Сквозь призму права. Судебные очерки, статьи, эссе - Геннадий Мурзин

Его походы в офис фирмы Масленникова дали свои плоды. Старший лейтенант нащупал-таки другой уже криминал.

Дело в том, что каким-то непонятным образом на предприятии, у которого совсем иной профиль хозяйственной деятельности, оказался фруктовый джем, поступивший из Германии в порядке гуманитарной помощи и предназначался для обездоленных детей-сирот, но на самом деле шла реализация «гуманитарной помощи» через торговую сеть Екатеринбурга. Куда уплывала выручка? Ну, козе понятно. Багдосарову показалось, что на этот раз зацепил основательно и с крючка на этот раз «рыбеха» не сойдет.

Из приговора областного суда:

«Полагая, что в действиях руководителей предприятия по приобретению скандия и по реализации гуманитарной помощи содержится состав преступления, Багдосаров потребовал от них взятку в виде легковой машины, обещая за это скрыть совершенные ими преступления».

Умен Багдосаров, невероятно умен. Он все продумал. Значит, понимал, что делал. Форму получения взятки продумал до мелочей. Масленников передает «Жигули» не Багдосарову непосредственно, а его подружке. Дарственная и другие документы на машину были оформлены у нотариуса. За что дар? За то, что, якобы, подружка (проще говоря, любовница замечательного семьянина) Багдосарова когда-то помогала Масленникову разрабатывать учредительные документы.

Вот так: была совсем новенькая машина ВАЗ-21099 в личной собственности директора предприятия Масленникова, а тут в одночасье стала собственностью некой Агошкиной, между прочим, юрисконсульта одной из фирм Екатеринбурга. Во двор дома, где жила любовница Агошкина, доставил подаренную машину сам Багдосаров и загнал в гараж.

Умен Багдосаров, да, на его беду, и Масленников оказался не лыком шит: учуял, что одной машиной ему не отделаться от Багдосарова. Что он сделал? Обратился взяткодатель (еще на стадии переговоров с взяткополучателем) с заявлением. И не куда-нибудь, а в областное управление Федеральной службы безопасности. Там заявление приняли. очевидно, проверили по своим каналам достоверность сообщаемых сведений и начали для начала проводить доследственные оперативные мероприятия.

Не учел Багдосаров, что загнанный в угол зверь очень опасен для загонщика. И итог: с этой поры они поменялись ролями; теперь на хорошем крючке завис сам старший лейтенант милиции, правда, до определенного времени об этом даже не подозревал.

Ну, а чекисты умеют делать свою работу чистенько и аккуратненько. Так что Багдосарову даже в голову не приходило, что все переговоры по даче и получению взятки происходят под контролем ФСБ, ими фиксируются на аудиопленку. И как ни осторожничал офицер милиции (переговоры вел то в салоне движущегося по шумным городским улицам автомобиля, то у проезжей части главного проспекта, то в ресторане «Океан»), но полученные аудиозаписи стали неопровержимым доказательством его виновности в вымогательстве взятки.

Далее было долгое следствие по делу. Багдосаров умело защищался. Не мудрено! Он же профессиональный юрист и законы знал. Главный упор сделал на аудиозаписях, поставив под сомнение их подлинность. И верно: это именно то, против чего, так сказать, не попрешь.

Сначала заявил, что его не в полной мере ознакомили с аудиозаписями, приобщенными к уголовному делу. Председательствующий нашел в деле документ, из которого явствовало, что он был ознакомлен полностью и своевременно, о чем под документом стояла его подтверждающая подпись.

Потом заявил, что аудиозаписи незаконны, так как проведены без санкции прокурора. И тут его ждало разочарование. У чекистов была санкция прокурора.

Наконец, заявил, что аудиозаписи, представленные следствию, а потом и суду, не полны, оттуда, якобы, изъяты некоторые фрагменты, оправдывающие его, то есть имел место монтаж пленок.

Из приговора областного суда:

«Этот довод подсудимого опровергается проведенными фоноскопическими экспертизами».

Выразил сомнение также и в компетенции экспертов.

Из приговора областного суда:

«Нет оснований сомневаться и в компетенции экспертов, имеющих высшее образование и значительный стаж экспертной работы».

