Они вернутся - Андрей Вдовин

А перед мысленным взором опять всплыли зеленые глаза пятилетнего братишки. Но сейчас они смотрели не озорно, а печально — даже, пожалуй, осуждающе.

Теперь становилось понятно, откуда взялся садик... да и милиция. «Наколдованный» город, похоже, выглядел в точности так, каким он был восемь лет назад, когда погиб Павлик. То есть Сергею изображали не восьмидесятый год, а девяносто второй. Видимо, для более яркого восстановления в памяти того страшного случая...

— Прости меня, Павлушка... — чуть слышно пробормотал Сергей. — Это всё из-за моей идиотской тупоголовости...

Эх, сколько раз за эти восемь лет он занимался безжалостным самобичеванием, какими только словами не ругал себя... Ну как, как ему, здоровенному балбесу, уже окончившему школу, могло прийти в голову взять с собой на крышу несмышленого детсадовца? О чем он думал? Даже сейчас он по-прежнему не мог ответить на этот вопрос... За последние годы, правда, обличающий внутренний голос заметно поутих, приглушенный той жизнерадостной атмосферой счастья, в которую погрузился Сергей после знакомства с Аней... И вот сейчас, судя по всему, пришла расплата... Может быть, этим всё и объясняется? Не потому ли его швырнули в этот дантовский круговорот из хаотично переплетающихся временных кругов? Может, это наказание во имя искупления?..

От безысходности и отчаяния Сергей пару раз стукнул головой о шершавый ствол. В затылке заныло.

Если это его заслуженное наказание — ладно, пусть... Но при чем тут Леха с Юлькой? Они-то в чем виноваты? Или у них тоже какие-то тайные грехи за душой имеются, о которых они никому никогда не рассказывали?..

Увы, самый страшный грех Сергея заключался даже не в его безголовости, которая привела к гибели родного брата. А в его малодушии... да что там — в самой настоящей трусости. Ведь Сергей скрыл от убитых горем родителей, что это он показал Павлушке лаз на крышу. Так и жил все восемь лет с этим камнем на сердце. Даже Ане не открыл правды...

Отец после гибели младшего сына сильно запил. Он ведь и смерть бабушки (своей мамы) пережил тяжело — а тут и года не прошло, как обрушилось еще одно страшное несчастье... Отец очень любил Павлика, куда сильнее, чем Сергея в детстве... От такого удара он совсем забросил коммерцию, часто не ночевал дома... Да что греха таить, Сергей и сам начал с горя попивать. Он чувствовал себя ужасно одиноким: не с кем было поделиться своей тяжестью на сердце. Друзей и тех не было — все на БАМе остались. Из-за всего этого не смог как следует подготовиться к поступлению в университет и провалил экзамены... Мама, и без того раздавленная обрушившейся бедой, страшно переживала и за мужа, и за сына, каждый день молча и горько плакала... а под конец у нее случился инсульт.

И лишь это заставило отца и Сергея взять себя в руки. Глава семьи поклялся матери, что с пьянством завяжет. И сдержал слово — взялся за ум, снова начал заниматься предпринимательской деятельностью, но самым первым делом нашел возможность получить в банке кредит и отправил маму на лечение в хорошую частную клинику. Сергей помогал отцу в его коммерческих начинаниях и параллельно усиленно штудировал русскую и зарубежную литературу, занимался английским — и через год поступил в университет, сдав все экзамены на «отлично». Здоровье у мамы поправилось, она была искренне рада успехам сына. Словом, жизнь начала налаживаться. Вот только своей тайны, тяжелой и горькой, Сергей так никому и не раскрыл...

И вот оно, возмездие...

Старпом обреченно понурил голову, словно приговоренный к казни. Но в душе тут же заворошились мятежные мысли. Ну ладно, пусть он заслужил это наказание... Но как же Аня? Ей-то за что страдать? Ее ведь и без того судьба не баловала: сначала ушел из семьи отец, потом пришлось уехать из Молдавии, оставив там бабушку, с которой после развала Союза и вовсе потерялась всякая связь... Дальше — второе замужество матери, домогательства отчима... Потом на горизонте появился некий Игорь, с которым Аня встречалась несколько месяцев, пока он не ушел в армию, перед этим добившись от нее обещания непременно его дождаться. А на второй год службы этот тип попал под суд и сел в тюрьму за то, что довел до самоубийства молодого солдатика из числа «духов». Аню это настолько ужаснуло, что она сама предложила Игорю забыть обо всем, что между ними было. А в ответ еще долго получала письма с оскорблениями и угрозами...

И вот теперь, когда счастье, казалось бы, наконец-то улыбнулось хрупкой девушке, на нее должен обрушиться новый удар судьбы? За что? Она-то в чем виновата?..

«За наши грехи в первую очередь страдают наши близкие...» — пришло горькое понимание. И от этой мысли внутри заворочалась тяжелая, удушливая тоска, сердце сжималось и ныло от гложущей боли.

«Покайтесь и спасетесь!» — вновь всплыли в памяти слова юродивого возле церкви.

И Сергей, как за последнюю соломинку, ухватился за этот совет. По крайней мере теперь он знает, в чем ему следует каяться. Наверное, высшие силы уже потеряли всякую надежду на то, что он сумеет самостоятельно догадаться, чего от него ждут, вот и послали ему призрак Павлика... Пальцы сжали серебряный крестик на груди, губы отчаянно зашептали покаянные слова, складывая их в импровизированную, неуклюжую, но от этого не менее искреннюю и страстную молитву...

И настолько самозабвенно, всецело и до последней капли вкладывал он в это покаяние свою душу, что очень скоро ему стало казаться, будто он сам полностью растворяется в горячих молитвенных словах — и словно бы начинает нестись куда-то в темные звездные выси, чтобы достичь того благословенного источника всего сущего во вселенной, который всегда был, есть и будет вечной и неизменной первоосновой бытия...

Он уже почти слился с космосом, но тут вдруг опять почувствовал мало-помалу накапливающуюся тяжесть — как будто его свободный дух вновь стал медленно облекаться в бренную плоть. Это мешало полету... а потом и вовсе начало тянуть куда-то вниз, словно под действием силы притяжения. Он пытался сопротивляться, продолжал рваться в манящую звездную даль, но все усилия были тщетны... Под конец тело сделалось настолько тяжелым, что он на миг завис в пространстве — и тут же камнем рухнул как будто в глубокий и узкий колодец...

Очнулся внезапно, словно от какого-то грохота, ошалело хватая ртом воздух. Он лежал навзничь в кромешной тьме, под спиной что-то пружинило и ходило ходуном...

Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что лежит на