Я – рысь. Время одиночества - Ева Шембекова

А потом шмыгнул в дыру дома, а спустя три минуты обратно. И я отчего-то отчётливо понял, что и мой бывший друг немного изменился. Он будет, наверное, меня уважать в будущем, но больше никогда не пересечёт ту, невидимую грань, что отделяет своих от чужих. И когда я вернусь в посёлок, он не подбежит, не хлопнет по плечу, не позовёт на реку. Да, и остальные тоже. Не то, чтобы я сильно жалел, для меня они стали чужими гораздо раньше. А теперь и я стал чужим для них. Что ж, значит, тому и быть. Ещё один кусочек прошлого мира осыпался воспоминанием на дно души.

— Юрка, ты там живой? — в проломе показалась тётя Ди. — Господи, как он тебя отметелил-то! Так, надо компресс приложить!

Я рассмеялся и помотал головой.

— Не надо компресс! Честное слово, я в порядке! Через пять минут буду как новенький! Тётя Ди, Улар велел в другой дом переехать. Временно, пока этот не починим. Идём, я познакомлю тебя с Иргой. Она наша соседка. У нее и поживём… ой-е-о! каша! Я ж в печи все оставил! Там угли, небось!

— Вытащила я твою кашу! — ворчливо отозвалась тётя. — И гуляш тоже. Едва сдвинула эту гадскую заслонку! Так, давай сначала поедим нормально. Стол, кажется, уцелел. А потом делай, что хочешь. И этого… как там его… зови. Пусть тоже поест по-человечески.

— Тётя Ди, а давай мы у Ирги по-человечески поедим, а? — жалобно попросил я, нервно озираясь. — Как-то тут…

— Нормально! — отрезала Ди, решительно пролезла в пролом и потянула меня в дом.

Прямо, как мама в детстве! И я, неожиданно для себя, подчинился. Диана протёрла стол, достала миски и разложила кашу с подливой. Я не поленился, слазил в подпол за солёными огурцами, маринованным перцем. Голод проснулся нешуточный и вскоре я забил на все, сосредоточившись на поглощении еды. В итоге мы с Летягой приговорили весь чугунок каши вместе с подливой и соленьями. Даже подумывал, а не пора ли мне на охоту? Но голод все же утих, а желудок наполнился, отчего настроение поднялось несмотря на разруху.

— Ну, и что это было? — приступила к допросу тётя, выбрав тот самый момент, когда я, наконец, расслабился. — Кто-нибудь может мне объяснить?

— Приступ! — буркнул я. — Больной я теперь на всю голову, тётя Ди. Да ещё и опасный для окружающих. Летяга, а откуда берётся эта злость? Ведь же на ровном месте! Больше того, я точно помню, что не хотел на Аша нападать. Да, и разрешение я ему давал. И вообще, мы с ним всегда закадычными друзьями были…

— А это ни от чего не зависит, — лениво ответил тот. — В этой слепой ярости нет ни логики, ни смысла. Приступ может вызвать все, что угодно. Дождь, белка, сорвавшаяся с крючка рыба, подвернувшийся под ногу камень. Куст не той формы или не понравившийся тебе цвет чьих-то штанов.

— Или запах? — предположила Диана. — Помнишь, как ты комнату-то свою разгромил?

— Точняк! — я аж подскочил на стуле. — Летяга, такое со мной ещё там, в городе было!

— А подробнее? — насторожился тот. — На что среагировал?

— Ну, там к маме Матвей повадился ходить. Волк из местной стаи…

— А, знаю я его, — кивнул Летяга. — Он твоему бате побратим был и за Юлией они вместе ухаживали. Выходит, для него все серьёзно было?

— Ну, да, но я сорвался не поэтому, а когда Матвей в мою комнату сунулся, — вздохнул я. — И тогда реально всю комнату разнёс. Друзей во дворе чуть не… чудом никто не пострадал, короче. А потом сбежал волка искать, видимо решив, что он — источник всех моих проблем.

— Матвея, что ли? — хмыкнул Летяга.

— Не, другого. Рыжего. Которого мы в лесу…

Горло сдавило удавкой клятвы. Я захрипел, с трудом проталкивая воздух в лёгкие. Как же я мог забыть? Ведь волк ещё жив! И клятва, данная мной, до сих пор действует! Рухнув на пол, я скорчился, пытаясь забыть о том, что хотел сказать, но на ум, как назло, приходили лишь ругательства! И все в адрес рыжего пройдохи, связавшего меня кровью.

— Юрка, что с тобой? — встревоженно затараторила Диана. — Господи, ты ранен, что ли? Да, что стряслось-то? Скажи толком? Да, пусти ты, бешеный!

— Успокойся, женщина! — рыкнул Летяга. — Сейчас все пройдёт. Юргеш, найди то, что никак не связано с клятвой. Подумай. Нужен якорь, который не будет напоминать… давай, думай. Вспоминай. Может, Юльшай?

— Юль… шай… — хрипло выдохнул я и тут же почувствовал облегчение. — Уф! — сев прямо на пол, я с трудом пытался отдышаться. Горло все ещё горело огнём, но мысли уже отвлеклись, переключившись на девочку из Озёрного. Подумалось, что будет глупо сдохнуть вот так, и что она не успев оправиться от потери родителей, так и не выйдет из своего подкроватного мирка. — С-паси-бо. Как догадался?

— А, все мы под такими клятвами ходим, — отмахнулся Летяга. — В следующий раз сразу переключайся на якорь. Найди для себя образ, который будет твоим якорем. Достаточно яркий и важный, чтобы затмить злость, и при этом не связанный никак с событиями клятвы. Да, хотя бы и Юльшай. Раз сейчас сработало, то и в другой раз выйдет. У меня, к примеру, это сестрёнка. Хвостик. Я ее так прозвал. Вот, как удавку ощутил, так, сразу и вспоминай.

— Понял, — я почесал шею, которая все ещё ныла от невидимой удавки. — Ну, пошли, что ли, к Ирге?

— А это обязательно? — неожиданно спросила тётя. — Знаешь, Юрка, я как-то пока не готова. Я бы лучше тут Улара подождала. И дыру сама могу заделать. Я же инженер. Умею много чего.

Я внимательно посмотрел на тётю. Кажется, в этот раз она не притворяется. В самом деле, не хочет. Ну, а мне без разницы. Да, и вообще, лучше от всех подальше.

— Ладно, — сдался я. — Оставайся. Ты печь топить умеешь? Ну, мне просто надо поохотиться и кое-куда смотаться. Может, даже с ночёвкой. Ты тут сама справишься?

— Хочешь меня тут бросить? — ужаснулась тётя и явно собралась закатить привычный скандал. Даже воздуха побольше набрала.

— Тётя Ди! — хмуро оборвал я все ее начинания. — Давай без истерики! У меня есть и свои дела, помимо охраны твоей персоны! Не будешь выпендриваться, и никто тебя тут не тронет. Все в курсе, что ты женщина Улара. А его все очень уважают. Неужели так тяжело забыть про свою тупую гордость и начать общаться по-человечески? Ну, ты же любишь его. Иначе бы не попёрлась сюда. Так, признай это, смирись и прояви уважение. Нормальная пара