Багдосаров своей вины не признал по всем эпизодам уголовного дела.

Минут за пятнадцать до оглашения приговора, выступая перед телекамерой, заявил:

– Я полностью невиновен. И если суд поддержит обвинение и признает меня виновным, то будет совершена огромная правовая ошибка – будет лишен свободы человек, который не совершал ничего противозаконного.

Избранная им тактика оправдала себя. Во-первых, Багдосаров затянул следствие и судебный процесс до неприличия – более чем на два года. Во-вторых, областной суд не счел возможным признать его вину еще по ряду статей Уголовного кодекса.

Из приговора областного суда:

«Исключение из обвинения значительной части эпизодов, не может свидетельствовать о попытках органов следствия сфальсифицировать против Багдосарова уголовное дело, так как в каждом описанном случае имелись основания считать действия Багдосарова противоправными, но либо не было собрано достаточных доказательств его вины, либо эти доказательства были неверно оценены».

Итак, областной суд поставил точку, признав Багдосарова виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 173 УК РФ. Однако счел возможным, учитывая положительные характеристики по службе, воспользоваться статьей 43 УК.

Из приговора областного суда:

«…Назначить наказание… в виде лишения свободы на шесть лет с конфискацией имущества и с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима».

Чтобы читателю было понятным, насколько суд оказался гуманен по отношению к человеку, приведу содержание статьи 173 полностью:

«Получение должностным лицом лично или через посредников в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего взятку какого-либо действия, которое должностное лицо должно было или могло совершить с использованием служебного положения, – наказывается лишением свободы сроком до десяти лет с конфискацией имущества.

Те же действия. совершенные по предварительному сговору группой лиц, или неоднократно, или сопряженные с вымогательством взятки, либо получение взятки в крупном размере, – наказывается лишением свободы на срок от пяти до до пятнадцати лет с конфискацией имущества.

Действия, предусмотренные частями первой и второй настоящей статьи, совершенные должностным лицом, занимающим ответственное положение, либо ранее судившийся за взяточничество, либо получившее взятку в особо крупном размере, – наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет с конфискацией имущества и со ссылкой на срок от двух до пяти лет или без ссылки, а при особо отягчающих обстоятельствах – смертной казнью с конфискацией имущества».

Шесть лет для Багдосарова – это не смертная казнь и даже не пятнадцать лет несвободы.

В правовом отношении история завершена. А в нравственном? Увы, нет! Умолчать об этом не считаю возможным.

Некоторые уроки безнравственности

Урок первый…

Багдосаров, кривя душой, все время утверждал, что он жертва чекистского произвола, что именно региональная служба безопасности, подтасовав, сфабриковала уголовное дело. Утверждал – и ладно. В конце концов, имеет право на самозащиту, тем более, что в его положении ничего иного, как выдавать желаемое за действительное, не оставалось.

Однако совершенно в ином свете предстает ситуация, когда, потеряв всякий стыд, вопреки здравому смыслу и логике событий, несмотря на очевидные факты, подобное утверждает непосредственный начальник Багдосарова, а именно: подполковник милиции Рогожин, заместитель начальника ОБЭП области. Причем эту мысль распространял не только в ходе многочисленных судебных заседаний, а и перед телекамерами. Активность и настойчивость этого старшего офицера милиции достойна, скажу прямо, иного применения, например, в области борьбы с разного рода мошенниками и коррупционерами в сфере российской экономики, где поле деятельности необъятное, можно сказать, непаханое.

Я тоже допускаю такую возможность, но только теоретически, с позиции темного обывателя, правосознание которого еще даже и не коснулось. Но Рогожин – юрист, сделавший неплохую карьеру на ниве охраны правопорядка и ему как-то не совсем к лицу выдвигать, по сути, обвинение в адрес чекистов, которые, якобы, действовали, ведя дело в отношении его подчиненного, вне пределов правового поля, то есть вел речь о нарушении соответствующей статьи Уголовного кодекса, то есть о совершении преступления.

Из приговора областного суда:

«Утверждение Рогожина, заместителя начальника ОБЭП УВД, о том, что дело сфальсифицировано органами госбезопасности и прокуратурой и у него есть доказательства этого, оказалось голословным: представленные им материалы не содержат каких-либо конкретных данных, подтверждающих это заявление».