Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства - Алексей Юрьевич Фёдоров

могла пригодиться, но точность и кучность стрельбы у этого оружия предков не подходила для изменившихся условий. Мы оставляли её любителям погонять ворон.

Чтобы тебе самому не прилетело, нужно было соорудить качественное укрытие. Фортификация увлекала нас основательно. Первым делом в ход шли большие картонные коробки от бытовой техники. Потом пенопласт, фанера, ветки и доски, наконец. Опытный дворовый боец строил себе из подручных материалов несколько укреплений в разных концах квартала. Там сидели в долгой засаде, туда неслись под градом стрел и рябины, спасаясь от погони.

Вот промелькнуло это важнейшее для тех лет слово – пенопласт. Каким же незаменимым атрибутом нашей жизни был этот продукт химической промышленности. Во-первых, пенопласт можно было тереть о стену и об асфальт. Исходящий при этом звук не имеет точного определения, словно на раскалённую спицу медленно наматывают твои нервы. Изводить друг друга скрежетом пенопласта было любимым нашим занятием. Во-вторых, он прекрасно крошился. Разломил пенопласт о голову ближнего, да ещё успел потереть о волосы – и товарищ оказывался обильно припорошённым искусственным снегом, от которого очень трудно очиститься. Наконец, пенопласт прекрасно горел. О, этот запах горелого пенопласта, эти чёрные ручьи расплавленного химиката, с которым мы гонялись друг за другом, чтобы засифачить одежду. И хорошо, если капнет на куртку или брюки, а если на кожу, то не избежать ожога.

Круче всего было плавать на пенопласте по озеру. На удачу, рядом была стройка, где бесхозно лежали брикеты пенопластового утеплителя, покрытого тонким листом металла. Чтобы раздобыть их, идти надо было под прикрытием темноты, соблюдая меры предосторожности. Но мы всегда возвращались с добычей.

Где вода, там скрывается опасность. Несколько жителей нашего двора навсегда остались на глубине озера. Безутешно оплакивал двор Игоря, старшего брата мелкого Толика. Тот ушёл погулять, а с прогулки его вернули водолазы. Помню, я стоял на балконе, пока внизу тянулась траурная процессия. Под руки вели бледную мать в чёрном платке. А Толик храбрился, старался не плакать, но с тех пор стал каким-то отрешённым. Через год среди белого дня под окнами ресторана утонул Шило с железными зубами.

Но вода манила. На ближайших прудах мы, словно настоящие флибустьеры, устраивали нешуточные баталии. Брали с собой целый арсенал: китайку с окрестных яблонь, моток верёвки, палки-копья, картонные щиты, рябиновые пистолеты. Выходили из «портов», расположенных на противоположных берегах. Сближаясь, «фрегаты» ощетинивались оружием, начинался массированный обстрел друг друга из всех стволов. Кинуть с плота яблоко или грушу – целое искусство, резкое движение нарушает равновесие, и можно не только промахнуться, но и перевернуть собственный корабль. Некоторые из нас комбинировали точность и аккуратность, достигая небывалых высот. Но бывало, что все дружно падали в воду, иногда от неумелых действий кого-то из своих, но чаще под градом точных залпов или от мощного тарана противника.

Как-то много позже я случайно встретился с одним из участников нашей дворовой компании.

– Ты знаешь, – сказал он, – я только в прошлом году научился плавать.

– А как же ты катался с нами на плоту? – поразился я.

– Плыл и молился, чтобы нас не перевернуло. Не мог уронить лицо перед пацанами и остаться на берегу, – признался товарищ.

Однажды Макс предложил:

– Ребзя, давайте сегодня сплавимся по Сетуни до самого устья и выйдем в Москву-реку.

Тёплое летнее утро располагало к приключениям. Такой сплав был нашей давней мечтой, но останавливало большое количество бурных порогов, образованных упавшими деревьями и бытовым мусором. Я вслух взвесил плюсы и минусы:

– Плот стоит на старице Сетуни, мы легко его перетащим. Погода хорошая. Вода уже прогрелась. Правда, «корабль» у нас сейчас маленький и с трудом выдерживает двоих, а нас трое.

– Не беда, – загорелся идеей третий участник нашей компании Шкура, – один может бежать по берегу, а двое в это время будут плыть.

Выход в плавание запланировали на завтра. Условились никому не говорить и лишних с собой не брать: так часто бывает в детстве, когда внезапная совместная идея сколачивает из случайных спутников крепкую команду. Ночью я плохо спал, ворочался, а когда проваливался в сон, представлялось, как нашу хрупкую посудину на Москва-реке таранит огромная баржа.

Начать сплав решили в том месте реки, где русло искусственно выровняли, не было поворотов и порогов. Стащили с Максом плот на воду, не без труда на него запрыгнули. Плыть по речной воде оказалось не сложнее, чем по глади озера, только периодически прибивало то к одному, то к другому берегу, приходилось с большим усилием отталкиваться длинными палками.

– Впереди мост и пороги, – предупредил с берега запыхавшийся Шкура.

– Блин, мы не проходим, – внезапно осознал я. – Макс, нас снесёт мостом!

– Садимся на корточки, – сориентировался Макс.

– А ты уверен, что нам башни не зацепит? – спросил я.

– Да фиг его знает, как теперь проверишь! – нервно отрезал Макс.

Масла в огонь подливал бежавший по берегу Шкура:

– Вы даже на корточках не проходите. Ложитесь!

– Точно, ложимся! – поддержал идею Макс. – Головой вперёд, на живот, по разным бортам. Поэт, давай!

В экстренной ситуации быстро приходят правильные решения. Мы по очереди аккуратно легли.

– Проходим, проходим! – кричал я.

– Пацаны, вас разворачивает, – размахивал руками на берегу обеспокоенный Шкура.

– Чёрт, чёрт! Как управлять? Я лёг на шест! – хрипел Макс.

Изловчившись, я сумел вытащить палку из-под ноги и был готов взять управление на себя. Берег был досягаем, и я решил сильно оттолкнуться, но в последний момент шест соскользнул вниз, увяз в глине и течение вырвало его из руки. Нас закрутило. Оставалось лишь подчиниться стихии. Мы обхватили головы руками и ждали. Прямо перед мостом плот окончательно развернуло, и мы прошли под ним пятками вперёд, к счастью, ничем не зацепившись за стальные конструкции.

– Кажется, впереди первый порог, – прошептал Макс.

– Разворачиваемся! Вытаскивай из-под себя шест! – Я начал активно подгребать руками, опасность надо встречать лицом к лицу.

Максу удалось перевалиться на бок, вытащить палку и оттолкнуть плот от берега. Тот сделал полуоборот и встал на правильный курс.

– Встаём, быстро встаём, – крикнул я Максу.

– Парни, вставайте на ноги, – одновременно донеслось откуда-то из-за деревьев, где сквозь заросли шумно продирался Шкура.

С большим трудом нам удалось подняться.

– Обходите справа, там пролом! – Наш береговой штурман вовремя оказался на пригорке, откуда видел препятствия лучше нас.

Но времени на радикальный манёвр уже не оставалось – течение всё сильнее закручивало плот налево, в эпицентр водоворота. Внезапно Макс перестал лихорадочно грести и, размахнувшись всем телом, словно гарпун в спину кита, опустил шест в воду перед плотом. Войдя в илистое дно, палка увязла и стала своего рода якорем.

– Навались! –