Имя Кати - Павел Николаевич Губарев

вовсе не кислой каплей в гитарных нотах, а тем, что его девушка дышит и ходит без него, а ему приходится следить за каждым её шагом.

Анна промокнула лоб салфеткой и приподнялась из-за стола.

— Что это значит? — спросила она тихо.

— Это значит, что плотину, возможно, вот-вот прорвёт.

— Из-за сказки?

— Из-за того, что вы бессознательно заменили поросёнка на мишку. Пока вы приходили в себя, я перебрал в уме всех ваших знакомых, которые могли выступить символическим медвежонком. Скорее всего, дело в сходстве фамилии.

Он написал что-то на листе бумаги, сложил его пополам, положил на стол и придвинул к Анне.

— Возможно, это будет решающим ручейком. Я думаю, вам захочется прочитать это у себя в номере.

«Деликатный, гад», — подумала Анна.

Песня Кати

Катя сидела в приёмной возле кабинета директора и барабанила пальцами по сиденью кресла. Кресло было обито кожей: чуть шероховатой, упругой. Катя бы с удовольствием украла такое домой. И хотя сидеть было удобно, Катя ёрзала. У неё даже созрел план отпроситься у секретаря в медпункт, там выпросить ваты, скатать два комка и заложить уши.

Потому что и здесь играла эта песня. Сколько можно? Сколько ей веков вообще?

Буквы разные писать тонким пёрышком в тетрадь

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

Автор, небось, пёрышко у птерозавра вырвал. Пришёл домой, в пещеру, ударил жену дубиной непонятно зачем, на всякий случай, наверное, поковырял во рту костью ящера, потому что мясо мамонта в зубах застряло, и решил, что детям племени как-то слишком хорошо живётся. И основал первую школу.

Гад такой.

Находить восток и юг, рисовать квадрат и круг

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

И не путать никогда острова и города

Учат в школе, учат в школе, учат в школе.

Почему бы не перепутать? Поехал в Тверь, а приехал на остров. Хорошо же: пальмы, песок и тысяча километров до ближайшего мудака.

Кстати, Юг Катя найдёт без всяких подсказок: она живёт на Юге Москвы. Восток ей находить не надо — там слишком дорогие районы. Вот заработает — тогда найдёт. Ну или прикажет навигатору, он отвезёт куда надо. Это же касается квадратов с кругами. Первое правило бизнеса: сперва найди канал сбыта, потом создавай продукцию. Найдёшь, кому продавать картины, тогда и рисуй хоть чёрный квадрат, хоть зелёный круг.

Из зелёного круга под потолком и доносилась эта ужасная песня. Её слышала Катя, робот-секретарь и растение в кадке. Робот дебильно улыбался, растение стояло смирно, хотя Кате казалось, что оно подбоченилось. Ужасно, должно быть, расти в приёмной директора школы: все эти потеющие, ёрзающие, пахнущие йогуртом и средством от прыщей школьники, светло-серые стены с едва заметным оттенком зелёного. Цветом, который должен успокаивать, но на деле исподволь напоминает о болоте, аптеке и госуслугах.

Растению, наверное, хотелось вырвать корни из земли и сбежать в парк за два квартала отсюда. Там свои, там жучки, там можно шуршать на ветру. Там можно подслушивать, как целуются в кустах и поют песни под гитару. Там можно нюхать выдыхаемый украдкой сладкий дым. Там, там настоящая жизнь. Но нет, приходится стоять здесь и слушать, как из динамика доносятся голоса детей, которые давно выросли и умерли. Их было много, они пели звонко и попадали в ноты, но Катя слышала, что каждому из них было тоскливо, что они репетировали, сидя часами без перерыва в душной комнате, копируя интонации взрослой, задёрганной тётки в очках с толстыми линзами.

Гимн лицемерия. Хор квадратных колышков, которые забивают в круглое отверстие профессиональные педагоги. Шум шестерёнок на фабрике посредственностей. Крики ужаса искалеченных личностей. Если бы мысли росли на голове, как пальцы на руках, школьники бы каждый день приходили домой с переломами. Наверное, тем древним детям было полегче: в школах тогда работали люди. А теперь только слепки настоящих учителей в виде недорогих, но по-казённому надёжных машин. И только директор — человек, что по какой-то странной причине ещё более жутко. Тем более что у него в приёмной цветок, который мечтает сбежать в парк.

— Терпи, Диффенбахия или как тебя там, — тихо сказала Катя. — Я верю, ты тоже страдаешь ни за что.

Кате, конечно, сейчас всыплют ни за что. Она не знала, за какое именно ни за что, но могла догадываться.

Во-первых!

Ире поставили пять по английскому. Пятёрку получила и Катя, хотя она и отвечала в два раза лучше, с чем учитель не спорил. На Катино замечание, что одинаковые оценки должны получать те, кто одинаково отвечает, он сказал, что оценки ставит «тактически». Катя ответила хорошо, но как обычно. А Ира ответила так хорошо, как только смогла. И заслуживает высшей оценки. Ира слушала и вежливо улыбалась, как будто ей только что дали сливочную помадку, а не назвали посредственностью перед всем классом.

Катя не сразу сообразила, что сказать, поэтому начала возмущаться, только когда весь класс уже погрузился в изучение пружинистой и двухшарнирной, как нога кузнечика, конструкции Past Perfect Continuous. Катя начала возмущаться и сорвала объяснение.

«Ну и чего тогда стоит красный диплом этой конкретной школы, если его может получить даже Ира Склодовникова?» — заявила Катя. Что будет думать о выпускниках работодатель, глядя на Иру и её гладкий аттестат?

Резонный вопрос. Возможно, Кате что-то и ответили бы. И возможно, её слова бы приняли во внимание. Не стоило, однако, при этом называть Иру говорящей сосиской. Эта фраза заставила учителя переключиться с темы оценок на тему взаимного уважения.

Когда Катя получит аттестат, она скажет: «Всё то время, что я ходила в школу, меня тянуло блевать». Это Past Perfect Continuous, isn’t it?

Во-вторых, была химия, и Катя посчитала молекулярную массу геосмина. Она выбрала геосмин потому, что им пахнет земля, когда начинается дождь. Кстати, это вещество всегда есть в земле: его выделяют актинобактерии, а первые капли дождя выбивают его из земли в воздух.

Катя посчитала быстро и правильно, а учитель поставил ей четыре.

— Это, извините, пожалуйста, почему? — спросила Катя.

— Видите ли, у вас сегодня два балла по социальной адаптации. Если я поставлю вам пятёрку, то у вас образуется негармоничный профиль, что навлечёт на вас известные вам последствия и поставит меня в неловкое положение, — ответил химик.

— Какое неловкое положение? Ты же робот!

— Хорошая ученица должна вежливо относиться к своим