Кости холмов. Империя серебра - Конн Иггульден

в голове не поплыло. Он уже несколько недель кряду толком не спал, а постоянная угроза смерти день за днем превращала Угэдэя в тень, пока от него не осталась одна лишь воля. Приступы внезапного гнева пугали окружающих, но он порой просто не владел собой. Он слишком долго нес это бремя и порой уже не мог сохранять спокойствие. Ханом он непременно будет, пусть даже всего один день. Когда Угэдэй заговорил, язык у него заплетался, как у пьяного. И Субудай, и Толуй смотрели на него с беспокойством.

– Оставайтесь нынче здесь, оба, – распорядился Угэдэй. – Безопасней места нет ни на равнинах, ни в городе.

Уже побывавший в отведенных ему покоях Толуй поспешно кивнул. Субудай пребывал в неуверенности, он не понимал, чем руководствуется сын Чингиса. В Угэдэе угадывались скрытая тоска и одиночество, хотя он и был окружен множеством людей. Субудай знал, что его место на равнине, где от него куда больше проку. Ибо истинная угроза будет исходить как раз оттуда, от тумена Чагатая. Тем не менее он склонил голову перед человеком, который завтра на закате станет ханом.

Угэдэй потер глаза, отчего в голове слегка прояснилось. Он не мог сказать собеседникам, что после себя ханом видит Чагатая. Лишь духам ведомо, сколько ему, Угэдэю, осталось, – но он построил этот город. Оставил на равнинах веху, и он должен стать ханом.

Проснулся Угэдэй в темноте. В душной ночи тело было мокрым от пота. Повернувшись на ложе, он почувствовал, как рядом шевельнулась жена. Уже снова опуская налитые сном веки, Угэдэй расслышал в отдалении частый стук бегущих шагов. Он тотчас напрягся и какое-то время, подняв голову, прислушивался, пока не занемела шея. Кто это там бегает в такой час – кто-нибудь из слуг? Он снова закрыл глаза, и тут во внешнюю дверь покоев негромко постучали. Угэдэй тихо ругнулся и потряс за плечо жену:

– Дорегене! Ну-ка, одевайся, что-то случилось.

С недавних пор у его покоев, прислонившись спиной к внешней двери, спал Гуран. Он не стал бы беспокоить своего хозяина без веской причины, да еще среди ночи.

Стук послышался снова, и Угэдэй резким движением подпоясал халат. Жену оставил за закрытыми дверями, а сам поспешил во внешнюю комнату, шлепая босиком мимо цзиньских столиков и резных кушеток. Луны не было, в комнатах сгустилась тьма. Легко представить себе, как по углам прячутся наемные убийцы. На всякий случай Угэдэй снял со стены один из мечей. В душной напряженной тишине он вынул оружие из ножен и прислушался к тому, что происходит за дверями.

Где-то вдалеке послышался приглушенный вопль. Угэдэй отпрянул.

– Гуран? – позвал он.

К своему облегчению, из-за тяжелых дубовых створок донесся голос телохранителя:

– Можно открывать, мой повелитель.

Угэдэй отодвинул массивный засов и поднял железную поперечину, удерживающую дверные створки вместе. Он был слишком взволнован, чтобы заметить, что сквозь дверные щели из коридора не пробивается свет. Здесь было еще темнее, чем в покоях, где через окна хотя бы струилось тусклое свечение звезд.

Гуран вошел быстрым шагом и, пройдя мимо Угэдэя, взялся проверять комнаты. Следом за ним неожиданно зашел Толуй, а затем – еще и Сорхатани с сыновьями, запахнутыми в легкие халаты поверх ночной одежды.

– Что здесь происходит? – прошипел Угэдэй, пряча за сердитым тоном растущую панику.

– От наших дверей ушли стражники, – мрачно сообщил Толуй. – Вот так взяли и ушли. Хорошо, что я услышал, а иначе и не знаю, что стряслось бы.

Угэдэй крепче схватился за меч, его тяжесть придавала уверенность. В эту секунду из опочивальни выплыл кружок света, и в дверном проеме очертился силуэт жены со светильником.

– Оставайся там, Дорегене, – приказал Угэдэй. – Я сам во всем разберусь.

К его вящему раздражению, супруга все равно вышла, кутаясь в халат.

– Я был у ближайшей караульной, – продолжал Толуй. Умолкнув, он обернулся на своих сыновей, взволнованно застывших с полуоткрытыми ртами. – Так вот, брат: там все мертвы.

Гуран с гримасой глянул в оба конца непроницаемо темного коридора:

– Очень сожалею, мой повелитель, но придется нам тут запереться. Это самая крепкая дверь во всем дворце. Здесь вам в такую ночь будет безопаснее.

Угэдэй разрывался между яростью и необходимостью проявлять осторожность. В этом громадном здании он знал каждый камень. Лично наблюдал, как их вытесывают, придают им форму, шлифуют и укладывают на нужное место. Но сейчас, когда дверь закроется, размеры его чертога, а вместе с ним и вся его сила и власть сожмутся до нескольких комнат.

– Оставь ее открытой, пока возможно, – сказал Угэдэй.

Безусловно, его стражники уже спешат на помощь. Как может столь дерзкая выходка остаться незамеченной? Как это вообще могло произойти?

Где-то в недрах дворца слышался быстрый тяжелый топот; эхо вторило ему со всех сторон. Гуран придвинулся плечом к двери. Внезапно из мрака вынырнула черная фигура, которую Гуран рубанул саблей, но лезвие соскользнуло по пластинчатому доспеху.

– Перестань, Гуран, – сказал невозмутимый голос.

– Субудай! – облегченно выдохнул Угэдэй. – Что там такое происходит?

Темник не ответил. Вместо этого он положил на каменный пол саблю и помог Гурану запереть дверь, после чего снова взял оружие.

– Коридоры полны людей, – сказал он. – Обшаривают каждую комнату. Хорошо, что