Лотосовый Терем - Тэн Пин

слева покои принадлежали ему, за оградой из роз жил взаперти Шао Сяоу, а покои пропавшей Фэн Сяоци находились во внутреннем дворе, рядом с жилищем Фэн Цина.

Внутренний двор, как и передний, пестрел цветами словно отрез парчи. Длинноусый мужчина около пятидесяти лет с черпаком из тыквы-горлянки в руках поливал цветущее дерево.

— Глава союза! — подбежал к нему Бай Цяньли.

Длинноусый мужчина развернулся к ним.

— Ли Ляньхуа к вашим услугам, — улыбнулся ему “целитель”. — Повстречать главу союза “Ваньшэндао” — редкостная удача.

Длинноусый тоже улыбнулся.

— Хозяин Ли спасает умирающих и облегчает страдания больных, разве такой заурядный человек, как я, сравнится с вами? Не нужно церемониться.

По характеру глава союза казался гораздо спокойнее своего ученика.

Бай Цяньли подтолкнул Ван Баши вперёд.

— Глава союза, одежда уже сгорела, и видел её только этот человек. Я не уверен, принадлежало ли то белое платье маленькой шимэй.

Мужчиной с длинными усами был Фэн Цин.

— Ступай в комнату Сяоци и собери платья, которые она обычно носит, чтобы этот… — Он дважды глянул на Ван Баши, не определившись, назвать его “сяогэ”* или “господин”?

Сяогэ — вежливое обращение к подростку или молодому человеку

— Братец, — подсказал Ли Ляньхуа.

— Чтобы братец сравнил, — легко подхватил Фэн Цин. Когда договорил, ему показалось это забавным, и он слегка улыбнулся Ли Ляньхуа.

Бай Цяньли отправился выполнять приказ.

— Мой ученик несколько несдержан в делах, если он вас чем-то обидел, прошу прощения, — с улыбкой снова обратился к гостям Фэн Цин.

— Нет-нет, герой Бай образец порядочности и добродетели, я премного признателен ему, — очень серьёзно заверил его Ли Ляньхуа.

Фэн Цин замер, не в силах представить, что сделал Бай Цяньли, чтобы заслужить признательность Ли Ляньхуа.

— Слышал, хозяин Ли тоже видел странную обстановку в том доме, может, вспомните ещё какие-то детали? Моя дочь своевольна по молодости, и пусть я и не преуспел в её воспитании, всё же очень тревожусь, куда она могла пропасть.

Глава союза “Ваньшэндао” был весьма учтив и держал себя в руках, хотя на сердце у него было неспокойно. Ли Ляньхуа старательно попытался припомнить, но покачал головой.

— В последнее время память у меня не очень, боюсь, не идёт ни в какое сравнение с братцем.

Взгляд Фэн Цина упал на Ван Баши, который почтительно преподнёс ему плод акации и лист бумаги, невесть когда вытащенные им из кармана колдовской свиньи.

Фэн Цин внимательно осмотрел вещи. Пусть он и посадил множество цветов и деревьев, но акаций среди них не было, что же до листа бумаги — он ещё меньше понимал, о чём в нём идёт речь.

— Когда я вернулся, двери были открыты… — неожиданно заговорил Ван Баши.

Фэн Цин слегка нахмурился, ожидая продолжения, однако тот снова онемел.

— Когда ты уходил, двери были открыты или заперты? — дружелюбно обратился к “младшему брату” Ли Ляньхуа.

Ван Баши радостно посмотрел на своего дагэ, стоило только тому сказать слово, как он признал в нём родственную душу.

— Когда я выхожу выливать ночные горшки в третью стражу, никогда не запираю двери, они остаются приоткрыты. Наверняка пока меня не было, кто-то воспользовался случаем и повесил эту жуткую свинью.

Фэн Цин слегка вздрогнул.

— Сколько человек знает, что ты не запираешь двери ночью?

