Блудный муж - Александр Николаевич Петрин

Из монолога Ивана Кузьмичевой супруги

— Чего вытаращился? Эку махину несуразную в дом приволок, где только сыщет! Зальют глаза-то, себя не помнют!.. Как сервант третий год прошу, ме-е-еста нету… А тут гляди-ко! Я собралась здесь цветок поставить, а он — на-ко: чертовину какую-то взгромоздил! Мало у нас в каждом углу насовано удочек, патронов, пружин каких-то да мазей вонючих, — новое дело удумал! Ну, нет! Хватит!..

Рассказ звеньевого Саши

— Здорово нам эти штуковины помогли, утерли нос четвертому звену, будь здоров! А то — куда ни зайдешь: «Теть, есть у вас металлом?» — «Нету, другие ребятишки забрали». Или дают консервные банки, крышки, в общем, всякую ерунду… Вдруг Витька бежит: «Берите, говорит, тележку, айда ко мне, отец вчера какую-то доменную печь домой привез, а как мать начала ругаться, так он нам отдает!» Глядим — верно: килограммов тридцать потянет, сколько это надо консервных банок? Везем ее через город, рады ужасно! Вдруг старик подходит, седой такой, усы, колодочек штук двадцать. «Ребята, говорит, куда вы эту вещь везете?» Мы говорим: «В металлолом!» А он: «Может, заедете ко мне, я вам еще такую штуку подарю?» А нам — только давай! Старик (он генерал оказался) даже нам помогал с лестницы ее стаскивать и каждому по шоколадке дал! А к вечеру — вот потеха — еще такую нашли в овраге, она землей была засыпана, да мы раскопали! Сразу норму выполнили! Интересно, что из нашего металла сделают?..

Из выступления начальника сувенирного цеха

— Итак, в новом квартале снабжение нашего цеха металлосырьем значительно улучшилось… И мы планируем расширить выпуск сувениров, в частности сувенира «Макет доменной печи»…

ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ КОЧЬ

Товаровед Коля Золотухин вступил в конфликт с с курьершей Галактионовной.

Конфликт возник на религиозной почве.

Коля только прочитал «Библию для верующих и неверующих» и во всеоружии почерпнутых аргументов жаждал поспорить с каким-нибудь митрополитом, архимандритом или, на худой конец, с рядовым попом. Но среди Колиных знакомых упомянутые чины церковной иерархии отсутствовали, поэтому Коля решил обратить свою эрудицию на эту самую курьершу Галактионовну.

— А ну скажите-ка нам, Галактионовна, — начал Коля издалека, — на какой день бог создал свет?

Хотя вопрос был задан самым невинным тоном, бдительная Галактионовна сразу почуяла подвох:

— А это не твово ума дело! — отрезала она, с презрением глядя на Колю. — Не дорос ты еще об таких вещей судить, щенок карытный!

Коля не переносил намеков на свой моложавый вид и разгорячился. А Галактионовна не любила откладывать расправу с недругами и сразу пошла к председателю райпотребсоюза.

— Пришла я, Лексей Николаич, сказать… об блаженном об этом, об Кольке-дурачку… Золотухин, что ль, его фамилие…

— А что он? — спросил Алексей Николаевич, человек вида весьма солидного: с лысиной и животиком.

— Фулиганничает! Старым людям проходу не дает, а сам Вахрамеевские ночи среди бела дня беспрестанно устраивает!

— Ты что-то путаешь, Галактионовна! Какие ж могут быть ночи среди дня.

— Известно какие… — Галактионовна стыдливо поднесла платочек ко рту и, наклонившись, таинственно зашептала: — Набирает девок цельный кагал, в машину их и айда — в лес!..

— Да ну? — заинтересовался Алексей Николаевич. — Да ты присядь… Он ведь парень вроде скромный…

— В тихом омуте черти водются! — убежденно сказала Галактионовна, присаживаясь на краешек стула. — Значит, так. Первым делом выставляет он им вина в агромадных бутылках — должно, загранишное!

