Лотосовый Терем - Тэн Пин

вошёл мужчина средних лет в золотом парчовом халате и с мечом в руке.

— Где Ван Баши? А ну подать мне его!

Ли Ляньхуа только оделся и спустился вниз, держа в руке чашку воды, поданную Ван Баши, как неожиданно его глазам предстал человек в золотых одеждах с жестоким лицом и враждебным поведением. Не успел даже рта раскрыть, чтобы поинтересоваться, кто явился и как и когда собирается рассчитаться серебром за сломанные двери…

— Ли Ляньхуа, — веско произнёс мужчина в золотых одеждах, — на взгляд “Ваньшэндао”*, в “Благом лотосовом тереме” нет ничего особенного, его не назовёшь пучиной дракона и логовом тигра, мне нужен только Ван Баши, так что посторонись.

Ваньшэндао — “десять тысяч святых учений”

В последние годы притязания Цзяо Лицяо всё росли, и, помимо возрождённого ордена “Сыгу”, противостоял ей также союз “Ваньшэндао”, что образовался в Цзянчжэ уже несколько лет назад и объединил силы и связи тридцати трёх улиньских школ для совместных действий и стратегических манёвров. За несколько лет “Ваньшэндао” стал самым сильным объединением Улиня, занимался как законной, так и преступной деятельностью, и даже местные власти вынуждены были относиться к нему с достаточным уважением.

— Господин Цзинь*, — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Забрать Ван Баши вы можете, но чем же провинился служка из “Чертогов румянца”, что “Ваньшэндао” придаёт ему такое значение и даже послал за ним важного человека?

Цзинь — здесь “золотой”

Несмотря на суровый облик и свирепый вид человека в золотом, Ли Ляньхуа вовсе не рассердился и оставался дружелюбным.

Когда его назвали “господин Цзинь”, мужчина заметно остолбенел.

— Моя фамилия не Цзинь.

— В доме Ван Баши повесили свинью, к “Ваньшэндао” как будто… имеет мало отношения… — не обращая внимания на возражения, проговорил Ли Ляньхуа.

— В развалинах его дома нашли бирку “Иглы запутанных облаков” Фэн Сяоци и сломанное копьё. Уж не препятствуешь ли ты? — гневно вопросил мужчина в золотом.

— Фэн Сяоци? — сдвинул брови Ли Ляньхуа.

— Дочь главы союза “Ваньшэндао”, Фэн Цина, — кивнул человек в золотом.

— Выходит… свинья и правда не просто так. Ван Баши, — пробормотал Ли Ляньхуа, бросив взгляд на служку “Чертогов румянца”.

— Я здесь, дагэ, — тут же отозвался тот, когда к нему обратились.

— Господин Цзинь хочет задать тебе несколько вопросов, смело ступай с ним и не волнуйся, он не доставит тебе трудностей, — с серьёзным видом произнёс Ли Ляньхуа, указав на человека в золотых одеждах.

У Ван Баши от страха душа разума улетела, а душа тела рассеялась, он вцепился Ли Ляньхуа в штанину, слёзы полетели во все стороны.

— Дагэ, дагэ, не бросай меня, я не пойду, где дагэ, там и я, умру, а не пойду, не хочу идти с чужими, дагэ-э…

Ли Ляньхуа вздохнул, прикрыв лицо. Мужчина в золотом приподнял брови, стремительно подошёл, схватил Ван Баши и хотел было утащить его, вот только не ожидал, что тот пусть и низенький и коротконогий, но силой обладает поразительной — мёртвой хваткой вцепился в ногу Ли Ляньхуа и ни в какую не отпускал. Тянуть его было неприлично, человек в золотом потемнел лицом и наконец потерял терпение.

— Раз так, прошу хозяина Ли поехать с нами.

— Я не против съездить в “Ваньшэндао”, — деловито ответил Ли Ляньхуа, — но вы вышибли мне двери, и если пока меня не будет, дом ограбят…

Брови мужчины в золотых одеждах слегка дёрнулись, он скрипнул зубами.