Ван Баши застыл на месте.

— Кроме хозяйки борделя… зелёнщик Ван Эр, мясник Сань Гуай, старина Чжао, который ходит за дровами, и кажется… кажется, больше никто.

Между бровей Фэн Цина залегла ещё более глубокая складка, он распорядился, чтобы союз “Ваньшэндао” тщательно проверил этих людей.

Ли Ляньхуа с радостью наблюдал, как Фэн Цин с Ван Баши обсуждают детали той ночи. Он огляделся по сторонам — в оконном проёме пышно цвели розы, Фэн Цин явно обожал цветы, а та нежная и печальная протяжная мелодия лилась из окна.

— Эта игра на хуцине… и правда лучшая в Поднебесной… — пробормотал он, в свои романтические годы никогда не слышал столь прекрасного исполнения. Если бы музыкант перебрался на заработки в знаменитый на весь мир “Терем отражённого снега” клана Фан, там наверняка отбили бы все пороги.

— В семье несчастье, — вздохнул Фэн Цин.

— Герой Бай бегло упомянул, что герой Шао совершил проступок, — сказал Ли Ляньхуа.

— Мой непутёвый ученик связал себя глубокой дружбой со злодеем из неправедной секты и подорвал репутацию школы, — наморщил лоб Фэн Цин. — Мне неловко перед хозяином Ли.

— И кто же… этот злодей? — полюбопытствовал Ли Ляньхуа.

— Цинлян Юй, — вздохнул Фэн Цин.

Ли Ляньхуа замер.

— “Яд первого ранга”?

Глава союза кивнул.

Среди подчинённых банды “Юйлун”, в которой с самого начала смешались рыбы и драконы, Цинлян Юй был одним из отравителей. Никто не ведал, сколько лет этому повелителю ядов, какой он наружности, какими боевыми навыками владеет, каких красавиц предпочитает, и даже само имя “Цинлян Юй” явно было вымышленным. То, что столь загадочная личность подружилась с учеником Фэн Цина, нельзя было не назвать странным.

Ли Ляньхуа стало ещё любопытнее.

— Пусть и говорят, что Цинлян Юй искусен в ядах, однако я не слышал, чтобы он совершал какие-либо злодеяния. То, что ваш ученик завёл с ним дружбу, вовсе не обязательно дурное дело, почему же, глава, вы так рассердились?

Лицо Фэн Цина, отражавшее его превосходное мастерство совершенствования ци, слегка изменило цвет.

— Он творил бесчинства в моих владениях, притворившись работником… — Он не намеревался рассказывать об этом деле постороннему, однако раз уж начал в порыве гнева, само собой, пришлось продолжать. — Три месяца назад этот человек под видом работника проник сюда. Мой второй ученик оказался неспособен отличить плохое от хорошего и подружился с ним. Затем этот человек отравил главу братства “Циюань”* Мужун Цзо, а когда его раскрыли, мятежник не только не задержал его, но ещё и помог бежать, навлёк на школу несчастье, сделал из нас посмешище!

Циюань — семь начал, Солнца, Луна и 5 больших планет.

— Ну… возможно, у героя Шао были на это причины… — утешил Ли Ляньхуа. — Но зачем Цинлян Юю убивать Мужун Цзо? Учитывая его знаменитые боевые навыки, убивать Мужун Цзо таким путём, кажется… не было нужды…

И в самом деле, глава братства “Циюань” Мужун Цзо не считался в цзянху одним из сильнейших, пожелай Цинлян Юй его смерти, просто убил бы, вовсе не было необходимости на протяжении нескольких месяцев готовить засаду во владениях союза “Ваньшэндао”.

— По моему мнению, Цинлян Юй, естественно, прибыл не для того, чтобы убить Мужун Цзо, он прокрался сюда с иными скрытыми мотивами, — поколебавшись, сказал Фэн Цин. — Но, возможно, не добившись цели, случайно убил Мужун