Имя Кати - Павел Николаевич Губарев

если поинтересуются. А они рано или поздно поинтересуются. Это надо помнить, не так ли? На работе вашей, куда вы так охотно убегаете, тоже есть коллеги. Это взрослые люди, но, поверьте, внутри каждого взрослого сидит ребёнок, который не успел сообразить, когда это он вдруг вырос и стал начальником отдела. Но это вы и без меня знаете. Знаете ведь?

Катя растерянно кивнула. Директор изменился с тех пор, как она его в последний раз видела вживую: тогда он был высокой страшной фигурой с громким голосом — что-то вроде шагающего танка в синем костюме. В кабинете слабо пахло одеколоном, и Кате стало странно уютно от этого хвойного запаха. Ей захотелось, чтобы директор оказался здесь живьём. Она могла бы разглядывать его костюм, вдыхать запах его одеколона, слушать его голос. Спросить его, не знал ли он её отца. Ведь должен был знать. Почему-то она не могла задать этот вопрос по видеосвязи.

— Вот и славно. Я просто советую вам помириться со всеми. Будет спокойнее. Не потому что они этого заслуживают, а потому что вы этого заслуживаете.

— Хорошо, — кивнула Катя.

Директор молча смотрела на неё. Стул под Катей снова стал неудобным.

— У меня одна просьба, — сказал наконец директор.

— Да?

— Не требование, не указ, не предписание. А просьба. Личная.

— Э-э-э.

— Открою секрет. Школа ставит оценки вам, но школе тоже ставят оценки. Начальство, чиновники, алгоритмы, общественные советы всяческие. Ученик шёл домой, свалился со скейта — нам минус. Средняя зарплата выпускников через десять лет после последнего урока ниже средней по рынку — нам минус. Ну и так далее. Раньше социальные сети были только в интернете, а теперь всё кругом — одна социальная сеть. Это надо помнить, не так ли? Паутина такая. Вы вышли из школы, а за вами тянутся белые нити. Связи с одноклассниками, оценки и баллы — всё это тянется за нами. Крепко-накрепко дружить, с детства дружбой дорожить учат в школе, учат в школе, учат в школе. Вы чихнули, нити дрогнули, я говорю «будь здоров». Это надо помнить, не так ли? Вы не заметили, что в слове «репутация» есть слово «путать»?

— Нет. И я что-то…

— Ваша песня. Уберите её из сети. Пока она не привлекла внимания.

Катя ощутила, что её лицо залилось жаром, а сиденье стула превратилось в камень.

— Мне очень жаль об этом просить, — сказал директор, — потому что песня замечательная. Глагольные рифмы я бы поменял, но припевчик динамичный и остроумный. Когда закончите школу — обязательно запишите её с каким-нибудь гитаристом. Только не этим, хорошим. Ну или поменяйте слова и запишите сейчас. А пока — в таком виде — не надо. Пожалуйста.

Катя слышала, что директор что-то говорит, но слова не доходили до неё, как будто она всё же успела насовать ватных шариков в уши. Катя сделала над собой усилие, глотнула — и пришла в себя на слове «пожалуйста».

— Да-да, конечно. Я уберу.

— Большое спасибо.

Катя встала и пошла к двери не прощаясь.

— Катя!

— Да? Что-то ещё?

— Не надо глядеть так испуганно. Господи, неужто вы думаете, что руководство не мониторит соцсети? Поверьте, из всего, что мы насмотрелись, эта ваша песенка ещё самая безобидная. Да и, если честно, самая талантливая. Но… не надо, ладно?

— Если она безобидная, почему вы лично просите её убрать?

Директор рассмеялся.

— А вы молодец.

— Так почему?

Директор отвлёкся на какой-то другой экран. Или сделал вид, что отвлёкся.

— Давайте договорим в другой раз. Спасибо, Катя. Я на вас рассчитываю. И я вами горжусь. Да, и… вы стали похожи на свою маму. Она была хорошим человеком.

Катя вышла из кабинета, прошла приёмную, пожав лист растению, села в коридоре, раскатала планшет и удалила песню из сети. Она осталась в её планшете. Пора было идти на работу. Катя медленно выдохнула и побежала по коридору. На ходу она вложила в уши капельки и включила песню. Заиграли грязные гитары в духе Queen’s Bitch Боуи, и голос (Катин, но искажённый до низкого мужского) запел:

Одеваться как угодно, во весь голос хохотать

Если больно, если плохо, поминать е*ёну мать

Отучают, отучают,

Отучают в школе

Просто делать то, что хочешь; то, что хочешь, говорить

Если в строе все дебилы, то из строя выходить

Отучают, отучают,

Отучают в школе

Отучают в школе

Ненавидеть дураков

Отучают в школе

От простых понятных слов

Отучают в школе

И мы волей-неволей

Продолжаем молчать

Молчать и быть в доле

Учат в школе

Учат в школе

Учат в школе

Отвлекаться, отвлекаться, вечно думать не о том

Прыгать, двигаться, играться и зевать с открытым ртом

Отучают, отучают, отучают в школе

Выбирать и наслаждаться, и что хочется читать

и в постели оставаться, если хочется поспать

Отучают, отучают, отучают в школе

Песня Лёвы

Катя торопилась на рабочее место. Когда она летела по коридору, ей встретился посыльный робот, который вежливым жестом остановил её и сунул стаканчик кофе, на котором было написано: «Для Кати».

— Задание исполнено «как обычно», — рапортовал робот.

Не спрашивай, кому робот несёт кофе, — он несёт его тебе.

Катя смутилась и отвела взгляд от робота, хотя и понимала, что тому всё равно. «Опять Лёва, — подумала она. — Неужели всерьёз влюбился?»

Наверное, так. Раз не боится и не гнушается воровать для неё кофе, хотя явно это осуждал. О господи, что же делать? Он, конечно, ничего, но… что Катя о нём знает?

Вроде бы не ведёт себя как полный идиот, что уже большая редкость. Таких парней Катя встречала трижды. Из них один не обращал на Катю внимания, другой вроде бы отвечал взаимностью, но тянул резину, а как только Катя попыталась поцеловать его — резко ушёл со свидания, не сказав ни слова, отчего Катина самооценка раскисла, как бумажный стаканчик. Третий заинтересовался Катей. Он был высокий, носил белые рубашки, имел квадратную челюсть, за что был прозван Ящиком. На прозвище он не обижался, но всякий раз терпеливо поправлял говорящего, в свою очередь обращаясь к тому подчёркнуто по полному имени. Несколько занудно, думала Катя, но разумно и по-взрослому, совсем не как остальные.

Ящик, как и Катя, стал подрабатывать в старших классах. Всё бы ничего, но он нанялся в рекламное агентство. Всё бы ничего, но он