно рассмотреть вопрос об усилении мер по развитию портов в ключевых морских акваториях России, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Анатольевич Лупетин на совещании по вопросу развития портов морского бассейна, сообщается на сайте Кремля. Совещание проходило с участием главы Минтранса Макса Гилроя и президента РЖД Анатоля Блана.

По его словам, морские порты занимают ведущее место по объему грузооборота, „и с каждым годом нагрузка на них лишь возрастает“. „По оценкам экспертов, потребность в перевалке только грузов стран НАТО достигнет 150 млн тонн, это более чем в два раза превышает сегодняшние возможности“, – сказал премьер, подчеркнув, что „уже сейчас терминалы работают, что называется, на пределе“.

Премьер опасается, что „такие инфраструктурные ограничения сдерживают увеличение объемов транзитных грузоперевозок“. „Транзит это наш хлеб“, – констатировал глава правительства. – „Транзит и еще продажа нефти. Вот собственно и все!“.

По его мнению, необходимо „не просто снять имеющиеся инфраструктурные ограничения, но и целиком ликвидировать. Премьер отметил, что портовая отрасль должна стать полностью прозрачной“.

„Нужны четкие ориентиры на перспективу, увязанные с планами мировых мегакорпораций типа Альянса, успешно работающего в порту Алги“, – сказал премьер. В связи с этим он предложил провести серию встреч и совещаний по вопросу расширения сотрудничества с мегакорпорациями в ключевых морских акваториях».