— Разумеется, союз “Ваньшэндао” починит вам двери, идёмте!

— Обещание господина Цзиня стоит тысячу золотых, отправляемся, — радостно встряхнул рукавами Ли Ляньхуа.

Мужчина ещё сильнее скривился — его фамилия не Цзинь! Но с таким трудом удалось поймать человека, и конечно, у него не было желания препираться с Ли Ляньхуа. Он поднял руку.

— Идём!

Видя, что дагэ тоже едет, Ван Баши преисполнился радости и, следуя вплотную за Ли Ляньхуа, вышел из дома за роскошно одетым человеком.

Снаружи ждала карета, они залезли в неё, и быстроногие кони тут же помчались, взметая пыль копытами.

Карета была скромная, ничем не украшенная. “Господин Цзинь”, с головы до ног разодетый в золотое, поджал под себя ноги и прикрыл глаза. Ли Ляньхуа слегка зевнул, скользнул взглядом вокруг и вдруг заметил в углу свёрток в три с лишним чи длиной. Предмет был завёрнут в жёлтый атлас, но кусок ткани оторвали, а не отрезали, и нарисовали на нём что-то густой тушью — вроде и не дракон, но нечто похожее на него. Он довольно долго разглядывал эту вещь.

— Господин Цзинь, что это? — вдруг спросил он.

— Я не меняю ни имени в пути, ни фамилии при остановке, — разозлился мужчина в золотом. — Меня зовут “Ветер, ревущий на тысячи ли” Бай Цяньли.

— А, — Ли Ляньхуа посмотрел на него с виноватым видом. — Так что это?

Бай Цяньли бросил взгляд на свёрток, и гнев его неожиданно ослаб.

— Меч.

— “Шаоши”*, верно? — спросил Ли Ляньхуа.

“Шаоши” — наставник юности.

Бай Цяньли замер.

— Да.

Ли Ляньхуа с теплотой посмотрел на свёрток, а через миг слегка усмехнулся.

— Вам знаком “Шаоши”? — удивился Бай Цяньли.

— Знаком.

— Этот меч в своё время носил на поясе Ли Сянъи, — сказал Бай Цяньли. — У него было два меча — твёрдый и гибкий, твёрдый — “Шаоши”, а гибкий — “Вэньцзин”*, и оба утонули в море вместе с ним. Несколько лет назад один человек ловил рыбу в Восточном море и случайно выловил “Шаоши”, с тех пор этот меч переходил из рук в руки и сменил сорок три владельца, пока не попал ко мне. — Он равнодушно добавил: — Вот судьба знаменитого меча…

Вэньцзин («吻颈») — целующий шеи. Вероятно, название происходит от выражения «刎颈之交», которое означает «друзья на всю жизнь, готовые умереть друг ради друга».

Ли Ляньхуа уже и не смотрел на меч, но после этих слов снова бросил на него взгляд.

— Этот меч…

— Хотите взглянуть? — холодно спросил Бай Цяньли.

Ли Ляньхуа закивал.

— Ну так смотрите. Я мечом не пользуюсь, выкупить его мне сказал старина Мо Цанхай, “Меч синего моря”, чтобы побольше людей увидели и запомнили его красоту.

— Большое спасибо, господин Цзинь, — серьёзно поблагодарил Ли Ляньхуа.

Бай Цяньли остолбенел — этот человек уже забыл, что его фамилия Бай, а не Цзинь! Ли Ляньхуа взял в руки свёрток, слегка встряхнул, и мягкий жёлтый атлас соскользнул по тыльной стороне руки, обнажив меч.

В пепельно-серой стали длинного меча проглядывала глубокая синеватая зелень, когда атласная ткань опала, от поверхности клинка, сумрачного как стенки колодца, но блестящего, повеяло холодом. Ли Ляньхуа держал меч через атлас, и пусть не видел рукояти, но