Орочье наказание для воровки сладостей - Алиса Буланова

Братья уже заждались. Как только мы выходим на поляну, младшие подбегают к нам и обступают со всех сторон.

— Берта, Эрих! Вы чего так долго? — возмущается самый младший Тимо. — Я уж думал, что вас поймали!

— Ага, особенно Берту, — подначивает Лутц. — Она по жизни такая растяпа.

Я только повожу плечами и прячу взгляд. Неприятно, когда младшие выговаривают тебе. Но поспорить с их утверждениями я не могу. Я действительно рассеянная и не очень ловкая. Старший среди них, Рейн, сдержанный и задумчивый, оглядывает нас с прищуром.

— Всё в порядке? — уточняет он настороженно.

— В порядке, — бросаю я, проходя мимо к костру. — Эрих раздобыл хлеб, а у меня — шербет из фруктов и твоя любимая яблочная пастила.

Я достаю из-за пазухи один свёрток и даю ему. Остальные братья подбегают к Эриху и смотрят на него в ожидании, когда он начнёт раздавать булочки. Пока они радуются добыче, я сажусь на старый поваленный ствол и грею руки у огня.

Жизнь в лесу тяжела. Нужно постоянно искать еду, поддерживать жилища, укрываться от холода. Скоро наступит зима — особенно тяжёлое время для нас. И хотя в наших краях зимы обычно тёплые и малоснежные, спать под открытым небом становится опасно. Но сегодня я не думаю ни о грядущей зиме, ни даже о добытой еде. Мысли заняты совсем другим. Точнее, кем-то другим.

Тот орк… Керкус Всемогущий, как же выбросить его из головы?! Перед глазами снова появляется его образ: зелёные глаза, мускулистые руки и крепкое тело. Вспоминаю, как он держал меня, словно я ничего не вешу. Как смотрел на меня. От этого по спине снова и снова пробегают мурашки.

Проходит время, а ничего не меняется. Эта странная маета никак не желает меня отпускать. Я сжимаю кулаки, стараясь унять стук сердца. Как мне избавится от этих мыслей?

— Берта, что с тобой? — вдруг спрашивает Рейн, присаживаясь рядом. — Ты какая-то бледная.

— Устала, — бурчу я и отворачиваюсь. — День был тяжёлый.

— Ага, конечно, — ухмыляется Лутц, подбрасывая хворост в костёр. — Она весь вечер вздыхает. Может, это любовь?

Он картинно хватается за сердце и падает наземь, братья покатываются со смеху.

Я поспешно встаю. Обычно я не обращаю внимания на их болтовню. Когда живёшь среди мальчишек, привыкаешь к насмешкам и бранным словечкам. Но сегодня всё иначе. Я и вправду стала слишком чувствительной. Этому орку оказалось достаточно всего одного взгляда, чтобы поломать мою защиту.

— Да идите вы! — бросаю через плечо и ухожу в свой домик на дереве. Оказавшись в своём убежище, я закрываю лицо руками. Может, надо просто проспаться, и всё пройдёт?

Однако всё становится только хуже. Стоит мне задремать, как я вижу странный сон — горячий, тягучий, от которого я просыпаюсь вся в поту. В этом сне я снова была в его руках. Но на сей раз я не убегала. Напротив, я, кажется, готова была позволить ему сделать со мной что угодно. Его пальцы скользили по моей коже, срывая одежду. Дыхание обжигало шею. А сам он смотрел на меня так, что сердце готово было выскочить из груди…

Я вздрагиваю и открываю глаза. Чувствую, как влажно и горячо стало между ног. Разумеется, я и прежде возбуждалась случайно. Но впервые моё влечение вызвано кем-то реальным. Закрываю лицо руками. Так нельзя! Это неправильно. Это… Это вообще что? Я влюбилась в орка? Братья не поймут. Никто не поймёт.

Пару дней я не нахожу покоя. Сомнения всё разрастаются в душе. А может, всё не так плохо? Ведь женятся же южанки на северянах, хотя и цвет кожи, и волосы у них совсем разные. Может, и в моих чувствах нет ничего странного? Нужно разобраться. Спросить совета.

Я нахожу Эриха у костра поздно вечером. Он поглядывает на огонь и время от времени отхлёбывает что-то подозрительное из непрозрачной бутыли. Братья уже разбрелись по своим домикам и затихли. Присаживаюсь рядом с Эрихом и некоторое время задумчиво ковыряю землю носком сапога.

— Слушай, Эрих… — начинаю неуверенно. — А что делать, если тебе… кто-то понравился?

Брат вскидывает брови и довольно улыбается. Языки костра пляшут в его раскосых глазах.

— Так вот что тебя гнетёт в последнее время? — усмехается он. — Ну, сестрица, чтобы понравится парню много ума не надо. Мойся чаще, мужчины любят, когда от женщины хорошо пахнет. И вообще опрятность не помешает. А ещё неплохо бы тебе обзавестись платьем. Чтобы сразу было видно, чем ты хороша.

— В платьях далеко не убежишь, — напоминаю я ему.

— И то верно, — соглашается он и поднимает глаза к звездному небу.

Я тяжело вздыхаю. Все эти советы мне не подходят. Впрочем, наверное, насчёт чистоты он прав. Никто не захочет знаться с тобой, если от тебя пахнет, как от бродяжки…

— Хочу помыться, — бурчу я. — Пойду к горячим источникам.

Эрих улыбается ехидно.

— Правильное решение! Хочешь составлю тебе компанию?!

— Обойдусь! — отвечаю я смущённо и скрываюсь в лесу. Хоть бы эта вода смыла все мои глупые мысли…

Глава 3

Дрозил

Утром на рынке шумно — над площадью стоит гул множества голосов покупателей и торговцев. То тут, то там раздаются звонкие выкрики зазывал, ржанье лошадей и стук копыт. Осень в этом году выдалась щедрой, и прилавки ломятся от ярких тыкв, пучков ароматных трав, мешков с зерном и наливных яблок. Ветер несёт с реки свежесть, смешанную с пряными запахами жареного мяса и сушёной рыбы. По узким проходам снуют хозяйки в тёплых шерстяных накидках, ремесленники, горожане с семьями. Солнечный свет ложится золотыми бликами на крыши лавок и шатры, подсвечивая цветные лоскуты тканей, развешанных на крючках.

Раньше я, как мой отец и старшие братья, был бригадиром на орочьих рудниках. Но несколько лет назад мы с товарищами решили уйти, чтобы заняться чем-то другим. Пусть орки нынче не используют рабов на рудниках, а занимаются исключительно наймом, условия для рабочих в шахтах всё равно остаются тяжёлыми. А я всегда был слишком мягким по характеру. Человеколюбия во мне подчас бывает больше, чем в проповедниках учения Керкуса. Потому я и выбрал сторожить городской рынок от всякого ворья и разбойников.

Я медленно иду вдоль рядов, поглядывая по сторонам. Единственное, что беспокоит меня, — это лесная братия.