Игра в лево - право (ЛП) - Андерсон Джек

Спина Аполлона глухо стукнулась об асфальт, и следом в него звучно врезалась его голова. Оглушённый, оцепеневший, он всё-таки сумел удержать Еву над собой, защитив всё, кроме её стоп, от удара о земную твердь.

Аполлон: Наверх... живо наверх.

Обратив к Аполлону лицо, искажённое страхом, сожалением и виной, Ева посмотрела в его глаза и заплакала. Наконец, собравшись, она оттолкнулась от него, выдрав ногу из шнуровки и оставив в асфальте ботинок с носком, и вскарабкалась на капот Рэндж-Ровера. Дрожащими губами она, не переставая, молила Аполлона о прощении.

Аполлон: Всё хорошо. Всё хорошо. Лезь. Всё хорошо.

Он повторял эти два слова снова и снова, до тех пор, пока я не перестала уже быть уверена, кому он их говорит. Дорога обтягивала его, утаскивала в свои недра. Ева обернула к нему лицо, перекошенное страданием.

Бонни зарылась лицом в Клайда, не в силах смотреть на то, что будет дальше.

Ева: Прости! Мне так жаль!

Аполлон: Это... это ничего. Просто двигайся дальше, ладно? Это не больно... совсем не больно, честно.

Уровень дороги теперь был выше его ушей. Входя в новый мир совершенного безмолвия, Аполлон понимал, что конец уже близок.

Аполлон: О, боже. Роб! РОБ!!!

Я не буду описывать его последние секунды — ради вас и, в конечном счёте, ради него. Перед тем, как утонуть в дороге, Аполлон попросил Роба кое-что сказать его семье. Он просил передать родным, что любит их. Роб кивнул, сознавая, что Аполлон уже не может услышать его ответ.

Короткий вскрик панического отчаяния — и глаза и рот Аполлона обволокла дорога. Его крик потонул в густом асфальте.

Ева смотрела, как оставшиеся части его тела погружаются в дорогу, пока Лилит пыталась вытянуть её на крышу за рукав.

Лилит: Давай, надо идти. Сара, надо идти!

Ева: Прости.

Прошептав последнее трогательное извинение пустоте, Ева поднялась к Лилит, и теперь они вместе смотрели на кабель.

АШ: Ладно, девчонки, просто двигайтесь вдоль верёвки, пока не повиснете на ней, и потом перебирайтесь на нашу сторону.

Лилит: Поняла! Ты готова?

Ева глянула на подругу.

Ева: Я... Я не...

Лилит: Просто повторяй за мной, хорошо? Держись сразу за мной.

Колёса Рэндж-Ровера уже исчезли. С каждой секундой расстояние от кабеля до земли сокращалось, а наклон между верхним багажником машины и фарами на крыше Вранглера становился всё круче. Им нужно было идти сейчас или никогда.

Ева окидывала взглядом всю длину верёвки. Я почти видела, как яростно её разум сопротивляется перспективе куда-то по ней лезть.

Ева: Я не могу.

Лилит: Сара... нам, блядь, придётся, ясно? Давай за мной.

Лилит обхватила Еву обеими руками, заключив в объятия её остолбеневшее, дрожащее тело, а затем отпустила её и поползла под кабелем, медленно, но верно продвигаясь к цели. Цепко сжимая его руками и надёжно обхватив обеими ногами, она подтягивала себя вдоль него, и с каждой секундой её ноги задирались всё выше над головой. На полпути к нашей крыше она задержала взгляд на мне.

Лилит: Она ползёт за мной?

Асфальт уже поглотил шасси Рэндж-Ровера. Ева не шелохнулась. Полоса чёрного асфальта была для неё всё равно, что бездонной пропастью, Большим каньоном. Одна мысль о том, чтобы повиснуть над этой пропастью, приводила её в ужас.

АШ: Сара! Сара, это не так страшно, как кажется, пожалуйста! Пожалуйста, давай к нам!

Лилит преодолела самую нижнюю точку. Её кулаки побелели от силы, с которой она цеплялась за кабель. Роб протянул к ней руки и помог подтянуться на крышу — теперь он успокаивал её, говорил, что она в безопасности, и убеждал разжать пальцы.

Наконец её ноги коснулись твёрдой поверхности, и Лилит рухнула на машину, рыдая от перенапряжения.

Лилит: Сара! Ну пожалуйста, давай!!

Ева: Я не могу! Я не могу... Я...

