Перезагрузка - Йоссив Ким

– Пропустите! – крикнул лейтенант оцеплению.

Картина была жуткая. БМВ была бронированной, ее собирали в Германии. Однако киллер явно хорошо знал машины таких типов, потому что стрелял он по ее уязвимому месту – зазору между стойкой и задней дверью. Выстрел был произведен минут 20–30 назад. Омоновцы к машине никого не подпускали, ждали следователя. «Скорая» готовилась к отъезду. Кан глазами показал на машину «скорой помощи» старшему охраннику. Тот попросил санитара открыть дверь.

– Там особо нечего смотреть, – пытался протестовать санитар.

– Открывай!

Санитар понял, что спорить бесполезно, и открыл дверь машины. Там на передних носилках лежал Фофанов. «Как это? Он же сидел сзади?» – удивился Кан. Из переднего окна «скорой» показалась голова врача.

– Закройте двери – нам надо спешить.

К ним подошел все тот же лейтенант из оцепления.

– Этого мы вытащили с переднего сиденья, – кивнул он в сторону Фофанова, – а водителя уже увезла пожарная машина: не было времени ждать. Знаешь, Андрюха, – повернулся он к охраннику, – после Афгана я думал, что никогда уже больше не увижу разорванные снарядами трупы. И в милицию ведь пошел простым участковым, думал, работа будет спокойная. А тут почти каждый день какие-то разборки, стрельба, смерть – как на войне.

– Да уж, это верно. Ну ладно, спасибо тебе за помощь. Меня можешь найти в фирме «Ленпан», на Лиговке.

Охранник протянул руку лейтенанту милиции и тот крепко пожал ее.

– Бывай, Андрей, и смотри – будь осторожен.

Кан посмотрел на настенные часы. Было уже восемь вечера. В кабинет тихо вошла Ирина.

– Звонили из больницы. Операция у Фофанова прошла успешно. Осколок застрял в левой ключице. Сейчас он в реанимации, посетителей к нему пустят только через сутки. С Артуром хуже: он так и не приходил в сознание.

– Спасибо. Семьям погибших ребят сообщили?

– Я ездила к матери Онуфриева и передала деньги на похороны. Дверь открыл его отчим – мать слегла. А у Володи жена вообще не открыла дверь.

– Ира, сколько я уже потерял людей! И сколько еще впереди потерь?

Она подошла к нему, положила ему руки на плечи.

– Ты не казни себя. Что поделаешь – такие сейчас времена.

– Я должен был быть там, а погибли невинные люди.

– Не надо, не говори так. Видимо, так суждено. Я только когда от Володи ехала, осознала, что могла сегодня потерять тебя.

Ирина нагнулась и поцеловала Кана в висок.

– За границей нам будет легче, правда, Канушка?

– Скорее всего, там будет то же самое.

В дверь кабинета постучали. Вошел Осипов.

– Вы, как всегда, будете работать до утра? Пришла другая смена вместе с водителем.

– Иваныч, хорошо, что зашел. Завтра Ирина Сергеевна подготовит приказ о твоем назначении старшим группы охраны. Нужно нанять еще двоих. Это в твоей компетенции. Даю двое суток. Завтра с утра возьмите людей и машину Фофанова – нужно наведаться в офис к Домбровскому.

– Понял, шеф. Как там – с «шумом» или без?

– Утром перед выездом я дам вам подробный инструктаж.

– Хорошо. Тогда я пойду менять смену.

– Одну минуту, – остановила его Ирина. – Не забудьте зайти в отдел кадров к Пугачевой, чтобы заполнить анкету на загранпаспорт и сдать фотографии.

– А это зачем?

– Теперь вы – старший охраны, и вам придется сопровождать Станислава Ивановича в загранкомандировки.

– С этим могут быть проблемы. Я в Афгане был в штрафбате.

– Я в курсе, и я это решу. Ты только сдай документы, а остальное за мной, – вмешался генеральный директор.

– Есть! – обрадованно гаркнул старший и вышел из кабинета.

– Ира, напомни мне утром, чтобы я позвонил нашему «куратору» на Литейный.

– Хорошо. Но ты должен был решить вопрос с деньгами. Мы все приготовили.

– Сколько вышло мешков?

– Восемьдесят один.

– Почему «один»?

– Там четыреста тридцать тысяч.

– Хорошо, что напомнила, что один мешок не полный.

Кан поднял трубку, набрал номер.

– Дежурный, соедините меня, пожалуйста, с начальником РУВД товарищем Гавриловым. Говорит Кан из фирмы «Ленпан».

– Соединяю.

– Станислав Иванович, добрый день, – услышал он голос Гаврилова на другом конце провода. – Банк подтвердил оплату счета.

– Александр Васильевич, здравствуйте. Хорошо, что деньги успели. Теперь вы сможете получить УАЗы. Но я, собственно, по другому вопросу.