— Ну?

— Дернут по паре стаканов, достают гитару… Значит, в гитару вдарит Колька Рыжий, а трясогузки эти давай глотку драть. Чисто светопреставление, прости господи!

— Ну, а дальше? Да ты не стесняйся!..

— А дальше девки все с себя раскидывают и в одних трусишках давай по деревьям сигать! Особливо одна белявая — ну, чисто сатана.

Картина, нарисованная Галактионовной, Алексею Николаевичу показалась вполне заманчивой.

Солидная должность председателя райпотребсоюза, возраст и обремененность семейством не мешали ему обладать весьма живым воображением. Некоторое время он сидел, мечтательно глядя в стену перед собой. Потом вызвал в кабинет Колю.

— Коля, как ты смотришь, чтоб в мои заместители податься? Пора тебе расти, двигаться вперед. Не против? Добро! Парень ты, я слышал, компанейский. Я и сам такой. Поработаем рука об руку. Думаю, сработаемся. Постой-ка, ты, кажется, любитель вылазки устраивать… в лес, на природу, а? Взял бы меня с собой, что ли… Я сам любитель, да вот текучка заела. Ежели девчата знакомые есть, прихватывай, не стесняйся. Я молодежь люблю! Не смотри, что лысый, у меня душа, брат, молодая. На выходной давай и договоримся…

Берег реки, куда приехал Алексей Николаевич в компании с Колей и двумя девушками, был оформлен, как по предварительному заказу. Солнце светило на полную мощь. Река бежала так, будто взяла обязательство перевыполнить план перемещения воды. С небывалым подъемом пели птицы. Цветы демонстрировали широкий ассортимент оттенков и колеров.

Девушки — беленькая и черненькая — оказались чудесными созданиями.

Сперва Алексей Николаевич малость оробел. Вести интеллигентный разговор с девушками в трезвом виде он не был приучен и напряженно молчал, с нетерпением ожидая момента, когда из рюкзака Коли, взявшего на себя снабжение, будут извлечены бутылки (их позвякивание он уловил своим чутким ухом).

Когда же Коля, наконец, торжественно выставил бутылки на разостланный брезент, заменявший скатерть-самобранку, Алексея Николаевича постигло первое разочарование: в бутылках оказалось сухое вино, по крепости среднее между пивом и газировкой.

— Сухое, значит! — стараясь бодриться, заговорил Алексей Николаевич. — Что ж… Это вино полезное… кавказцы — они почему подолгу живут? От сухого вина. Имеет оно, конечно, недостатки: градусов маловато. Ты, Коля, смотай-ка в Ивановку, я тебе записку дам Дуське-продавщице. Она сегодня выходная, да у нее дома всегда пузырь найдется… Тогда у нас дело веселей пойдет.

— Не могу, Алексей Николаевич, — решительно отказался Коля. — Сами знаете, за рулем — ни капли!

Девушки тоже дружно запротестовали. Настаивать было неудобно, и с огорчения Алексей Николаевич сразу выпил поллитровую банку кислятины, которая остановилась комом где-то под ложечкой, но больше никакого действия не произвела.

Тем временем девушки сняли платья и в купальниках бросились в воду.

Коля размотал спиннинг и пошел вдоль берега, то забрасывая блесну в воду, то вертя катушку…

— А вы чего не купаетесь, Алексей Николаевич? — крикнули девушки.

Алексей Николаевич, представив сочетание явно неспортивного живота с длинными сатиновыми трусами, сшитыми супругой, молча махнул рукой и хватил еще одну банку сухого, но эффект был прежний.

В общем, нельзя сказать, чтобы старуха совсем соврала: выйдя на берег, девушки стали по очереди взбираться по стволу на дерево, свисавшее над водой, и оттуда ласточкой — в реку.

А Алексей Николаевич сидел под деревом на колючей земле, обхватив руками