Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

он же продолжал благословлять Господа, потому что терпеть удары свойственно христианам, но чтобы бичевать христиан, – на это нужна дерзость Пилата и Каиафы.

Так еще вначале покушались они растлить и Римскую церковь, желая и в нее внести нечестие. Изгнанный Либерий через два года изнемог в силах и, убоявшись смерти, какой угрожали ему, подписался. Но этим доказываются как их насилие, так ненависть в Либерии к ереси и справедливость его в пользу Афанасия, когда он имел свободное произволение. Ибо в том, что сделано после истязаний вопреки первоначальному мнению, видно изволение не запуганных, но истязующих. Хотя те всё покушались делать в пользу ереси, однако же в каждой церкви, соблюдая веру, которой научились, [верные] ожидают учителей, христоборную же ересь отринули, и все бегут от нее, как от змия.

42. Злочестивые, совершив такое множество и таких дел, думали, что ничего еще ими не сделано, пока великий Осия не испытал на себе их лукавства. И на такого старца замыслили они распространить свое неистовство, не устыдились, что он отец епископов, не уважили того, что был он исповедником, не почтили долголетнего епископства, в котором пребывал он более шестидесяти лет. Напротив того, все вменили в ничто, а имели в виду одну только ересь эти подлинно ни Бога не боявшиеся, ни людей не стыдившиеся люди (ср. Лк. 18:2, 4). Поэтому, приступив к Констанцию, обратились опять к нему с такими словами: «Все мы сделали, изгнали Римского епископа, а прежде него изгнали многих других епископов и всякое место наполнили страхом; [Col. 744] но ничему не помогают нам такие дела твои и нимало не преуспевает дело наше, пока остается Осия. Поскольку он – между своими, то и все при своих церквах; он один словом и верой может восставить всех против нас. Он председательствует на Соборах, писаниям его везде внимают; он и в Никее излагал веру, и об арианах везде проповедал, что они еретики. Поэтому если он останется, то напрасно было изгнание других: ересь наша гибнет. Воздвигни же гонение и на него, не пощади, что он стар: ересь наша не знает уважения к старческим сединам».

43. Слыша это, царь не замедлил, но, зная этого мужа, зная способности старца, пишет и повелевает, чтобы явился к нему Осия, так же как некогда подвергал он искушению и Либерия. Осия пришел. Царь стал просить и убеждать его обычными для него [царя] словами, которыми думал обольщать и других, а именно, чтобы подписался против нас и вступил в общение с арианами. Старец с неприятностью выслушав и оскорбившись даже тем, что говорят ему нечто подобное, обличил и убедил царя и удалился в свое отечество и к своей церкви. Но, поскольку еретики стали сетовать и снова подстрекать царя, – были же у него и евнухи, напоминавшие об этом и еще более раздражавшие, – то царь пишет уже с угрозами. Осия терпит оскорбления, но не трогается страхом козней. Будучи тверд в мыслях и на камне создав дом веры своей (ср. Мф. 7:25), дерзновенно подвизается он против ереси, угрозы же в царском письме почитает дождевыми каплями и дуновением ветра. Констанций пишет к нему многократно, то льстит ему как отцу, то угрожает, перечисляет изгнанных и говорит: «Один ли ты все еще будешь против ереси? Послушайся, подпишись под осуждением Афанасия. Ибо кто против него, тот, без сомнения, заодно с нами думает по-ариански». Осия не колебался, но, терпя обиды, сам написал Констанцию; мы читали послание его, и оно приложено в конце.[1280]

«Осия Констанцию царю желает о Господе радоваться.

44. Не отрекался я быть исповедником и прежде, когда было гонение при деде твоем Максимиане. Если и ты меня гонишь, то я готов и теперь лучше потерпеть что бы то ни было, нежели пролить невинную кровь и изменить истине. Не одобряю же тебя за такие письма и угрозы; перестань писать подобные письма, не держись Ариевых мыслей, не слушай восточных, не верь Урзакию и Валенту; что говорят они, – говорят не в пользу Афанасия, но в пользу своей ереси. Поверь мне, Констанций, [Col. 745] по возрасту могу быть тебе дедом; сам я был на Сардикском Соборе, когда всех нас собрали ты и блаженной памяти брат твой Констант; и сам от себя Афанасиевых врагов, пришедших в ту церковь, в которой пребывал я, вызывал сказать, если они имеют что-либо против Афанасия, требуя от них, чтобы они были решительны и ничего иного не ожидали, кроме справедливого во всем суда. И не один раз, но двукратно делал я это, убеждая сказать, что если не захотят они при всем Соборе, то хотя бы при мне одном, снова обещая, что, если окажется Афанасий виновным, будет отвергнут и нами; если же найден будет невиновным и обличит вас в клевете, вы же станете отвергать его, то уговорю Афанасия идти со мной в Испанию.

И Афанасий соглашался на это и не противоречил; они же, не полагаясь на себя, от всего равно отказались. И еще, Афанасий был в твоем стане,[1281] когда вызвал ты его письмом, и он просил, чтобы враги его, находящиеся в самой Антиохии, были позваны или все, или каждый порознь, чтобы или его изобличили, или сами были обличены и чтобы или в присутствии его доказали, что говорят, или не клеветали заочно. И ты не принял того, что сказал он, да и враги его отказывались от сего. Для чего же слушаешь еще отзывающихся о нем дурно? Для чего ты терпишь Валента и Урзакия, хотя они раскаялись и письменно признались в своей клевете? Ибо признались они, что не по принуждению (как представляют теперь), не под прикрытием воинов, не с ведома брата твоего (при нем не бывало того, что делается ныне, да не будет сего!), но сами, по своей воле пришли в Рим и в присутствии епископа и пресвитеров написали свое признание, написав прежде мирное и дружественное послание к Афанасию. Если же представляют теперь в качестве предлога то, что их принудили сделать сие, и признают это делом дурным, и ты не одобряешь сего, то сам ты перестань принуждать, не пиши, не посылай комитов, но освободи и изгнанных в ссылку, чтобы, когда тебя самого винят в насилиях, еретики не делали бы еще большего насилия. Бывало ли что-либо подобное при Константе? Кто из епископов был сослан? Вмешивался ли он когда-нибудь в церковный суд? Какой из царедворцев принуждал его подписываться под чьим-либо