– Слушаю вас, Станислав Иванович.

– В понедельник мне понадобится инкассаторская машина и группа ОМОНа из шести человек.

– Что, много денег нужно перевозить?

– Да, Александр Васильевич, зарплату для судоремонтников и экипажей на кораблях.

– Во сколько и куда подъехать ОМОНу?

– К офису в восемь утра, если это возможно.

– Договорились, Станислав Иванович. Они будут у вас к восьми.

– Спасибо, Александр Васильевич. До скорого!

– Успехов вам! Звоните, если что понадобится.

Ирина с тревогой взглянула на шефа.

– Ты уверен, что все получится?

– Я знаю, что все будет хорошо. Только еще раз проверьте деньги.

– К понедельнику я буду готова.

Группа Осипова подъехала к офису Домбровского. У дверей, как обычно, стоял охранник. Сами двери были чуть приоткрыты, но на внутренней лестнице никого не было видно. Осипов поднял вверх руку и пальцем очертил круг над головой. Один из его охранников сразу ушел влево за здание, другой – в правую сторону. «Хорошо понимают. Не зря столько времени ушло на тренировки. Молодые еще, посмотрим, что из них вышло», – размышлял Владимир, входя в здание. В коридоре он никого не увидел, и только ковровые дорожки, скомканные в спешке, были в пыли и песке от обуви. Двери всех кабинетов были распахнуты настежь.

– Второй. В окнах чисто. Никого нет, – послышался в наушнике голос одного из охранников.

Тут же включился другой: «Первый. То же самое!».

– «Первый», «Второй», оставайтесь на местах.

Два дня назад Осипов приезжал сюда с генеральным директором «Ленпана». Тут был суперсовременный офис, оснащенный современной оргтехникой, компьютерами, мобильными телефонами. Мебель из темного дуба, кресла и диваны с обивкой из натуральной кожи, бесшумные кондиционеры во всех кабинетах. А сейчас здесь – пустота, и только ветер гуляет по этажам. Владимир поставил свою рацию на мраморный подоконник и набрал номер:

– Станислав Иванович! Осипов. Тут пусто – будто ураган прошел. Ничего и никого нет. Только у парадного входа охрана для маскировки: чтобы видимость была, будто офис работает.

– А Домбровский?

– Такое ощущение, что его забрали вместе с креслом и шкафами из кабинета. Люди и офис исчезли, будто их и не было.

– Ясно. Возвращайтесь.

– Установить маячки?

– Нет. Будем искать Домбровского и его команду в другом месте.

В больницу к раненным Фофанову и водителю их не пускали. Дежурная даже не хотела разговаривать.

– Позовите главного врача, – потребовала Ирина.

– Главврач сейчас на обходе. Освободится через десять минут, – и дежурная захлопнула свое окошко. Тут подошел водитель Иван:

– Станислав Иванович, вам звонят по «Алтаю».

– Спасибо, иду.

«Алтай» работал с сильными помехами. Видимо, они стояли под проводами.

– Здравствуйте, Станислав Иванович. Это Гаврилов. Мне сказали, что вы в больнице.

– Здравствуйте, Александр Васильевич. Да вот, пытаемся навестить Алексея Фофанова и водителя, только нас не пускают.

– Нам надо срочно переговорить. Вы сможете после больницы заехать ко мне в управление?

– Хорошо. Непременно буду.

– А почему вас не пускают? Я сейчас позвоню главврачу, скажу, чтобы пустили. Там просто охрана стоит у палаты.

– Спасибо, Александр Васильевич.

– Ваня, – повернулся Кан к водителю, – будут еще звонить, скажи, чтоб перезванивали на мобильный.

– Хорошо, Станислав Иванович.

Кан вышел из машины и направился к дверям больницы.

– Оказывается, это следователь не разрешает никого пускать к нашим ребятам, – сказала ему Ирина, все еще стоявшая у демонстративно закрытого окошка дежурной.

– Я в курсе: мне Гаврилов сказал по телефону. Он сейчас даст распоряжение главному врачу.

Действительно, через несколько минут подошел главный врач и повел их по длинным мрачным коридорам, где вдоль стен стояли койки с лежащими на них больными. «Больница переполнена: не хватает мест», – извиняющимся голосом сказал главврач. В воздухе стоял густой запах йода, касторки, хлорки – и безнадежности. «Как все бедно и мрачно! Какая же она нищая – эта наша советская медицина… Вот и оклад у этого замученного главврача наверняка рублей двести, при этом ужин в ресторане стоит сегодня не меньше трехсот», – возмущался про себя Кан. Даже халат на главном враче был какой-то прожженный хлоркой и с желтыми пятнами.

Алексей, с забинтованной грудью и шеей, лежал на горе подушек. Завидев входящих, он широко улыбнулся, сверкнув своим золотым зубом. Главврач взял табличку, висевшую над кроватью.