Преддверие войны - Алексей Птица

— Какие нахалы⁈ — вскричала та, что меньше ростом.

— Да, большие нахалы, зато симпатичные, — ответила ей другая.

— Ещё имеют наглость подходить знакомиться с приличными девушками⁈ — продолжала возмущаться первая.

— Ну и что, что они нахалы, тогда нечего с ними разговаривать, получается?

— Да, нечего! А тебе лишь бы познакомиться с кем-то?

— Да, мне пора замуж, и хотелось бы иметь возможность выбора, Лиза.

— Ну и беги тогда за ними, говори, что передумала.

— Глупая ты! — на этом разговор для меня оборвался, я хмыкнул про себя. Ожидаемо…

— И зачем ты стал с ними ругаться, Федя? — вклинился в мои мысли голос Петра.

— Не ругался я с ними, просто задал вопрос.

— Ага, и после этого вопроса наши шансы на знакомство стали равны нулю.

— Они практически сразу стали равны нулю, с того момента, как они сказали про провинциалов. Дальше бы пошло пренебрежение и одолжение, ну и всё закончилось ничем. Времени жалко на них.

— Откуда ты это знаешь?

— Не знаю, просто подумал, что так получится.

— Так ты же с девушками не общался особо?

— Это да, в детстве только с девчонками общался, но то девочки, а это барышни. Не знаю, просто иногда чувствую людей, вот и понял для себя.

— Ясно. Ладно, идём дальше искать, авось, кого-нибудь найдём. С этими и вправду ничего путного всё равно бы не получилось, — не стал ругаться дальше Пётр.

— Идём.

Погода стояла прекрасная, и мы даже позволили себе купить мороженое за десять грошей. В продаже имелось и за двадцать, с кремом, но это больше для барышень, а нам излишества ни к чему, да и дорого. В общем, ели мороженое, гуляли и смотрели по сторонам. Пётр на меня, всё же, слегка обиделся, мы ещё раза два подходили к гуляющим парами барышням, но без особого результата.

Вернее, Пётр на третий раз умудрился привлечь внимание очередной барышни, оказавшейся тевтонкой, как и он. Её подруга, более худосочная и какая-то слишком невзрачная, не приглянулась мне, хотя и старалась понравиться, а вот Пётр, очевидно, запал на темноволосую и, как мне показалось, утончённую. Они разговорились и всё такое, я было пошёл с ними, но, когда они стали переходить на тевтонский, несколько приуныл и захотел от них отстать.

Это заметил Пётр и мало-помалу стал уводить обеих девиц от меня, зайдя то в один магазин, что торговал изделиями из Тевтонской империи, то в другой. Я нехотя составлял им компанию, но через какое-то время, улучив удобный момент, поспешил вежливо откланяться, за что был вознаграждён целованием бледных рук обоих девиц. Облобызав нежные ручки субтильных барышень, я оставил с ними Петра и отправился восвояси. Пусть уж лучше гуляет один, чем со мной, а то и ему в тягость, и мне не интересно.

Выйдя вновь на улицу, я прошёл до первого перекрёстка и остановился, рассматривая окружающих. Хотелось побыть одному, и в тоже время в центре внимания. Возвращаться в общежитие не хотелось, время подходило к обеду, а внутри меня, кроме мороженого, ничего больше не находилось. А сколько того мороженого? Баловство одно, а не еда.

Я бы ещё погулял и поел, но, как назло, гулять оказалось не с кем, а одному заходить в кафе неохота. Побродив по улицам, я решился поехать вновь на Марсовое поле. Конечно, Женевьеву я там не встречу, но полетать ужасно хотелось, хоть как-то отвлечься от учёбы и всего остального. Деньги на билет у меня имелись и, поймав извозчика, я покатил на нём прямо туда, попутно купив себе немного еды у разносчика сладких булок и пирожков.

В выходной на Марсовом поле всегда аншлаг, и экскурсионных дирижаблей, по моему мнению, стало даже больше. Тут прогуливалось много народу, особенно девиц, всех возрастов и сословий. Вот где, оказывается, нужно с ними знакомиться.

Тут я заприметил одну девицу, что прогуливалась со своими родителями, по виду компания напоминала мещан, выбившихся в зажиточные люди. Судя по их добротной одежде, а особенно, по аксессуарам, что наглядно демонстрировал отец семейства, пожилой и дородный мужчина в котелке, семья не бедствовала, но и не шиковала, что можно было уразуметь по его жене и дочери. Обе оказались одеты намного проще, но зато со вкусом.

Девушка мне понравилась, видно, что гордая, и в тоже время какая-то беззащитная, что неудивительно при таком отце, производившем впечатление деспота, в разумных, возможно, пределах, но всё же. Девушка мне показалась очень симпатичной: голубоглазая, миловидная, с небольшим аккуратным носиком, имеющая вьющиеся локоны пепельного цвета, что выбивались из-под её недорогой, но элегантной шляпки. Тонкая талия, затянутая в корсет, и довольно высокий для женщины рост дополняли картину.

— Папа, а можно мы полетаем? — долетела до меня её фраза, когда я подходил к ним, намереваясь посетить билетную кассу.

— И с чего бы это? Во сне летать надо, а не наяву.

— Но, папа, зачем же мы тогда пришли сюда?

— Чтобы посмотреть на других и себя показать.

— Так мы уже показали, папенька, прошу тебя, разреши нам с маменькой прокатиться на дирижабле?

— Дорого! — буркнул отец и, отвернувшись, стал рассматривать толпу людей, особое внимание уделяя дамам.

— Дорогой, — попросила и его жена, — давай, всё же, слетаем на дирижабле, это не так дорого.

— Вечно вам только деньги тратить.

Я невольно подошёл поближе, засмотревшись на девушку, что заметил отец семейства и недовольно зыркнул на меня. Приложив два пальца к своей шерстяной кепке, я повернулся и направился к кассе, делая вид, что всё произошло совершенно случайно.

Проводя меня взглядом, мужчина сказал.

— Ладно, уговорили, — и пошёл вслед за мной.

Глава 7

Дирижабль

Купив билеты, мы попали в один дирижабль с этим семейством, и если я на борту летательного аппарата оказался во второй раз, то семейство — в первый, со всеми вытекающими последствиями. Пока все они охали и ахали, я поспешил разместиться у окна, наблюдая за обычной предполётной суетой новых пассажиров.

Вышел стюард и, как и в прошлый раз, начал рассказывать правила полёта, все внимательно его выслушали и стали рассаживаться. Я же наблюдал, какие места займут незнакомая барышня и её родители. Им досталось одно место у иллюминатора, как самое дорогое, и два между иллюминаторами. Я даже