Поэма о солнце - Полина Борискина

– А на меня упал… – не успел я договорить, как Нил продолжил рассказывать, по-прежнему уставившись лицом вниз.

– Вот, а в 14 лет я по перилам скатывался в подъезде. На той квартире еще, ну ты помнишь – старая высотка. Там пролеты широкие были – я соскочил неудачно и пролетел три этажа между перил, приземлился на позвоночник. Вдохнуть не мог, клянусь, минут 5 или 7. У меня даже руки посинели. Навечно в голове засел – звук моих хрустящих позвонков о ступеньки. Я боялся, что никогда уже не пойду. А потом встал и пошел. До 23 лет как-то на своих двух доковылял, как видишь – только со сколиозом и опущенным левым плечом. А еще у меня кривая грудная клетка и челюсть щелкает, – в этот момент он подвигал ртом в разные стороны, и я услышал хрустящие щелчки в районе его скул.

– А я так не умею.

– А сестра называет меня собакой сутулой, из-за того, что горблюсь. Не буду же я, как павлин, ровно ходить. Да и больно с ровной спиной из-за сколиоза. Зато в армию не взяли, хотя хотели, несколько раз призывали.

– Надо бы тоже начать сутулиться. А то мне один год до выпуска остался, – посмеялся я.

– Но они все равно меня не смогли туда засунуть, я тест прошел психологический их. Старался отвечать, как можно честно. Где-то даже слишком откровенно выходило. И что ты думаешь? Три диагноза разных поставили, сказали мне голову лечить. Я-то знаю, что этот тест их бредовый, но он мне наруку сыграл. И за это спасибо вселенной, уберегла от ужасной зеленой формы и синтетической склеенной еды.

Он говорил без остановки еще около часа. Жаль, рядом не было дивана, на котором он смог бы расположиться, заведя обе руки под голову. Я бы периодически одобрительно кивал и раз в полчаса спрашивал: «Что вы чувствуете в этой ситуации?» Но Нил успешно обходился без этого цирка.

– Закончились, – Нил посмотрел в пустую пачку Marlboro и кинул ее вниз со склона. Он резко соскочил с плиты и дернул меня за рукав в сторону ступенек.

– Погнали, я сигарет куплю.

– Сейчас? – удивленно спросил я.

– Сисяс, – перекривлял меня Нил.

Мне уже было плевать, что произойдет дальше – я не стал с ним спорить. Да и альтернативных предложений у меня не было. Домой в таком виде я бы не пошел, Нила оставлять тоже не хотелось.

Только вот мне страшно было возвращаться в город, а Нилу, видимо, нет.

Взрыв

Из синих туч начали вылетать холодные капли. Защипало лицо. Дождь усиливался, будто сам Господь выжимал небесные губки над городом – усердно поливая умирающее растение в попытках спасти.

Склон был скользкий, сырой. Я проехал на ногах вниз метра два и чуть не улетел в овраг под мост. Нил успел схватить меня за локоть разодранной красной рукой. Его лицо тоже было красным – на него светил квадратный таблоид со здоровенным изображением красного овального стейка по центру. С него стекали красные от подсветки капли и падали на проезжающие по мосту машины. Глаза и зубы улыбающегося мужчины на рекламном щите выглядели жутко и неестественно, будто он на спор засунул в рот гигантскую лампочку.

Я услышал за мостом крики и немного замедлил шаг. Нил продолжал уверено шагать своими худыми ногами по треснувшему асфальту, раздавливая под собой лужи.

– Нил! – крикнул я, чтобы предложить купить сигареты где-нибудь в другом месте. В конце концов, пару часов без них можно было прожить.

– В пекло! – крикнул Нил в небо и ускорил шаг.

Впереди снова послышался грохот. Было похоже на взрыв машины или другого небольшого объекта, но звук был другой – глухой и резкий. Грудь начала ритмично отстукивать.

– Нил, твою мать! – повторил я.

Он повернулся, как обычно, с недовольным лицом, прикрыв глаза то ли от дождя, то ли от возмущения. Предполагаю – подходят оба варианта.

– Что! Чего кричишь? – спросил он. – Давай быстрее!

– А давай… – не успел я закончить фразу, как увидел позади Нила огромный оранжевый язык огня с черной дымовой шапкой сверху. Какое-то чудовище выплюнуло желтый огненный харчок точно в небо. Меня оглушило.

Я стоял с широко открытиями глазами, лицо свело, я не мог ничего сказать. Рядами начали гаснуть все фонари. Нил повернулся на звуки взрыва, и через секунду нас отбросило назад. Мы сложились, как домино на мокром бетоне возле проезжей части.

Я открыл по очереди глаза.

Я снова лежал на земле, уже третий раз за этот проклятый день.

Я снова ударился затылком.

Снова ничего не понимаю.

Я уставился на небо и начал без остановки моргать тяжелыми склеенными ресницами от льющейся сверху черной воды.

«Да что я сделал, за что ты так со мной!?» – громко подумал я куда-то вверх.

Вода все больше заливала лицо.

Злость росла внутри со скоростью геометрической прогрессии, мне становилось жарко. Я чувствовал, как тепло быстро расходилось по всему телу. Я не мог разглядеть цвет собственной сферы, но отчётливо видел расходящийся от меня пар, который долетал до таблоида с мясом и тут же гас под холодными дождевыми каплями. На мне словно что-то хорошенько поджарили и кинули остывать в холодную воду. Зашипело.

Я схватился за голову, еще чуть-чуть – и она бы закипела от ненависти к происходящему, как бульон с потрохами. Нил снова поднял меня за руку.

– Там же дом Лу! – показал он пальцем в сторону дымного пятна за мостом и скривил рот. Он выглядел напуганным, но собранным.

– Точно… – вспомнил я.

– Пошли, черт возьми, звони Лу! Слышишь? Звони ей!

Я быстро пошел за Нилом, одновременно впопыхах пытаясь отыскать свой телефон. В кармане я обнаружил только дырку размером со средний камень. Он выпал.

– Не могу, позвони ты!

– А черт с тобой, – махнул на меня Нил. – Не плетись хотя бы! Тебе не больно, не притворяйся.

Мы добежали до дома Сицилии, но ничего похожего на взрыв там не обнаружили: ни обугленных стен, ни горящих предметов, ничего кроме разбросанной по всей площади одежды и… людей. 5 мужчин лежали под дождем рядом с памятником черного коня. Они лежали без сознания, но были живы – все светились серым цветом по контуру раскиданных в разные стороны рук и ног.

Начал доноситься запах печенного сладкого мяса. Мы оба повернулись в сторону завода – он горел. Со стороны мясной фабрики доносились звуки полицейских мигалок и скорой помощи. Стало наконец ясно, где произошел взрыв, когда мимо нас пронеслась пожарная машина.

– Нил, – крикнул я и обернулся в его сторону. Но его уже не было рядом.

– Детка, ты дома? – тихо услышал я со стороны подъезда Лу.

– Не плачь, спускайся умоляю, все будет хорошо, ты чего… – Нил уже разговаривал по домофону с Сицилией.

Я подошел и