Лилит: Пожалуйста, Сара... Иди ко мне.

Часто дыша, дрожа от волнения, Ева спустилась к кабелю и ухватилась за него. Медленно, но верно, покуда асфальт пожирал номерной знак меньше, чем в метре под ней, Ева повисла на кабеле и начала отчаянно и неуклюже ползти по нему.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она опоздала. Её спина висела в сантиметрах от алчущей поверхности, пока она кое-как волокла себя к нам, поднимая ноги, скребя ими по кабелю и изо всех сил сжимая его руками, чтобы удержаться.

Ева: У меня не получается!

Лилит: Получается! Двигайся дальше!

Совершенно лишившись равновесия, Ева попыталась подтянуться выше. Но, так или иначе, коснувшаяся тёмной смолы нога не позволила бы ей сохранить такое положение. Перевернувшись, она упала на дорогу.

Лилит страшно, надрывно закричала. Ева зарыдала, влепившись одной стороной головы в асфальт, который тут же скрыл её щёку.

Ева: Прости. Прости.

Лилит: Нет. Нет. Пожалуйста, не извиняйся!

Ева: Я... тебя люблю. Я люблю те... тебя, Джен.

Лилит: Я тоже тебя люблю... Прости, что я не... Прости!

Ева пыталась ответить, но половину её рта уже намертво запечатал всепоглощающий асфальт. Быстрое дыхание в конце концов перешло в один глубокий вдох, и её нос со ртом окончательно ушли под дорогу.

Единственный оставшийся глаз бросил последний мимолётный взгляд на Лилит — а затем исчез и он.

Я отвернулась от того, что пока не утонуло. Всё, что было важно, уже ушло.

Лилит опустилась на колени, и из её разрывающихся лёгких вырвался протяжный, полный скорби вой. Роб стоял, как вкопанный, и, как видно, искал какое-нибудь дело, чтобы в него зарыться. Бонни и Клайд, отвернувшиеся от Рэндж-Ровера, выглядели совершенно потерянными.

Меня удивила реакция Блюджей. Она вытаращилась на асфальт, и ухмылка уже исчезла с её лица, сменившись ошеломлённым взглядом. Она всё бормотала что-то себе под нос, что-то, похожее на:

"Это всё не по-настоящему… не по-настоящему".

Казалось, мы простояли так целый год, под звуки ветра и медленно утихающие рыдания Лилит. А когда она начала понемногу справляться со своей скорбью, и её крики перешли в мёртвую тишину.

Роб первый сделал попытку подступиться к ней:

Роб: Я... Я мог бы отвезти тебя домой, если ты хо...

Лилит: Нет... Нет.

Лилит утёрла слёзы с глаз, хоть они и продолжали струиться по её щекам. Когда она повернулась, её лицо горело яростью.

Лилит: Нет. Я еду. Я еду до конца.

Роб: Только знай, что я без понятия, когда будет этот конец.

Лилит поднялась на ноги и посмотрела сперва на Роба, потом — на Бонни и Клайда.

Лилит: Вы как? Едете? У вас есть свободное место?

Брат и сестра переглянулись. Бонни кивнула.

Клайд: Можешь ехать с нами, если хочешь.

Лилит: Дверь не заперта?

Клайд: Э-эм, нет.

Лилит: Тогда какого хуя мы всё ещё здесь торчим?

Лилит уверенно прошла к Форду Клайда и села на заднее сиденье. Всем своим видом выказывая нетерпение, она ожидала нас.

Роб: Может, кто-нибудь хочет повернуть назад?

Роб смотрел на меня и на Блюджей. Блюджей ответила ему взглядом, полным презрения, и пошагала к своей машине.

Роб: Бристоль?

Рэндж-Ровер окончательно затонул. Дорога вернулась к своему прежнему твёрдому состоянию. Вряд ли Роб ещё предложит отвезти меня домой, и каждой клеточкой тела я чувствовала, что следует принять это предложение сейчас, пока не поздно. Но слишком много вопросов ещё оставалось без ответа, впереди было слишком много неразгаданных тайн, вплетённых в полотно нашего пути. Поверни я сейчас — это было бы не возвращение, но позорное бегство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

АШ: Я еду.

Через пару минут три оставшиеся машины покатили по грязному отвороту в поле. Оставляя позади ещё одну непостижимую, чудовищную ошибку. Часть меня не могла поверить, что я всё ещё еду по этой дороге, но ещё большая часть была поражена тем, что назад не повернул никто.