Демонический Любовник - Дион Форчун

его, Вероника была в этом уверена; нет, она вспоминала своего темного римского патриция, когда помогала городским изгоям, находясь не больше, чем на расстоянии одной мили от него, если использовать человеческие мерки, но поскольку теперь они смотрели в разные стороны, то больше никогда не видели друг друга.

Правильно ли она поступила, избежав искушения и оставив его? Весь дух той эпохи располагал к праведности и побуждал сбежать от мира и с его оскверняющим воздействием, но разве мир, лишенный своей живости, не начал скатываться ко все большему и большему злу? Впервые в своей жизни Вероника больше размышляла, чем чувствовала, и столь непривычный опыт по-настоящему ошеломил ее. Она повернулась к Лукасу, чувствуя, что нуждается в его поддержке, и обнаружила, что мужчина внимательно смотрел на нее. Резко, не задумываясь, она задала вопрос, возникший в ее голове:

– Как его звали?

И ответ последовал также быстро, как если бы до этого они и вправду обсуждали эту тему.

– Юстиниан. Он был назван в честь генерала, которому служил его отец.

– А ее?

– Вероника, как и вас. (Чертов дурак, как я не понял этого сразу), – добавил он с выдохом.

– Что стало с ними... потом?

– Он стал учеником одного из величайших темных магов эпохи, а когда его тело износилось, а это произошло довольно быстро, он взял себе другое и продолжил свое обучение. Позже он родился в Авиньоне во времена расцвета ведьмовства и был сожжен на площади вместе со многими другими людьми.

– Его сожгли, когда она была монашкой?

– Откуда вы знаете, что она была монашкой?

– Разве не вы сказали мне об этом?

– Я не говорил ничего подобного. Я потерял ее из виду сразу после того, как покинул сад.

– Прошу прощения. Почему-то я решила, что она стала монашкой. Но что было дальше?

– Его сожгли за колдовство, я же сказал вам. Он пристально посмотрел на нее.

– А потом?

– Почему вы думаете, что было какое-то потом? Мужчина умер.

Вероника выглядела озадаченной. Она была настолько уверена, что история еще не закончилась, что совершенно забыла о том, что смерть завершает любую жизнь, а Лукас, узнав все, что было ему нужно, умело переключил ее внимание на другие вещи.

ГЛАВА 10

С этого дня отношения мужчины и девушки сильно изменились, ибо ни один из них еще не пробудил в себе прежних сил, хоть они и оставались в них спящими. Девушка обнаружила, что интуитивно понимает цели и мотивы мужчины, который прежде казался ей таким странным, и хотя она все еще была настроена довольно враждебно, она перестала бояться его, и симпатия, произрастающая из понимания, незаметно для нее самой начала расцветать на задворках ее разума.

Мужчина, со своей стороны, с опаской наблюдал за тем, как будут разворачиваться события. Причины прежних поступков уже вырвались из прошлого, но когда и как они могли сказаться на настоящем, он не знал; поэтому он погрузился в работу, которая не допускала никаких душевных терзаний, ибо он должен был закончить со своими исследованиями и трансовыми опытами до того, как карма придет в действие, иначе одним небесам известно, какие проблемы могут возникнуть с этим делом. Более того, он все еще ничего не знал о природе сил, которые вступились за Веронику на дороге. Почему они не проявили себя раньше, когда он отправлял Веронику на опасные задания? Когда они решат вмешаться снова? Теперь, когда она обнаружила их, всегда ли они будут здесь присутствовать? На все эти вопросы он

пока не мог себе ответить, а потом уже могло стать слишком поздно.

Однако он решил продолжать с трансовой работой и четыре ночи подряд отправлял Веронику в астральные путешествия. Прежде он так не рисковал, заставляя ее настолько перенапрягаться, но теперь он не мог медлить, ведь карма могла вмешаться в это дело в любой момент. Так что ей приходилось покидать тело и если бы она однажды не смогла вернуться, тем было бы лучше для него, ведь он освободился бы от старых проблем, по крайней мере, на весь остаток данной инкарнации.

Столь продолжительная трансовая работа сильно сказывалась на девушке. Странный мир, в который она проваливалась, переступая порог сознания, постепенно становился ей знакомым, и теперь она могла вспоминать о нем в нормальном состоянии.

Никогда больше, с момента происшествия на дороге, ей больше не было страшно, ибо она знала, что на той стороне она сразу же испытает ощущение Присутствия и оно будет с ней до тех пор, пока она не вернется. О природе этого Присутствия она ничего не знала, но ее отношение к Нему, вдохновленное, вне всякого сомнения, ощущением силы Его личности, было похоже на отношение ребенка к строгому, но любимому учителю.

Хотя ее первое погружение в сферу невидимого так и осталось чистым листом в ее памяти, все последующие погружения казались ей невероятно реальными. Воспоминания, поначалу обрывочные и неполные, начали складываться в видимый и понятный узор. Она была уверена, что присутствовала на великих ритуалах, но они сильно отличались от того, что она раньше понимала под этим словом, а именно церковных служб, на которых один человек проводил ритуал для блага всей паствы, ведь здесь ритуал проводился многими людьми для блага кого-то одного.

Хотя каждое такое погружение и отличалось от других, в них все же можно было обнаружить нечто общее. Во-первых, после полета сквозь сине-черный космос, она видела сияние рассвета вдалеке и душа ее, по всей видимости, настраивалась на него также, как настраивалась на определенную цель торпеда, и устремлялась к нему всем своим существом. Затем она понимала, что свет исходит из определенного места, огороженного барьером, но таким барьером, какого она никогда не видела на земле, ибо его стены не были неподвижными и постоянно вращались, чем-то напоминая ленточную пилу, и блики света отражались от их медленно двигавшихся поверхностей. Ей казалось, что ее душа никак не сможет справиться с этим барьером, но затем под воздействием мощного, хотя и несколько судорожного усилия извне она поднималась выше и оказывалась по ту сторону преграды. Там она, словно бы во сне, медленно плавала в пространстве; до нее доносились слабые и отдаленные голоса; изображения, маленькие и как будто бы видимые сквозь плохо настроенный театральный бинокль, возникали перед ее взором; а потом начиналось что-то странное. Ей казалось, что существовал некий тонкий серебряный шнур, соединявший ее душу с телом, оставшимся под присмотром Лукаса, и по этому шнуру душа передавала все полученные ей впечатления на другой конец,