Лотосовый Терем - Тэн Пин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К счастью, сегодня Фан Добин разбил глиняный кувшин, и соплеменники увидели, что внутри давно нет мозга, а лишь простая вода.
— Допустим… старик Ши заведовал трупом и мозгом “божества головы”, как старейшине племени, ему было легко подбросить голову на постоялый двор, но куда впоследствии подевался этот мозг? Почему на постоялом дворе не перестают появляться “божества головы”? — задумался Фан Добин. — Что скрывал этот противный старикан?
— Если мозг утерян, то старейшине в наказание отрубают голову, ему пришлось скрывать пропажу, — ответил седой старик. — Мои сородичи подозревали, что старейшина потерял мозг “божества головы” на постоялом дворе, но никто не смог его найти, к тому же многие, кто ступал сюда, ни с того ни с сего превращались в “божество головы” — проклятие злого духа и правда внушает ужас.
— Это… — вмешался Ли Ляньхуа. — Здесь.
Трое человек одновременно застыли, вместе посмотрели на Ли Ляньхуа, а чуть погодя так же одновременно перевели взгляд в указанном им направлении. Сомнение, недоверие, изумление, подозрение — различные чувства переполняли их, Ли Ляньхуа указывал на колодец посреди внутреннего двора.
— В… в колодце? — Фан Добин раскрыл рот. — Откуда ты знаешь?
Ли Ляньхуа слабо улыбнулся.
— Я всё думал… Даже если много лет назад старик Ши подсунул эту голову на постоялый двор, и кто-то заразился, или же кто-то здесь размозжил голову “пятнистому чудищу”, и поэтому заболело ещё больше людей — всё это произошло больше десяти лет назад, почему же Цзинь Юдао тоже подхватил болезнь? — Он указал на третью комнату второго этажа. — Он жил в третьей комнате вместе с другом того же пути, а в итоге заразился странной болезнью, убил товарища, а тело съели жители деревни Шишоу — а раз тело съели, следовательно, его друг не заразился, иначе никто к нему бы не притронулся. Значит, в том, что люди превращаются в пятнистых чудищ, комната ни при чём. А раз это происходит на постоялом дворе и причина не в комнате, остаётся только источник воды… Из тех, кто заходил на постоялый двор, кто-то пил здешнюю воду, а кто-то не пил.
Седой старик разволновался так, что руки затряслись.
— Небо… в этом есть здравый смысл. Он в колодце!
Он неожиданно развернулся и что-то сказал человеку, который хотел отрубить голову Цзинь Юдао, тот помчался к сородичам и залопотал на местном языке, оживлённо жестикулируя — видимо, пересказывал доводы Ли Ляньхуа.
Вчетвером они подошли к колодцу, солнечные лучи как раз удачно падали прямо на дно, и в прозрачной воде ясно виднелся разбитый кувшин. Помимо глиняных осколков, среди веток и ила можно было смутно различить две короткие косточки, а подо дном кувшина торчало ещё что-то непонятное, тёмное и выпуклое.
— У старика Ши не хватало двух пальцев на руке… — вдруг сказал Лу Цзяньчи.
— Верно…. — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Однако там есть ещё кое-что… Это должна быть рукоять меча. — Он указал на тёмную выпуклость на дне колодца. — Кто-то с мечом отнял у старика Ши кувшин и бросил в колодец. Старик Ши мёртв, мы уже никогда не узнаем, кто это был… может, тот заразившийся охранник, а может, и нет.
— Почему разбитый кувшин в колодце даже спустя столько лет способен распространять болезнь? — Фан Добин уставился на дно. — Вода кажется очень чистой.
Ли Ляньхуа опустил руку в колодец.
— Вода очень холодная, даже немного лучше озёрной на вершине горы, думаю, что бы ни упало в колодец, наверняка оно долго не испортится…
— Так это и есть холодный источник, точнее, даже ледяной источник, — осенило Фан Добина.
Ли Ляньхуа кивнул.
— Разве не им больше всего прославилась деревня Шишоу?
К этому времени Лу Цзяньчи протяжно вздохнул — загадка “пятнистого чудища” деревни Шишоу уже разрешилась, но удушливое и гнетущее чувство, тяжёлым грузом давящее ему на сердце, не уходило. Бескрайние дикие горы, великолепные расцветающие хризантемы, живописная тихая деревенька, простые и чистосердечные жители — всё скрывало столь чудовищную тайну, что даже разъяснение загадки не принесло удовлетворения и радости.
Фан Добин с силой хлопнул его по плечу.
— Герой Лу с гор Удана, пусть мечом ты владеешь отлично, но вот в цзянху справляешься гораздо хуже.
Вокруг уже столпились деревенские, обсудив что-то между собой, они вдруг начали поднимать камни и бросать в колодец. Седой старик объяснил, что они хотят заполнить колодец, Ли Ляньхуа покивал, но Цзинь Юдао нельзя было оставлять, чтобы местные отрубили ему голову и вытащили мозг.
Когда не могли решить, как лучше поступить, Лу Цзяньчи открыл рот и заявил, что отвезёт его в Удан на лечение к даочжану Байму. Ли Ляньхуа радостно согласился. Фан Добин кивнул и тихонько забеспокоился: если Лу Цзяньчи не уследит, то все в Удане превратятся в пятнистых чудищ, и каждый не успокоится, пока не выйдет в цзянху карать вероломство и искоренять зло — разве это не ввергнет народ в пучину бедствий, таких, что солнце и луна погаснут? Ох, скверно, впредь придётся объезжать Удан окольным путём, а завидев учеников оттуда держаться на почтительном расстоянии, а лучше всего — убегать.
Пока он прикидывал, неожиданно заметил, что Ли Ляньхуа хмурится в задумчивости, Фан Добин подмигнул другу, тот закивал, он расхохотался про себя и вежливо сложил руки перед Лу Цзяньчи.
— Раз здесь всё разрешилось, позвольте откланяться, у нас с хозяином Ли ещё остались важные дела.
— Что за срочность? — удивился Лу Цзяньчи.
Ли Ляньхуа уже успел отойти на три-четыре чжана.
— Э-э… мы условились с хозяином усадьбы “Один медяк” по прозванию “Две монетки” через три дня устроить состязание на четвёртом перевале…
Лу Цзяньчи сложил руки в жесте прощания, но в душе всё ещё не понимал: что за хозяин усадьбы “Один медяк” по прозвищу “Две монетки”, почему в цзянху никогда не слышали этого имени?
Фан Добин ускользнул ничуть не медленнее Ли Ляньхуа, и друзья струйкой дыма умчались в “Лотосовый терем”.
— Скверное дело, — вытаращил глаза Фан Добин. — Через несколько дней будет не разобрать, где даосы Удана, а где пятнистые чудища, лучше в это не влезать и быстрей бежать отсюда!
Ли Ляньхуа вздохнул.
— Я ведь написал тебе взять с собой коз?
— Ты сам заблудился и безо всякой причины притащил свою развалюху в это проклятое место, —
