Век Людовика XIV. История европейской цивилизации во времена Паскаля, Мольера, Кромвеля, Мильтона, Петра Великого, Ньютона и Спинозы: 1648—1715 гг. - Уильям Джеймс Дюрант

хозяина, высмеяв Бентли в "Битве книг". Общее мнение ученых поддержало Бойля, и друзья Бентли сетовали на очевидный крах его репутации. Его ответ им заслуживает воспоминаний: "Ни один человек не был лишен репутации, кроме него самого". 26 В 1699 году он выпустил расширенную "Диссертацию о Посланиях Фалариса". Она не только доказала его правоту, но и пролила столько света на эволюцию греческого языка, что ученый мир признал его достойным встать в один ряд со Скалигерами, Казобоном и Салмасиусом. Даже стиль писем выдавал их век, сказал Бентли, и добавил:

Каждый живой язык, подобно потным телам живых существ, находится в вечном движении и изменении; одни слова уходят и устаревают, другие приживаются и постепенно входят в обиход; или одно и то же слово преобразуется в новый смысл и понятие, что со временем так же заметно меняет воздух и черты языка, как возраст меняет черты и мимику лица. Все чувствуют это на своих родных языках, где постоянное использование делает каждого человека критиком. Ибо какой англичанин не считает себя способным по самой манере и стилю отличить свежее английское сочинение от другого столетней давности? Так вот, существуют столь же реальные и ощутимые различия в нескольких эпохах греческого языка. ...но очень немногие настолько хорошо знают и практикуют этот язык, чтобы когда-либо достичь такой тонкости вкуса". 27

Это был ученый, который мог писать по-английски, а также читать по-гречески.

В 1699 году единогласным голосованием шести епископов, назначенных Вильгельмом III для выдвижения кандидатуры на вакантное место, Бентли был назначен магистром Тринити-колледжа в Кембридже. Он реформировал дисциплину студентов, улучшил учебный план, построил "лабораторию" для химии и обсерваторию для астрономии; но он настолько оттолкнул преподавателей своей помпезностью и властными манерами, а также привязанностью к деньгам, что его дважды приговаривали к отстранению от должности; он сопротивлялся и сохранил свой пост до конца. Тем временем он отредактировал большое количество греческих и латинских классиков, поощрял и финансировал второе издание "Principia" Ньютона, разгромил Энтони Коллинза в "Замечаниях о позднем рассуждении о свободомыслии" (1713) и опрометчиво покинул свое поле, отредактировав "Потерянный рай" с педантичными исправлениями грамматики и текста Мильтона. Он нажил себе врага в лице Александра Поупа, сказав о его переводе "Илиады": "Хорошая поэма, мистер Поуп, но вы не должны называть ее Гомером". "Портновский детеныш", по словам Бентли, так и не простил его. В "Дунсиаде" (апрель, 1742) Поуп высмеял его как

Могучий схолиаст, чьи неустанные труды

Сделал Горация скучным, а Мильтона смирил. 28

В июле Бентли умер от осложнения понтифика и плеврита. Он был величайшим и самым невыносимым ученым, которого когда-либо создавала Англия.

Тем временем другой англичанин, Томас Стэнли, расширил кругозор британцев, выпустив первую английскую "Историю философии" (1655-62), и удивил своих читателей, посвятив последний из четырех томов "Халдейской [арабской] философии". Ученые выходили за пределы Древнего Рима и Греции на Ближний и Средний Восток, что приводило к тревожным результатам. Эдвард Покок обнаружил и отредактировал четыре сирийские версии Посланий Нового Завета (1630); для него в Оксфорде была создана первая кафедра арабского языка, а его лекции открыли англичанам глаза на исламскую цивилизацию. Во Франции труд всей жизни Бартелеми д'Эрбело, огромная "Восточная библиотека" (1697) - под названием "Универсальный словарь, содержащий в целом все, что касается знаний о ... Востоке" - стал откровением арабской истории и знаний и сыграл свою роль в расширении интеллектуальных горизонтов, которое разрушило все связи в эпоху Просвещения XVIII века. Студенты удивлялись богатству арабской поэзии, историографии, философии и науки; отмечали, как арабы сохранили греческую науку и философию, в то время как они были забыты в Темные века Западной Европы; узнавали, что Мухаммед был не простым самозванцем, а тонким государственным деятелем; и с недоумением обнаруживали, что в исламе не больше преступлений и не меньше добродетели, чем в христианстве. Относительность морали и теологии стала растворять христианский разум.

Исследования восточной хронологии, в том числе египетской и китайской, подорвали еврейские расчеты, согласно которым мир был сотворен в 3761 году до н. э., и расчеты (1650) Джеймса Ашера, англиканского архиепископа Армага в Ирландии, согласно которым Сотворение произошло "в начале ночи перед понедельником, 23 октября 4004 года до н. э.". 29 Спиноза, как мы увидим в дальнейшем, открыл (1670) "высшую критику" Библии - изучение ее как человеческого произведения, богатого величием и благородством, ошибками и абсурдами.

Самый ученый библейский критик семнадцатого века, пытаясь ответить Спинозе, обрушил на свою голову гром Боссюэ за то, что тот в конце концов уступил многое из того, что утверждал философ. Ричард Симон, сын кузнеца, вступил в Парижский ораторий и был рукоположен в священники (1670). В том же году он написал памфлет в защиту евреев Меца, которых обвинили в убийстве христианского ребенка. В 1678 году, после нескольких лет исследований, включая беседы с несколькими раввинами, он подготовил к публикации свою "Критическую историю Ветхого Завета" (Histoire critique du Vieux Testament). В ней он предложил опровергнуть аргументы Спинозы против богодухновенности Писания. Он признал, что книги Ветхого Завета не полностью принадлежат авторам, которым они приписываются; что Моисей не мог написать все Пятикнижие (в котором описана смерть Моисея); и что библейские книги были значительно изменены по сравнению с их первой формой переписчиками и редакторами, которые их передавали. Симон пытался сохранить свою ортодоксальность и имприматуру, утверждая, что эти редакторы тоже были боговдохновенными; но он признавал, что все существующие копии Ветхого Завета настолько искажены повторениями, противоречиями, неясностями и другими трудностями, что могут служить лишь слабым основанием для догматического богословия. Он думал обратить этот тезис против протестантов, утверждая, что их вера в устное вдохновение Писания делает их беспомощными против текстуальной критики, в то время как лояльный католик может выстоять перед такой наукой, приняв интерпретацию текста, предложенную Римской церковью. В любом случае, заключил Саймон, божественное вдохновение Библии относится только к вопросам веры.

Генерал Оратория санкционировал публикацию книги Симона. Но пока она находилась в печати, некоторые пробные листы попали в поле зрения "великого" Арно из Порт-Рояля. Он был встревожен. Он показал листы Боссюэ, который сразу же осудил книгу как "ткань нечестия и оплот свободной мысли", которая "уничтожит авторитет канонического Священного Писания". 30 Боссюэ обратился к светским властям с призывом

предотвратить публикацию книги. Они конфисковали весь тираж в тринадцать сотен экземпляров и уничтожили их до неузнаваемости. Симон удалился в безвестную общину в Нормандии, но нашел способ напечатать свою рукопись в Роттердаме (1685). Четыре года спустя он опубликовал "Критическую историю Нового Завета". Он предложил завершить